Покорение вершин (СИ)
Рядом мокрые крысы по двое-одному шли по тропе, прощупывая путь.
Осмотрелся:
— Ты, дай своё оружие!
Взяв пехотное недокопьё-недоалебарду с длинным наконечником и крюком пошурудил в воде, куда упал, и после ряда попыток достал оттуда тяжёлую черную кирасу, зацепившись крюком за горловину.
Монолитная, она состояла из двух частей: нагрудника и наспинника, что соединялись на левом боку шарнирчиками и застегивались на правом боку металлической пряжкой. Кираса как кираса, подумаешь, украшена всевозможными изображениями пламени-черепов-топоров-мечей-копий, мало ли таких, если бы не толщина брони почти в сантиметр по кругу и если бы в этом несоразмерно большом доспехе под четыре руки не болталась выбеленная костяная грудина с ребрами, с чернеющими на них отожравшимися пиявкам.
(От автора: Всем хорошего понедельника! Пусть его традиционная тяжесть никак не скажется на всех нас! На днях закину проду — чем же закончится ситуация на болоте. З. Ы. По крайней мере, так предполагаю:))
Глава 19
— Нас не выпустят, убьют…
— Мы их убьём-загрызём!
Мокрые и усталые воины моих Клыков тащили наполовину сгнившие, но ещё крепкие брёвна, скользя, падая и либо паникуя, либо копя злобу.
Очередной зойл-чудовище попытался выбраться на путь, но туман пока был пожиже, и такие нападения уже могли предсказать, а потому тут же получил пулю в голову, затряс огромной котороткозубой головой, на мгновение задумался, а затем, пятясь, укрылся в воде, нырнув под какой-то камень.
В болоте действительно было множество камней, сложенных в достаточно высокие образования, чтобы сомневаться в их естественном происхождении (Будь рядом кто из ученой братии, он бы поведал, что эти камни могли быть принесены сюда древним ледником, сползающим с гор, захватившим его вершины и стянувшим их вниз, пропахав по пути всё, что встретил, и образовав границы будущего болота, где и растаял за тысячи лет, заодно наполнив эти земли водой. Поэтому эти болота имели давнюю или даже древнюю историю — и трудно было найти нечто сопоставимое с ними по факту старины в окружающих землях).
Мы уже были довольно пропитаны усталостью, пока Хрук в очередной раз, сверившись с чем-то в своей голове, не запрыгал в луже, проваливаясь по щиколотки и тряся неплотно прилегающей мокрой одеждой, с которой капала вода:
— Близко-близко! Вон там! Туда!
Туман, по причине дня, был клочковатым, небольшим, и можно было увидеть, как на открывшемся пространстве тускнела тёмная зелень, высокие камыши волновались, едва шевелясь под слабым ветерком. Кое-где просматривались в синеватом полумраке тёмные пятна. И в разрыве белёсой пелены на севере ещё чернели зубцы далёких скал.
Мы вышли к пока ещё неизвестным развалинам укрепления, что господствовали во всей долине, пока их не захватили расползающиеся туманные болота, что получили название Намун.
Было оно перенесено сюда или построено уже здесь — только звёзды знают.
Остатки одной стены с проёмом ворот прикрывали башни и внутренний двор с основными постройками, причём был такой вид, что из почти разрушенных стен первой постройки пытались сложить нечто подобное, но сделали всего несколько грубых кусков стен, на чём и остановились. Две основательные круглые башни, увенчанные провалившимся крышами, и два глубоких жёлоба с остатками ржавчины от цепей на его фасаде говорили о том, что первоначально здесь был подъемный мост, значит когда-то был тут и ров. Болотная зелень из лишайников, мхов и какой-то тинообразной гадости окутывала башни и темной зеленью своей оттеняла камень, успевший к этому времени потемнеть от старости и сырости. Издалека было видно, что вокруг и за башнями всё было наполнено всяческим мусором.
Там, во внутреннем дворе стояла большая основательная башня с весьма толстыми стенами, пронзённая большим количеством узких амбразур. Возможно, когда-то люди тут жили настолько хорошо, что её пытались перестроить, а потому часть бойниц перебрали и заменили на пусть и узкие, но окна, а также прорубили дверь большего размера. Сейчас башня обломанным пнём стояла посреди двора с обвалившиеся верхней частью.
— Не стоим! Разворачиваемся!
Побросав весь мусор, что тащили для гатей, воины развернулись в несколько толп-отрядов-ордо, и вперёд легкой трусцой побежали сначала разрозненные группки незаметных разведчиков, потом один отряд пехоты, готовый (но они так не думали) принять на себя удар магии или стрел возможного врага. Последними шли стрелки, выискивая бусинками глаз возможные цели. Заметил среди них и Трича Грязного, который куда-то дел щит и теперь для опоры в стрельбе таскал срубленное молодое деревце с раздвоенным концом.
Несколько стоявших на каменных блоках стены фигур были расстреляны метким единичным огнём самых умелых воинов. Бросившись на штурм, воины, крича, потоком влились во внутренний двор, разнося грязь и топча рассыпающееся в прах дерево. Жалкое сопротивление оказалось подавлено быстро — потенциальных защитников было совсем немного, менее десятка сонных циклопов, прячущихся в башнях и весьма удивленных нашим появлением. Так что справились и без меня.
Зайдя в развалины одним из последних, я получил возможность осмотреться.
Мох и сорные травы завладели остатками столбов, оставшихся от внутренних построек (идущими от большой дороги к дому — и не сказать было, что ею часто пользуются). Под ногами хрустели чьи-то кости вперемешку с камнями, остатками почерневшей изъеденной чёрными подтёками черепицы, упавшей с башен, и остатками кирпичей, посуды и прочего. Впрочем, тут даже сохранился заржавевший флюгер, который давно перестал вращаться, а амбразуры башен оказались засорены мелким камнем. Действительно, вблизи было видно, что донжон — центральная «толстая» башня — когда-то в лучшие времена переделывали в более приспособленный для жизни господский дом, расширив часть амбразур до размеров небольших окон, ныне зияющих чёрными провалами.
Крысы рассыпались по окрестностям, переворачивая мусор и исследуя место, а я вошёл в донжон.
В дверях открывалась лишь одна створка, изготовленная когда-то из дуба, а у дверного косяка догнивало утопленное в грязь полуразломанное колесо — след хозяйственной деятельности.
Весь первый этаж был представлен одной комнатой с единственным входом, заваленным всем подряд (в основном грязью и проросшей бледной травой). Возможно, тут даже когда-то была штукатурка, которая давно облупилась и осыпалась, как и хрустящие под подошвами остатки изразцов, что опали со стен подобно чешуйкам с поражённой болезнью кожи, обнажив разошедшиеся камни и кирпичи с того, что когда-то было печами, и которые (кирпичи) крошились под вредоносным воздействием болот. Время от времени глазу встречались следы с правильными выпуклостями — следами былого орнамента и гербов, выветрившимися от времени и непогоды. По краю стены, завиваясь, шла лестница на второй этаж, половина которого лежала внизу, и на третий этаж, полностью отсутствующий, и куда вполне можно было бы послать наблюдателя, что я и приказал сделать.
За домом даже в силу тех же веяний, из-за которых начали переделывать донжон, был, видимо, обустроен сад с прудом, сейчас превратившимся в довольно значительный кусок болота.
Всё было бы хорошо, но развалины не сильно производили впечатление обжитого места или логова для местных владык.
— Здесь? — спросил я Хрука Ищущего.
Он крутился, бегал по округе, пытаясь понять, почему именно это место тянуло его как логово наших врагов.
— Оно… Где-то… Неправильность… Хр… — захлебывался он от страха или других эмоций.
— Давай, колдун, колдуй, — я добавил ещё несколько крепких выражений. — Ищи!
Хотел ещё добавить, что он наша надежда или про то, что в случае чего сдохнет тут, однако не стал. Некоторые вещи не стоит говорить вслух.