Не покидай (СИ)
— Ну все, мальчик мой! Все закончилось. Отпусти теперь меня. Дай мне сесть.
Эмиль оглянулся, постепенно приходя в себя. Видимо, представил, в каком виде он стоит перед госпожой. Вместо бледности начал приобретать малиновый цвет.
Анита отошла, присела в кресло, поманила мужчину к себе. Осторожно коснулась его мокрой щеки.
— Иди, приведи себя в порядок. Закрой дверь в свою комнату. Я не хочу, чтобы ты сегодня выходил в гарем. Если будешь нужен, я сама тебя позову.
***Анита сообщила Таисии о своем решении: всех наложников, что были тогда в гаремном зале, кроме Эмиля, она продает. Продает просто на рынке, от борделя ее отговорил Крис, с таким ужасом воспринявший ее слова, что она почувствовала себя чудовищем.
Впрочем, когда она снова посмотрела на жалко выглядевших парней, то чуть не передумала их вообще продавать. Остановило только то, что если она сейчас себя не поставит как Старшая госпожа, то потом будет поздно. И даже обломав об их спины все имеющиеся девайсы, она подобное не простит. Значит, надо решать сразу. А в новых домах у них будет шанс. К тому же представлять, что Крис каждый день в своем доме будет сталкиваться с теми, кто чуть не вернул его кошмар обратно…
«Всю жизнь ты не сможешь его защищать и ограждать.»
«Всю жизнь, может, и не смогу, но сейчас я сделаю все, что в моих силах.»
***Госпожа вызвала Эмиля к себе. Он готовился, позволив себе робко надеяться, что она хочет с ним поиграть и он будет интересен ей сам по себе.
Слишком долго он был боксерской грушей для всего гарема и Нижним Нижнего, чтобы не захотеть вспомнить — каково это — снова быть с Госпожой.
В назначенное время Эмиль осторожно поскребся в дверь ее комнаты, а в душе боролись между собой страх перед ожиданием неизвестно чего от инопланетной госпожи, и безумная надежда снова стать любимой и востребованной игрушкой.
Эймийлио
Мама обещала мне, что я сам выберу себе жену. По крайней мере, она узнает мое мнение.
Но… у нашего Дома были финансовые проблемы. Мама была расстроена. Она больше не спрашивала, нравится ли мне какая-нибудь госпожа, а сам я не осмелился бы заговорить на эту тему.
И вот я, ничего не понимающий и испуганный, направляюсь в новый дом, чтобы стать мужем тамошней Госпожи. Спасибо тебе, Матерь Всего Сущего, что мужем, а не простым наложником. Впрочем, потом я изменил свое мнение. Я не нравился своей Госпоже. Что бы я ни делал, я ей не нравился. За что меня возненавидела моя Госпожа — я так и не понял. Я старался быть идеальным, как меня учили в моем Доме. Зачем было покупать обученного выпускника Джордана, чтобы использовать его… Впрочем, у меня нет права осуждать поступки моей Госпожи. Наверное, за это я и был наказан Матерью Всего Сущего.
«Аристократ», «Он считает, что лучше нас всех» — так меня приняли в гареме. Драться я не умел, по крайней мере, этого умения в моей прежнем Доме не поощряли. А после развлечений Госпожи я бы и не смог отстаивать положенное мне место.
Стоит ли удивляться, что я стал нелюбимой игрушкой Госпожи, на которой хорошо сорвать злость, и мальчиком для битья в гареме? Впрочем, это называется «гаремная подстилка», и да простят в моем бывшем Доме этот язык. Смерть моей жены мало что изменила в этой ситуации, разве что я лишился даже своего формального положения мужа.
Когда сюда прилетела инопланетница, мне уже было все равно.
***Видеть перед собой на коленях сказочного принца было… странно, что ли. Приказать ему раздеться — еще более странно и непривычно. Но в его глазах при этом вспыхнула такая откровенная радость, что Анита поняла — она все делает правильно. У принца было очень красивое тело — в меру мускулистое, но не перекачанное, изящное и гибкое, ни грамма лишнего жира. Мускулы играют под гладкой загорелой кожей медового цвета, широкие плечи, красивые подтянутые ягодицы.
«Конечно, это же главный, можно сказать, эротический инструмент гаремных обитателей на Венге, его надо содержать в порядке!» — девушка чуть не хихикнула, вот это точно был бы нервный смех.
Своего Криса ей и в голову не пришло так рассматривать после покупки, хотя вряд ли он бы что-нибудь возразил. Но ее тогда сдерживали все писаные и неписаные правила, а здесь уже начинала действовать атмосфера Венги. И, кажется, парень получает большое удовольствие от того, что госпожа им откровенно любуется. Пожалуй, стоит перейти к делу и начать пробовать на нем разные инструменты.
Первым делом Анита провела по его плечам, проверяя, так ли приятна на ощупь его кожа, как ей показалось. Пожалуй, гладить упругие мускулы под теплой атласной кожей — это еще приятнее, чем видеть. Потом она обрисовала выпуклые грудные мышцы, трогательные бледно розовые соски — наложник держался уже на одном честном слове и на своем Джордановском воспитании. Полуприкрытые глаза, грудь вздымается, дыхание он явно специально контролирует, впрочем, как и другие части своего тела. В качестве эксперимента Анита погладила ладонями его спину, прошлась вдоль позвоночника и остановилась на ягодицах. Погладила упругие половинки, обрисовала расщелину между ними. Кажется, у парня уже начинается гипервентиляция легких. Ах, да, у них же вроде тут правила есть какие-то насчет голых рук госпожи и перчаток? Ну, они сейчас развлекаются не на публике, поэтому все правила побоку! А жертве эксперимента все очень нравится! Кстати, хватит уже парня мучить.
— Эмиль, возбудись для меня! — Эмиль с неизмеримой радостью выполнил приказ.
А теперь можно потрогать очень обрадованного наложника спереди. Какие там дополнительные девайсы, он сейчас взорвется просто от прикосновения! Нет, Анита все-таки себя садисткой не считала:
— Можешь кончить для меня!
В глазах парня столько счастья, благодарного изумления — и он изливается на ковер.
— Это было красивое зрелище, Эмиль. Мне понравилось. Возьми салфетки вон там, приведи себя в порядок, — и Анита не удержалась, взлохматила легкие светлые волосы.
Кажется, Эмиль на нее смотрел как на новое пришествие Богини и казался слегка оглушенным. По крайней мере, кроме: «Спасибо, Госпожа!» он не смог ничего сказать, пока стирал следы недавнего развлечения.
Видимо, он все-таки не до конца пришел в себя, потому что Анитой была пресечена попытка выбраться за дверь как есть, без одежды, и Эмилю было выдано приказание одеться и одеваться после подобных развлечений всегда, если иного не пожелает госпожа.
Глава 4. Инопланетник
Эймийлио, постепенно приходя в себя, направлялся к своей комнате. Возможно ли это — снова вернуть благосклонность Госпожи? Наверняка Матерь Всего Сущего просто шутит над ним, забавляясь нелепыми надеждами. Его обожгло понимание — бессмысленно конкурировать за внимание Госпожи с инопланетником. Хорошо, если сейчас он не поставит Эймийлио на место общепринятым в гареме способом.
Словно в подтверждение тщетности всех мечтаний он увидел направляющегося ему навстречу Кристиана.
Что-то такое Эймийлио заметил в его взгляде, потому что резко свернул в сторону и дернул дверь в свою комнату. Не проверяя, идет ли за ним Крис, он на ходу сбросил рубашку и лицом вниз упал на кровать, стаскивая штаны.
***Его страх можно было есть ложками. Загорелая атласная спина выражала безмолвную покорность. Его хотелось и успокоить, и … Крис с ужасом почувствовал совсем другое желание.
«Блин, натурал гребаный! Это что, вообще, было? Он мальчик, если ты сам не заметил!»
«Мальчик» продолжал лежать лицом в подушку. Пальцы чуть дрогнули, вцепляясь в покрывало. Он излучал покорность и страх.
Крис сел на край кровати. Осторожно, словно не доверяя себе, погладил спину. Прихватил какое-то покрывало с тумбы и укрыл ниже пояса.