Разоблаченная (ЛП)

Через какое-то время я снова могу нормально дышать, а слезы и содрогания стихают.
Я сижу спокойно, едва дыша.
На Логане.
Вдруг замечаю его.
Всем телом прижимаюсь к нему, распростертому подо мной. Его руки вокруг меня, подбородок упирается мне в макушку. Его бедра в джинсах подо мной, я чувствую нечто толстое и твердое. Его дыхание касается моих волос. Его бедра подталкивают меня. Мои руки лежат у него на грудных мышцах, а грудь прижата к его грудине.
Все переворачивается вверх тормашками. Заряд в воздухе. Треск электричества.
И в мгновение то, как я лежу на нем, кажется столь сексуальным.
Я снова не могу дышать, но уже по другой причине.
Не могу дышать от желания.
От нужды в нем.
‒ Изабель... ‒ выдыхает он.
‒ Логан...
‒ Нужно, чтобы ты встала, ‒ говорит он, и такого я не ожидаю. ‒ Там еще работают люди, а через несколько секунд, с таким успехом, я забуду об этом.
‒ А что тогда произойдет? ‒ спрашиваю я.
И не узнаю свой голос ‒ смелый, дикий голод звучит в этих словах.
Его пальцы мягко путаются в моих волосах и тянут, поднимая мое лицо к своему.
В этот раз я целую его, и целую, и целую.
Мои пальцы обхватывают голову Логана, подбираются к затылку, притягивая его ближе, отчаянно желая быть ближе к нему, прижимаясь губами к его губам, чтобы ощутить вкус этого мужчины. Я вдыхаю его. Его руки, оставаясь на моей спине, спускаются ниже. Я прогибаюсь, прижимаюсь к его телу. Всеми частями тела я касаюсь его. Делаю паузу на вдох, резко выдыхаю ему в губы. Я хочу еще больше касаться его. Хочу его полностью, хочу, чтобы он полностью ощутил меня, хочу нас.
Я страстно хочу ощутить полноту, которую может дать только Логан.
Его губы едва касаются моего рта, лаская нежную кожу и опаляя ее прикосновениями языка.
‒ Это случится, ‒ шепчет он.
‒ Ох, ‒ бормочу я.
‒ О да.
Его пальцы путаются в моих волосах, оказывая мягкое давление на кожу головы, придерживая мое лицо у своего.
‒ И теперь я не могу остановиться.
‒ Я и не хочу этого.
‒ Я должен, ‒ говорит он. ‒ Иначе вообще не остановлюсь.
‒ Логан...
‒ Я хочу тебя. Я нуждаюсь в тебе. Но, Изабель, ты заслуживаешь лучшего, мы заслуживаем лучшего, чем диван в комнате совещаний с дюжиной людей за дверью.
Я вздрагиваю.
‒ Ты прав.
Его эрекция крупно ощущается между нами, прижимаясь к моему животу.
Я могу лишь извиваться около него, сжимать его сильную шею и жаждать его, касаться губами его подбородка, вдыхать запах и упиваться грубостью его щетины на своих губах и нежной коже.
Он издает рык, низкие раскаты в его груди. Я чувствую его ладонь на прогибе своей спины, его пальцы скользят вдоль позвоночника вниз. Ниже. Я не смею дышать в предвкушении, легкие горят в ожидании, а бедра прижимаются все крепче в бесплодной попытке снизить напряжение внутри. Я жду и издаю стон наслаждения, когда его ладонь очерчивает округлости моей задницы. Он бессвязно бормочет, а его ладонь забирается на упругие мышцы и сжимает ее.
 
‒ Боже, Изабель. ‒ У него хриплый голос. ‒ У тебя потрясающая задница.
Этот комплимент, всего четыре слова от этого мужчины много значат для меня. Я хочу быть источником его желания.
Второй рукой он поднимает мне волосы и проводит вдоль позвоночника вниз до второй ягодицы, и теперь обеими сильными руками держит меня.
Я не могу ответить ему ничем подобным, так что просто прижимаюсь к нему, целую в скулу, обхватываю затылок и ищу его губы.
Мы целуемся, и я познаю вкус, нежность и ощущение рая.
Пока я извиваюсь, платье каким-то образом поднимается. Выше и выше. А потом пальцы Логана подтягивают ткань еще выше, и он касается голой кожи низа спины, где проходит край белья ‒ полоска на выпуклостях снизу и шелковый треугольник на лобке.
Я прижимаю колено к дивану, поднимая ногу выше. Открываясь ему. Поощряя его к продолжению.
‒ И как я должен сопротивляться, когда ты такое вытворяешь, Изабель?
Он произносит мое имя, как словесные ласки, три простых слога, которые похожи на утверждение, на акт любви.
Его руки спускаются ниже, так что его пальцы дразнят внутреннюю сторону бедер, потом касаются моей киски. Я не могу дышать, боже, не могу дышать, мои легкие готовы разорваться, и единственное, что я ощущаю, ‒ его дыхание на своей коже. Реанимация рот в рот, потому что я умираю от внутренней боли, от нужды, подобной ядру звезды, желание сжигает все во мне, подобно зарождению сверхновой звезды.
‒ Не сопротивляйся, Логан, ‒ шепчу я.
Он и не сопротивляется.
Он вдыхает, жар его дыхания обжигает мне губы. Прикосновения пальцев становятся смелее, кружат, лобзают. Я прячу лицо у его шеи и крепко, словно сумасшедшая, цепляюсь за нее и обхватываю рукой его затылок, поднимая колено выше. Пальцы ‒ я чувствую три ‒ танцуют по тонкой полоске шелка, оттягивают ее в сторону.
Один палец проскальзывает внутрь меня. Я стону ему в шею. Тихо, отчаянно. Этот палец ‒ толстый и чудесно шершавый ‒ скользит глубоко внутрь, туда, где влажно и жарко. Погружается в мои соки и размазывает их по пульсирующему клитору. Наслаждение пробивает меня с такой внезапной силой, что я неосознанно кусаю Логана, а он рычит.
‒ Прости, ‒ шепчу я, целуя кожу, где мои зубы оставили отметины. ‒ Я не хотела.
‒ У котенка есть зубки, ‒ бормочет Логан.
‒ Я львица, Логан, ты же так мне говорил?
Он грохочет, смеясь.
‒ Я так сказал? ‒ Его палец вновь входит в меня, и я вздыхаю. ‒ Можешь помолчать?
‒ Я могу попытаться, ‒ шепчу я. ‒ Но я могу снова тебя укусить.
‒ Я не против. Буду кусать тебя в ответ.
Он прижимает зубы к нежной коже шеи и прикусывает изящно и нежно.
‒ Это даже не назвать укусом, ‒ говорю я.
 
‒ Конечно, нет. Я бы никогда не сделал ничего, что бы причинило тебе боль.
А затем он вытаскивает палец и снова водит им по клитору, и я не могу не стонать, упираясь лбом ему в шею. Снова палец проскальзывает внутрь, выходит, трется об меня. Снова, и снова, и снова, пока меня не пронзает желание чего-то большего, более тесного контакта.