Выбрать волю (СИ)

Замирая от некоторого внутреннего трепета, Эсна вошла.
Покои, которые перед нею открылись, были рабочим кабинетом Грэхарда. Светлые — благодаря большим окнам и белёсым деревянным панелям, которые его обивали. Просторные — здесь явно можно было не только сидеть за столом, но и расхаживать, размышляя. Все устланные мягкими коврами — Грэхард предпочитал при первой возможности скидывать обувь.
Надо признать, что босой, поджавший под себя ногу и улыбающийся владыка выглядел совсем даже не грозным и не страшным — что, впрочем, не слишком-то ободряло Эсну, которая успела насмерть перепугаться собственной дерзостью, и теперь едва держалась на дрожащих ногах.
— Солнечная! Вот так сюрприз! — меж тем, совершенно неприкрыто обрадовался Грэхард и дружелюбно указал ей на ближайший к нему стул.
У неё хватило сил добраться туда и сесть. Это было своевременно, потому что ноги, однозначно, подгибались.
— Что-то случилось? — нахмурился владыка, приняв её молчаливость и подавленность за дурной знак.
— Нет, всё хорошо, — покладисто отозвалась Эсна, мирно складывая руки на коленях и успешно изображая, что пришла сюда просто потому, что ей положено в этот час сидеть конкретно на этом месте исключительно с таким самым видом.
Пронзив её острым взглядом, Грэхард не стал вдаваться в подробности, пожал плечами и вернул своё внимание бумаге, с которой работал, согласившись, тем самым, играть в игру «не обращай внимания, я просто новая деталь интерьера».
На то, чтобы изображать деталь интерьера ей наскучило, ушло четверть часа. Затем без вступлений и переходов она неожиданно заговорила:
— Я думала, мне сюда нельзя.
Он нахмурился, закончил выводить на бумаге ту фразу, на которой она его прервала, затем повернулся, внимательно посмотрел на неё и отметил очевидное:
— Можно, но только я почти наверняка буду чем-то занят.
Эсна не стала расшифровывать, что именно из этого исходного постулата сделала вывод, что ей нельзя его тревожить и отвлекать от дел, и сразу перешла к вопросу, ради которого, собственно, и явилась:
— Я подумала, что, возможно, вы могли бы... ужинать у нас, нет? — сбилась всё же к концу она, сконфузившись.
Он медленно моргнул, обдумывая это предложение, потом уточнил:
— Зачем?
Она закраснелась, разглядывая свои руки, и промолчала.
Он выразительно вздохнул.
Она поддержала тему мучительным вздохом.
Затем всё же изволила расшифровать свою мысль:
— Мы могли бы разговаривать за ужином.
Действительно, разговаривать после ужина у них не очень-то получалось — всё время уходило на постельные утехи — а в другое время, как уже отмечалось, Грэхард бывал изрядно занят.
Надо признать, что до этого момента ему в целом не приходила в голову мысль, что с женой можно и нужно разговаривать. Да и о чём вообще можно разговаривать с женщинами, он, толком-то, и не знал.
— Я попробую, — осторожно пообещал он, оставляя себе лазейку дать задний ход, поскольку ужины и разговоры с женской частью семьи казались ему чем-то весьма сомнительным и утомительным.
Эсна несмело улыбнулась, бросая на него из-под ресниц благодарный взгляд.
Взгляд этот незамедлительно выжег в нём искру.
— Иди-ка сюда, — потребовал он, распахивая руку ей навстречу.
Она послушно встала и подошла; он устроил её у себя на руках, с самым довольным видом вдохнул запах её волос и вернулся к своей бумаге.
Эсна почувствовала себя совершенно счастливой. Грэхард был тёплым, его сердце билось непривычно спокойно и размеренно, а грудь вздымалась равномерно, в такт неспешному дыханию. Скрипело перо, из окон задувал освежающий ветерок, доносилось чириканье голодных птенцов — кажется, где-то неподалёку птицы устроили свои гнёзда. Наверно, никогда в жизни Эсне не было так уютно, как сейчас.
Признаться, самому Грэхарду было не так удобно и уютно, потому что приходилось прикладывать силы на то, чтобы с рабочих дел не переключиться на поцелуи и ласки: нежное доверчивое женское тело так и манило воображение. Однако владыка всегда уделял большое внимание дисциплине своего ума, так что вполне справлялся с этой нелёгкой задачей.
 
...на ужин он, и в самом деле, явился в Нижний, чем произвёл суету и перестановки. Центр стола, естественно, выделили ему, Эсну оставили на её месте — по правую руку от него, — а вот весь «левый фланг» сдвинулся на один стул в сторону.
Дамы были очень оживлённы: их быт редко радовал столь яркими событиями. Сам Грэхард чувствовал себя несколько смущённым, что умело скрывал привычной каменной физиономией и слегка хмурыми бровями.
Больше всех довольна оказалась княгиня, что и выразила своей любезной фразой:
— Отрадно видеть тебя с нами, о грозный владыка.
В присутствии третьих лиц она всегда титуловала его исключительно официально.
Грэхард поубавил хмурости у бровей и прибавил немного улыбки, отвечая:
— Солнечная госпожа заметила, что моё присутствие здесь будет желанно.
В разговор вступила сумеречная принцесса:
— Это так, брат, — тихо сказала она.
Эсну всегда удивляло, как при её довольно могучем виде она умудряется говорить тонким нежным голоском, который столь ей не шёл.
— А я считаю, — наставительно подняла палец боевая бабушка, — Арди мог бы приходить к нам и чаще!
Брови Эсны удивлённо поползли наверх от этого столь неподходящего грозному владыке «Арди», но сам он остался вполне невозмутимым — как будто такое было в порядке вещей, — и спокойно ответил:
— Полагаю, звёздная, теперь у меня есть повод к вам захаживать, — и, повернувшись к Эсне, заговорщицки ей улыбнулся ей краешком рта.
Тем временем, застольную беседу умело взяла в свои руки небесная княгиня. С присущим ей тактом она задала тему, вполне уместную и интересную для собравшегося круга:
— Грозный владыка, мы слышали, что ваши каравеллы успешно прошли первые испытания?
Всякая хмурость исчезла с лица Грэхарда; каравеллы были новым типом судов, которому ньонские знатоки прочили великое будущее.
— Все три судна показали большую маневренность, — степенно кивнул Грэхард, весьма довольный ходом испытаний.
Эсна тоже частенько слышала разговоры об этой новинке от отца, поэтому не удержалась от вопроса:
— Ваше повелительство, а правда, что они могут ходить против ветра?
Здесь неравнодушие проявили и другие дамы:
— Не может быть! — всплеснула руками одна из тётушек.
— Это что-то новенькое, — удивлённо проскрипела одна из бабушек.
— Не совсем против ветра, — аккуратно уточнил Грэхард, — но лавировать очень круто к нему — да. Не хуже яхты.
Все мечтательно задумались. Ходить под парусом было любимым развлечением ньонских дам.
— Яхта, на которой можно разместить целый взвод, — мечтательно проговорила княгиня. — Звучит достаточно внушительно, не правда ли?
В общем, этой перспективной темы хватило на весь ужин. Эсна и забыла, что затевала этот разговор вообще по другому поводу. Мысли о каравеллах не выходили у неё из головы — ей мечталось и самой оказаться на борту этого удивительного корабля, и запечатлеть его в резьбе.
— А вы покажете мне ваши каравеллы? — вечером в спальне решилась она спросить.
Грэхард замер и нахмурился, явно перебирая в голове свой график в попытке найти там возможность покатать жену на каравелле. Таковая возможность упорно не находилась.
— Возможно, позже, — выкрутился он. — Я учту твоё желание и подумаю, как его реализовать.
Раскинувшись на кровати, Эсна мечтательно зафантазировала:
— Может, вообще удастся выбраться всей семьёй? Звёздная явно даст фору любому моряку!
Боевая старушка, в самом деле, проявила большую осведомлённость в военно-морском деле, свернув разговор в столь специализированные дебри, что остальные леди заскучали, не очень понимая, о чём идёт речь.
 
— Бабушка и сама в юности управляла кораблями, — с улыбкой согласился Грэхард.
Это домашнее тёплое «бабушка» в его устах звучало столь чужеродно, что Эсна невольно вспомнила, как именно звёздная называет своего внука, и рассмеялась.