Музыкальный приворот. На волнах оригами

Когда-то господин Зайцев сам, еще в бурной советской молодости, играл рок, да только вот толкового музыканта из него не получилось, зато вышел отличный журналист, вращающийся во всех кругах шоу-бизнеса. Известность и авторитет давали ему возможность приглашать к себе как звезд, так и малоизвестных личностей, которые нередко после выпуска набирали популярность. Зайцев брал интервью и у западных артистов и музыкантов, например, в этом году встречался с командой «Red Lords» и гениальной оперной дивой Джиной Грациани.
Его передача «Время быть впереди» славилась своею прямотой, порою излишней, и откровенными вопросами, которые вели к неожиданным сенсациям. Гостей здесь любили и умели ставить в тупик, ошеломляя показами провокационных видео- и фотоматериалов, не скупясь на другие «веселые гадости», которые Остап придумывал лично. Именно поэтому передача имела хорошие рейтинги. А рейтинг сегодняшнего выпуска обещал быть просто отличным! И чтобы поднять его еще выше, журналист сам себе дал клятвенное обещание вытянуть из рокеров что-нибудь сенсационное. У него уже были сделаны для этого великолепные заготовки, которые в сценарии не значились, и даже вездесущий менеджер «На краю» ничего о них не знал. Иначе никогда бы не дал согласия на участие своих парней в передаче Остапа.
– Чувствую, сегодня будет отменный эфир, – пожевывая спичку на манер американского ковбоя, пробормотал инженер, наблюдавший через монитор за Остапом, опять на кого-то орущим.
– С чего взял? – недовольно спросил режиссер, уже успевший сгонять к звукрежу, чтобы дать ему парочку-другую команд, и обговорить какие-то детали с шеф-редактором и ее командой, которым в спешке пришлось менять кусок сценария передачи из-за отмены выступления «На краю».
– С того. Чуйства у меня такие.
– А засунь себе свои чуйства… – режиссер коснулся указательным пальцем микрофона, поправил его и сказал, глядя на электронные часы, висевшие над мониторами:
– Три минуты до эфира. А может ты и прав, Васильич, – обратился он вновь к инженеру, продолжающему задумчиво жевать спичку. – Может, и отменный эфир будет.
Теперь его острый взгляд был направлен на другую камеру, в которой отображался один из гостей программы.
Молодой человек с пепельно-русыми волосами неподвижно сидел, закинув ногу на ногу, неподалеку от Остапа. Вокруг парня тоже порхали гримерши, восторженно на него глядя – и было понятно, почему. У музыканта оказались неплохая спортивная фигура, высокий рост и запоминающееся лицо – не смазливое, искусственное, попорченное якобы незаметной пластикой, а действительно красивое, естественное, с правильными пропорциями. Правда, лицо гостя сегодняшнего прямого эфира было отстраненным, холодным. И девочки-гримеры между собой в шутку сравнили его с мальчиком из сказки «Снежная королева». К тому же и имена их были созвучны: Кай и Кей. Тонкий лед равнодушного спокойствия будто бы застыл в черных выразительных глазах, гармонично контрастировавших с волосами – стилисты частенько подбирали Кею интересные, а порой и устрашающие линзы.
Он внимательно слушал Остапа. Полностью сценарий согласовали только сейчас, решив, что вместо обещанного лайф-выступления Кей споет под аккомпанемент гитары Фила в первой половине передачи.
– Сделаем отличную программу, положитесь на меня, – весело пообещал гостям ведущий. И музыканты только кивнули. А сотрудники программы молчаливо сошлись во мнении, что те – парни нормальные. Кей, вопреки слухам, вел себя адекватно, а Фил улыбался редакторам и шутил, чем тотчас завоевал их расположение.
Вихрь предэфирного беспокойства усилился.
– Две минуты до эфира, – раздался зычный голос режиссера, и все привычно занервничали.
Остап резво, как кролик, подбежал к музыкантам и принялся им вновь втолковывать что-то о самом начале программы. Особое внимание он уделял Кею как лидеру группы. Тот только кивал в ответ, задумчиво касаясь медной серьги цилиндрической формы. В последнее время сдержанно-благородные, обращенные к механике элементы постпанка часто можно было заметить в сценическом образе и остальных музыкантов «На краю».
 
Зайцев тоже отлично чувствовал, что вокруг этого его гостя царил едва уловимый ореол редкой королевской холодности и отстраненности, и оттенок этого ореола был бриллиантовым – не вычурным, но ярким, привлекающим внимание игрой света и чистотой. Отличное образное воображение Остапа тут же сравнило Кея с одним знаменитым камнем, который он недавно видел в Смитсоновском институте Вашингтона, когда был на экскурсии в Национальном музее естественной истории. С алмазом Хоупа.
К тому же на шее Кея виднелась простая серебряная цепочка с небольшим драгоценным камнем голубого цвета, которая случайно попала поверх черной футболки. Наблюдательный Остап успел заметить ее до того, как Кей засунул украшение под одежду.
«Ну, алмаз от рока, озари мою студию блеском, – подумал ведущий. – А уж освещение я тебе предоставлю. Помогу заиграть всеми гранями». И он потер руки, вспоминая весь тот материальчик, который успел приготовить не без помощи добрых людей.
– До эфира минута! – провозгласил режиссер почти торжественно.
Об этом знали все, кто находился в студии, но никто и не подумал убегать из-под прицела оптики.
– А его любят камеры, – даже как-то азартно произнес режиссер, сосредоточенно глядя на секундомер.
– Красавчик. Чего его не любить камерам? Камера – она тоже баба, – услышал его слова весельчак-звукорежиссер. – А бабы за этим мальцом только так бегают. У меня вон старшая дочка от него без ума. Надо бы для нее автограф взять, что ли.
– Если бы он был хромым косомордым уродом, поверь, камера все равно его бы любила, – уверенно отозвался режиссер. – Харизма, черт ее возьми за ногу дважды!
Он, умудренный богатым жизненным опытом, давно заметил, что в действительно талантливых есть нечто неуловимое, яркое, магнетическое – такое, что заставляет других тянуться к ним. И у Кея все это было в избытке. Впрочем, как и в гитаристе. Этот невысокий, даже хрупкий паренек со специально спутанными густыми русыми волосами, в которых затерялись каштановые и темно-зеленые пряди, тоже пришелся камерам по вкусу. В них он казался куда выше и внушительнее, чем в реальной жизни. Черная гитара в его руках с неожиданно большими ладонями и длинными пальцами придавала Филу некоторое очарование, присущее, наверное, только музыкантам. Дополнительную изюминку вносил и устрашающий грим, нанесенный только на одну сторону тонкого лица, которое тут же стало мужественнее и зловещее, и бридж-пирсинг – прокол переносицы.
И Кей, и Фил были талантливыми, но, что более важно, могли повести за собой и других.
На двери, ведущей в студию, загорелась красным надпись: «Тихо, прямой эфир!»
– Погнали, ребята. Десять секунд до эфира, – громко произнес в микрофон режиссер. И после его следующей короткой, но четко произнесенной фразы во всем аппаратно-студийном блоке, наконец, наступила тишина. В мониторах оставались теперь только ведущий, натянувший фирменную улыбочку, и его гости.
– Пять секунд! Внимание, приготовились. Мотор!!! Пошла шапка! – браво скомандовал режиссер.
На многочисленных мониторах аппаратной тотчас появилась бело-сине-голубая заставка, сопровождающаяся быстрой звучной музыкой.
– Отлично, первая камера пошла! – скомандовал режиссер.
И многочисленные зрители увидели, наконец, на своих экранах довольного собой и жизнью ухмыляющегося ведущего в пурпурной бабочке.
– Добрый вечер, с вами снова я – Остап Зайцев и программа «Время быть впереди».
Голос у него был слегка резковатый, как будто бы въедливый, и из-за этого многие его гости немного терялись.
– Сегодня наш выпуск будет посвящен действительно талантливой группе, вернувшейся совсем недавно из славных заграниц, прямо со знаменитого американского фестиваля. Да-да, того самого! Что? Вы еще не знаете, кто это? Тогда мы вам расскажем!
Режиссер почти в это же мгновение велел поставить ролик, в котором кратко и не без некоторого модного ныне пафоса рассказывалось об истории возникновения и становления группы «На краю», а также о каждом из ее участников. Все это сопровождалось яркими фото, кадрами с выступлений и редкими, предоставленными заранее Андреем хоум-видео, а также словами известных деятелей искусства и простых фанатов.