Наследница огненных льдов (СИ)
Мы побросали рюкзаки в отверстия байдары и поспешили залезть туда сами, чтобы поскорее отчалить и не раздражать капитана одним своим видом. Эспин грёб как мог, но с однолопастным веслом управлять байдаркой было тяжелее. Я и сама был готова помочь ему, лишь бы убраться подальше от подводного корабля, но, увы, в нашем распоряжении имелось только одно весло. Лишь бы капитан не передумал раньше времени и не пальнул по нам.
Я обернулась, чтобы посмотреть на подводный корабль, а он успел погрузиться в море, и только тающие пузыри напоминали о его недавнем присутствии.
– Эспин, они скрылись. Что нам теперь делать?
– Плыть к берегу, – пропыхтел он, – что же ещё.
Не знаю, сколько времени я озиралась по сторонам, страшась увидеть, как подводный корабль выныривает где-то рядом и целится в нас своей пушкой. Но ничего подобного не произошло, а волны наконец вынесли байдарку на берег и распугали стаю чаек. Всё, мы на суше, мы живы, и никакой подводный корабли нас больше не достанет.
Эспин разгрузил лёгкое судёнышко и отволок его подальше от моря к пригорку из нагромождения округлых камней, чтобы потом оттащить туда же рюкзаки и без сил повалиться на расстеленный спальный мешок.
Зоркий радостно носился по берегу и гонял чаек, а я подошла к Эспину, чтобы расчехлить рюкзак и достать оттуда топор. Кто-то же должен развести костёр, а у меня на это точно есть силы.
Валяющиеся у моря сухие плавни я смогла набрать за пять минут, расколоть их на дрова тоже получилось без проблем. С поисками палки, на которую можно будет повесить котелок, пришлось повозиться, но я всё же нашла жалкую берёзку, обрубила её и кое-как забила топорищем под углом в землю. Брум проинструктировал меня, что делать с огнивом, а потом сам дул на тлеющие от искры щепки, пока не разгорелось пламя. Всё, теперь можно смело варить обед.
Пока в воде побулькивала гречневая каша, а Брум следил, чтобы она хорошо проварилась, я подошла к Эспину и опустилась рядом. Казалось, он спит, и я осторожно коснулась его плеча. Нет, Эспин тут же открыл глаза, а в его взгляде была такая тоска и обречённость, что мне нестерпимо захотелось сказать:
– Всё хорошо, мы спаслись.
– Не знаю, Шела, – растерянно отозвался он, – не знаю.
– Почему ты так говоришь? – поразилась я. – Мы ведь выбрались на сушу. Из открытого моря! Что это, если не везение?
– А ты, разве, не понимаешь?
– Что я не понимаю?
– Та махина, что вынырнула из воды… Это ведь из-за неё пограничники не хотели выпускать нас из Сульмара.
– Да, это какая-то секретная военная разработка и её охраняют. Поэтому она и плавает в таких водах, где нет торговых и пассажирских судов, только байдарки аборигенов.
– Зато порой встречаются пролетающие в небе дирижабли.
– О чём ты? – спросила я, а сердце уже защемило в ожидании ответа.
– Ты разве не поняла это, пока мы были внутри корабля? Как этот капитан кричал, что ему надоели Кроги. Он ведь знает, что случилось с "Флесмером".
– Думаешь, они видели его, когда он пролетал над морем?
– Да очнись ты, Шела. Они его и подстрелили.
Подстрелили? Из той пушки, что кидала снаряды в воду на наших глазах? Она же действительно целилась куда-то вверх. Так неужели, и дядя Руди стал свидетелем тайных испытаний нового оружия? Или даже жертвой.
– Не было никакого падения на льды, – уверенно заключил Эспин, – Толбот и тут соврал. Скорее всего, всё было так, дирижабль летел на север, а прямо под ним где-то возле Тюленьего острова, пока там летом не было сплошных льдов, всплыл этот секретный корабль. Капитан дал команду пустить учебный снаряд в воздух, а тот попал точно в дирижабль. Наверное, в тот день над морем висела низкая облачность, поэтому вояки даже не заметили, что над ними кто-то летел. Может, и был тот туман и обледенение, про которые говорил Толбот, но теперь я уверен, что дирижабль рухнул на льды после того, как в гондолу влетел снаряд. Вот истинная причина крушения. А может, те семеро из десяти человек, что выпали из гондолы на лёд, умерли вовсе не от ядовитой медвежатины, а из-за травм. Не знаю, как после падения с приличной высоты выжил Толбот со штурманом и механиком, но дядя Рудольф и его часть экспедиции полетели дальше, насколько хватило запаса прочности у гондолы без рубки управления. Вот и вся разгадка той катастрофы. Только Толбот благоразумно молчит, потому что ему пригрозил губернатор Лундборг, а на Лундборга насели военные. Видишь, как теперь на Полуночных островах всё закрутилось после этой катастрофы? Помнишь, в Сульмаре хозяин воздушного шара говорил нам, что не может лететь на Песцовый остров из-за закрытой для полётов зоны. Теперь, оказывается, военные поняли, что нужно согласовывать даты своих учений и ограничивать в это время полёт гражданских судов над акваторией, где из моря по ним может вылететь снаряд. И учения свои они теперь проводят при ясной погоде, чтобы всё видеть и ни в кого не попасть. Поздно спохватились, но после случая с "Флесмером" выводы сделали. А местные, похоже, что-то знают про секретные учения. Помнишь радиста с аэровокзала? Он тогда не хотел говорить, из-за чего упал дирижабль, хотя догадывался. Небось, ловит через радиомачту на свой приёмник сигналы с того подводного корабля, но благоразумно молчит. И губернатор со своими друзьями при погонах хочет, чтобы все, кто что-то знает про "Флесмер" и его судьбу, заткнулись. Это же грандиозный скандал – военные уничтожили самую ожидаемую экспедицию года, потому что не читали газет и не знали, где и когда дирижабль полетит к оси мира. Вот поэтому дядю Рудольфа никто искать и не собирался. Он же живой свидетель всей силы и мощи тромделагского флота, а для сохранения секретности ему лучше умереть. С Толботом и его штурманом военные разобрались просто. Видимо, эти двое и вправду съели того бедолагу, и теперь их прочно держат на крючке. Проговорятся об истинной причине крушения "Флесмера" – пойдут под суд как людоеды. А пока их прикрывают военные, а они прикрывают их – взаимовыгодное сотрудничество. Нам с тобой губернатор Лундборг такого сотрудничества предложить не смог, потому и попытался выпроводить с острова. А капитан подводного корабля даже не стал себя утруждать церемониями и прямо заявил, что убьёт нас как лишних свидетелей.
– Ты что такое говоришь? – испугалась я. – Он же нас не убил, напротив, дал шанс спастись.
– Очнись, Шела, – приподнялся Эспин со своей лежанки и вперил в меня взволнованный взгляд. – Он высадил нас на необитаемый остров, чтобы мы тут и закончили свои дни. Я даже понятия не имею, где мы находимся.
– Так давай достанем карту, компас и попытаемся сориентироваться.
– Нет у нас карты.
– Как это? – не поверила я своим ушам. – А где же она?
– У Вистинга, – опустив глаза, признался Эспин. – Как-то так вышло, всю ночь мы вносили на карту правки, а утром я уже уложил рюкзак и забыл её упаковать, а он предложил взять её себе на время, пока мы не переправимся на Песцовый остров. В общем, у нас нет карты, и куда, в какую сторону плыть, я теперь не знаю. Прости, что так тебя подвёл.
– Ты не подвёл, – обняла я Эспина за плечи в желании приободрить. – Ну, не отдал бы ты карту Вистингу, её бы забрал злой капитан, ещё бы обвинил нас в шпионаже и сборе топографических данных.
– Но не в одной же карте дело, – холодно заметил Эспин, и от его колючего взгляда мне захотелось отстраниться. – Ты ведь права, не пожелай я переправить тебя на Песцовый остров, мы бы не затерялись в море.
– Эспин, прости, – отчаянно выдохнула я. – Я тогда была сама не своя и наговорила тебя кучу гадостей от страха. Те косатки, приближающаяся ночь… я была ужасно напугана и не понимала, что говорю.
– Разве? Зато я понял, что не я твой герой, а Вистинг.
– Ты что?! Нет же…
– Не надо, Шела, – пугающе спокойным тоном оборвал он меня. – Давай не будем обманывать друг друга и самих себя. Путешествие путешествием, но влюблённой пары из нас не вышло. Ты со мной только потому, что хочешь попасть к оси мира, я с тобой, потому что захотел исполнить детскую мечту и стать немножко похожим на дядю Рудольфа. Вот и всё, что нас связывает.