Магия восстает (ЛП)

— И четверное, — добавил Кэрран, — нас будут провоцировать на каждом шагу. Объединенные вместе, эти три стаи хотят нашего присутствия. По одиночке этого не хочет никто. Единственная причина, по которой они хотят присутствия арбитра — это потому, что ни одна из этих стай не сильна настолько, чтобы уничтожить две другие. Если два клана подерутся, третий уничтожит победителя.
— Поэтому, даже если ты выиграл, ты тут же проиграл, — сказала Андреа.
Кэрран кивнул.
— Для них мы лишь сопутствующий ущерб. Стаи строят планы, и кто-то из них специально нацелен на то, чтобы спровоцировать нас на проявление насилия. Что бы вам не говорили, не позволяйте себе сорваться и ударить первыми. Наше поведение должно быть более чем безупречным.
— Это будет очень весело, — пробормотала Джорджи голосом человека, которому бросили на стол целую пачку документов под конец рабочего дня в пятницу.
— Сама сказала, — улыбнулся Рафаэль. — Это будет наш лучший отпуск.
— Буды, — произнесла Джорджи, сморщив нос.
*** *** ***
Пока большие технологичные турбины несли Резвый вперед, океан казался безжизненным, но стоило шуму исчезнуть, как все вокруг корабля наполнялось жизнью. Появлялись дельфины, выпрыгивая из воды. Иногда к ним присоединялись крупные рыбы радужного окраса, которые кувыркались в воздухе во время прыжка. Однажды на воде появилась огромная тень в форме рыбы величиной с наш корабль, тихо проплыла под нами и направилась по своим делам. Прямо рядом с кораблем туда-сюда сновали косяки блестящих рыбок.
Через неделю в пути мы увидели морскую змею, пока занимались на вертолетной площадке. Океан казался гладким, как стекло, и внезапно из воды показалась драконоподобная голова величиной с легковушку на изящной шее. Серебристые чешуйки блестели на солнце. Змея посмотрела на нас бирюзовыми глазами размером с покрышку, и исчезла под водой. Сайман сказал, что это только детеныш, иначе могла сложиться сложная ситуация.
На утро семнадцатого дня мы прошли через Гибралтарский пролив. Это было не так впечатляюще, как ожидалось. Зеленые холмы какое-то время тянулись с одной стороны корабля, а затем отступили в бесконечную синеву. Недостаток драматизма слегка огорчал.
Мы продолжили путь. Три дня спустя я поднялась на палубу, чтобы встретить прекрасное утро. Прозрачная голубая вода простиралась во все стороны до самого горизонта. Кое-где эту синеву нарушали смутные очертания скал, намеки на далекие острова. Небо покрылось прозрачной завесой перистых облаков, словно тонкий морозный узор на зимнем окне. Магия действовала на полную, и Резвый скользил по водной глади, как проворная стальная птица.
Я присела вместе с кружкой кофе, наслаждаясь ветром в волосах. Сайман подошел и встал рядом.
— Никогда бы не подумала о тебе, как о моряке, — сказала я.
— Я тоже не думал. Мне было семнадцать, когда я совершенно случайно попал на лодку для ловли крабов по причине, абсолютно не связанной с рыбалкой. Я ощутил влажный соленый ветер, почувствовал, как качается палуба под ногами, и остался на три года. Там я был действительно счастлив. Я предпочитаю холодные моря, так как люблю мороз. Полагаю, это зов крови йотунов или асов — кто больше нравится.
— Почему ты ушел?
Сайман покачал головой.
— Это не то, о чем я хотел бы рассказывать. Но могу сказать, что бывают времена, когда я думаю, что должен был остаться.
Он подался вперед, всматриваясь в горизонт, и впервые с тех пор, как мы покинули порт, его лицо было мрачным.
— Проблемы?
Сайман кивнул на бесконечную синюю гладь.
— Мы вошли в Эгейское море.
— Тебя волнуют пожилые горожане, которые начнут кидаться со скал, потому что наш корабль плывет не под теми парусами?
Барабас вышел на палубу и остановился рядом с нами.
— Никогда не понимал легенду о Тесее, — сказал Сайман. — Точнее, я понимаю его мотивацию убийства минотавра как попытку утвердиться в качестве лидера. Я не могу понять логику Эгея, который бросился в море.
 
— Он подумал, что его сын не смог убить минотавра и умер, — ответила я.
— То есть он решил еще больше дестабилизировать страну, которая и так платила дань иностранному государству, путем самоубийства и уничтожения правящей династии? — Сайман покачал головой. — На мой взгляд, тут все и так ясно. Тесей возглавил вторжение на Крит, уничтожил их супероружие в лице минотавра, вернулся домой и сделал попытку захватить власть, столкнув своего дорогого папашу со скалы. Все сделали вид, что это самоубийство, после чего Тесей возглавил Афины и объединил Аттику под своим знаменем.
Барабас издал короткий смешок.
— Скорее всего, он прав.
— Я предпочитаю другую версию, — сказала я.
Сайман пожал плечами.
— Романтизм тебя погубит, Кейт. Возвращаясь к твоему вопросу, меня беспокоят не суицидальные греки, а их более жестокие соотечественники. Эгейское море — рай для пиратов.
Романтизм тебя погубит, да-да.
— Разве не за этим тебе пушка впереди корабля? Или она здесь по другой причине, хотя я бы подумала, что у мужчины с твоими способностями уже нет необходимости что-то компенсировать.
Барабас улыбнулся.
— Я все забываю, что разговор с тобой похож на попытку погладить кактус, — сухо произнес Сайман. — Спасибо, что напомнила.
— Всегда пожалуйста.
— Я ничего не компенсирую. Пираты бывают двух видов. Большинство просто беспринципные личности, движимые получением прибыли. Они могут убить, но только если нет другого выбора. Эти посмотрят на судно подобного размера и поймут, что битва на воде будет стоить им слишком дорого, а их шансы на победу слишком малы. К сожалению, есть и другие — безрассудные, глупые безумцы. Размеры Резвого их не остановят, а как раз наоборот — они посчитают его великолепной добычей. Захватив его, они получат флагманский корабль с хорошим вооружением, который создаст им нужную репутацию. С ними невозможно договориться…
Из-за ближайшего острова с западной стороны выплыл маленький катер. Сайман посмотрел на него. К первому катеру присоединился второй, затем третий и четвертый…
Сайман испустил многострадальный вздох.
— Все верно. Будь добра, Кейт, позови своих зверей. Нас собираются взять на абордаж.
— Я позову. — Барабас убежал прочь.
Сейчас к нам направлялись около дюжины катеров. С действующей магией наша гигантская пушка была бесполезна.
Зазвонил колокол: три удара, пауза, три удара, пауза. Зазвучал глубокий женский голос:
— Боевая тревога! Всем занять боевые посты! Боевая тревога!
— Разве ты не должен быть на мостике? — спросила я.
— У корабля должен быть только один капитан, — ответил Сайман. — Рассел прекрасно справится с любой экстремальной ситуацией, не хочу мешать ему своим присутствием.
Оборотни выбежали на палубу во главе с Кэрраном. Андреа держала в руках арбалет, Рафаэль рядом с ней стоял с ножами. Катера направлялись прямо к нам. Царь Зверей прорычал рядом со мной:
— Ты планируешь пойти на таран?
— Это будет бесполезно. Их катера более маневренные, они просто разбегутся в разные стороны.
С левого катера в воду нырнул человек. Наверно это был какой-то знак, потому что другие пираты тут же начали покидать свои катера, будто те охвачены огнем.
— Что за черт? — пробормотал Эдуардо.
— Как я и сказал, нас собираются взять на абордаж, — ответил Сайман страдальчески терпеливым голосом.
Над нами на корабельном карцере двое моряков настраивали полибол — осадное орудие, которое выглядело словно арбалет на стероидах. Являясь противопехотным оружием, полибол стрелял с невероятной точностью огромными арбалетными стрелами, плюс к этому он сам перезаряжался и снова стрелял, как пулемет.
Теперь в нашем направлении сквозь воду неслись гладкие фигуры.
— У них есть дрессированные дельфины? — спросила Джорджи.
— Не совсем, — ответил Сайман, отходя назад, к центру палубы.