S-T-I-K-S. Дикарь. Дикая охота (СИ)
Трейсер первым делом вогнал нож в ухо покалеченному пустышу, ноги которого превратились в настоящий фарш, намертво зажатый смятыми элементами корпуса автомобиля. Тот обмяк и уронил голову на грудь. А Топор вытер нож о траву и приступил к осмотру внутренностей машины. Что сделать оказалось не так уж и просто — стойки машины от нерасчетных нагрузок увело, заблокировав все двери, поэтому внутрь пришлось лезть через багажник.
Там обнаружились спортивная сумка и ярко-красный ломик, к которому присохли мелкие обломки костей, пряди чьих-то волос и бурые пятна, намекавшие на то, что почивший водитель добирался сюда с приключениями. Ломик трейсер подал в выбитое окно Токсину, а сумку пропихнул наружу сам, уронив ее на траву, после чего принялся выбираться наружу. Что не так уж просто было сделать с его габаритами — мужик пыхтел и шепотом поругивал тесноту салона.
СОБРовец, тем временем, принялся потрошить сумку — пустыш за рулем авто явно не просто так взял ее с собой, значит, внутри могли оказаться полезные им вещи. И не прогадал, там нашлись кое-какие полуфабрикаты и две бутылки с теплой водой. Он незамедлительно присосался к горлышку одной из них — пить хотелось ужасно. Подвергать сейчас свой ослабленным до предела организм таким экстренным нагрузкам было не самой умной идеей, и его состояние прямо об этом говорило. Токсина уже который час пути донимала слабость и дикая жажда, если бы не Топор, упрямо продолжавший шагать вперед, он бы уже, возможно, где-нибудь приземлился на лесную подстилку, чтобы перевести дух. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, и каждый шаг давался ценой титанических усилий.
Топор, наконец, вырвался наружу из тесноты салоны и тоже с видимым удовольствием присосался к бутылке. Токсин с удовлетворением про себя отметил, что тот тоже вымотался, хоть и не подавал виду.
Утолив жажду, трейсер оставил спецназовца разбираться с обнаруженной едой, а сам приступил к осмотру полицейского автомобиля. Тот пострадал не в пример сильнее, но зато его салон содержал в себе крайне нужные в нынешних условиях предметы. С заднего сиденья он добыл потертую и поцарапанную «ксюху», у которой пришлось срезать ремень — он перекинулся за спинку сиденья и был намертво прижат к ней изуродованным трупом полицейского. После некоторых мытарств с пояса водителя удалось срезать кобуру, внутри которой покоился табельный ПМ.
— Живем!
Трейсер с видом победителя потряс железками в воздухе, вызвал одобрительное хмыканье СОБРовца. Тот тоже ощущал себя без оружия во враждебной среде все равно, что голым. Кроме того, Топор накинул на его плечи помятую и слегка забрызганную полицейскими мозгами форменную куртку. Она лежала на заднем сиденье и почти не пострадала.
— Вечереет, уже сейчас свежо становится. Голяком ночью точно представишься. Неизвестно еще, удастся ли нам куда-то на ночь приткнуться. Того гляди в кустах время до утра коротать придется.
Токсин с благодарностью кивнул в ответ на неожиданную заботу со стороны напарника. И впрямь, пока они двигались вперед, организм гонял кровь по венам, и было даже жарко, но стоило им остановиться, как мужчина принялся поеживаться — вечерний прохладный воздух неприятно холодил голую кожу.
Пока спецназовец сервировал нехитрую снедь прямо на багажнике полицейского автомобиля, трейсер под согласное голодное бурчание их пустых животов провел осмотр трофейного оружия, чем моментально заслужил пару дополнительных баллов уважения в глазах Токсина. Он отцепил магазин, проверив боезапас, заглянул в патронник и проверил работу автоматики. Потом повторил процедуру, дотошно осмотрев старенький и видавший виды «макаров». Кобуру с пистолетом он, после непродолжительных раздумий, протянул Токсину, оставив автомат себе.
— Я пободрее себя чувствую, в случае чего сподручнее с автоматом управлюсь. А то на тебя смотреть страшно.
Спорить с ним СОБРовец не стал — он и впрямь сейчас был, что называется, краше в гроб кладут. И внешний вид его полностью соответствовал внутреннему содержанию. Мужчина не мог вспомнить, когда в последний раз ощущал себя настолько выжатым досуха. Потому легкий и компактный пистолет ему сейчас самое то. Ничего тяжелее он сейчас все одно не унесет.
После распределения трофеев они приступили к трапезе — принялись хрустеть сухой лапшой быстрого приготовления, в народе более известной под названием «бичпакет». Горячей воды сейчас под рукой не было, потому их жадно поглощали прямо так, сухими, заедая жирными шпротами и слегка отсыревшими в полиэтиленовом пакете галетами. И были благодарны судьбе за такой щедрый подарок — у обоих от всяких неприятных перипетий судьбы подвело животы.
Чувство голода их и подвело. Слишком уж поглощенные пищей они не заметили опасности, притаившейся в десятке метров от них. Из зарослей высунулся ствол винтовки, увенчанный глушителем, следом показался и тот, кто держал их на мушке — упакованный в «кикимору» боец весьма серьезного вида.
— Так, ребятки, слушайте меня очень внимательно. Не суетитесь и не делайте лишних движений. А особенно стрелялки ваши не вздумайте лапать, а не то вмиг обзаведетесь парой лишних дырок.
Топор судорожно сглотнул с явно читаемым раздражением, мол, и поесть-то нормально не дадут, скосил глазом на своего спутника, но глупостей делать не стал, послушно задрав лапы вверх. Токсин последовал примеру спутника, тон голоса «лешего» не располагал к необдуманным поступкам, по определенным ноткам в нем спецназовец безошибочно понял, что тот без колебаний откроет огонь, если они дадут ему малейший повод для этого.
Визитер убедившись, что прямой угрозы нет, пробубнил в гарнитуру активных наушников.
— Лидер, тут Синий-четыре. Поймал двух зверьков. Пообщаться желаешь⁈
Глава 16
Абонент с другой стороны провода что-то неразборчиво пробубнил в динамике рации, после чего боец в «лохматке» сократил дистанцию вдвое, приблизившись к трапезничавшей парочке метров на пять, но сделал это так, чтобы большая часть его корпуса была скрыта помятым остовом внедорожника. При этом позицию он занял таким образом, чтобы пленники были полностью открыты и находились целиком в его поле зрения, а он мог отслеживать любые — даже самые мелкие движения, и держать их на мушке. Топор, справившись с первым шоком, внимательно вгляделся в грамотно подобранную и организованную амуницию, в его уверенные и плавные движения, а также в размалеванное зеленой тактической краской лицо «камуфлированного», сделал для себя неутешительные выводы — «серьезный дядя»!
Разобравшись с позиционированием, неизвестный вновь заговорил:
— Ну, вещайте — кто такие, куда путь держите и чего такие потрепанные⁈ Только давайте сразу условимся, чтобы без лапши на ушах. Почую, что вы мне заливаете — разговор у нас будет совсем другой. И с негативными последствиями.
Тон голоса человека в гилли не предполагал к шуткам юмора, поэтому парочка переглянулась и после небольшой заминки, роль переговорщика, как более опытный, взял на себя трейсер.
— Да мы обычные рейдеры. Попали в передрягу, в которой нас обоих как следует покоцало. Нас какие-то добрые души по бессознанке подобрали и принялись выхаживать. А сегодня утром на стаб, где мы отлеживались, кто-то напал и вырезал кучу народа за считанные полчаса. Нам чудом удалось свинтить с этого праздника жизни, но, как видишь, уходили, в чем пришлось — времени беспокоиться о пожитках не было от слова «совсем». Несколько часов уходили пустынными стандартами, пока не наткнулись на это место. Вот решили каким-никаким стволом разжиться и перекусить заодно, а то у обоих после больнички ноги подкашиваются. Подлечиться нам как следует не дали.
Топор говорил ровным и спокойным голосом, однако его взгляд не отрывался от круглого отверстия банки глушителя SIGMSX, венчавшего ствол, спрятанный внутри перфорированного стального цевья автомата. Боец, державший их на прицеле, перехватил обмотанное маскировочной лентой оружие поудобнее, уперев скелетный Г-образный приклад в плечевую лямку небольшого походного рюкзака-дейпака защитного цвета. По выражению его глаз опытный трейсер понял, что тот все также находится в «боевом» режиме, потому старался не спровоцировать стрелка даже малейшим движением, замерев статуей. И Токсин, уловивший момент, вел себя аналогично, замерев с куском недогрызенной лапши в поднятой руке.