До и После. Миражи (СИ)

Обнаженная, юная, с руками в крови…
Санни подумал о том, что никогда не видал девушки прекраснее. Он стоял у нее за спиной, подавшись вперед, наслаждаясь ее красотой и запахом. Алое марево, в которое он опять погрузился, застилало глаза и заполняло все пространство вокруг. Хотелось подойти к девушке еще ближе и в то же время стоять на месте, не двигаясь. И чтобы она не двигалась, не шевелилась, а продолжала шептать ту чушь, о том, что должна была это сделать, что была обязана...
«Глупая, еще сомневается…»
Но девчонка все испортила.
Женщины нетерпеливы. И поэтому часто все портят.
***
Он крепко держал нож в руке, направив его на нее. Смотрел на его лезвие и на изгибы ее тела. Словно примерял, как они будут смотреться вместе. Он хотел бы провести сталью по ее телу, может, даже не прорезая плоть, просто провести, посмотреть, что будет, оцарапает или нет. Может, ей даже понравится…
Но она развернулась.
Она все испортила.
Момент, который он хотел продлить в вечности, прервался.
Она сделала все за него.
Он не был уверен, что сделает это, но теперь ему ничего не пришлось решать.
Женщины так нетерпеливы…
В ее округлившихся от ужаса и боли глазах он прочитал уйму вопросов.
Сейчас, когда его нож проник в ее тело, они стали одним целым. Она вцепилась ему в плечо, чтобы не упасть на пол, но ноги подогнулись. Она стала медленно опадать, а он свободной рукой поддержал ее под локоть.
Санни вытащил нож и бросил его на пол, чтобы подхватить девушку второй рукой. Она издала стон, такой жалобный и молящий, но никто из них ничего уже не мог бы исправить. Она падала на пол, а он опускал ее бережно, как редчайшую драгоценность, и сам опускался вместе с ней.
Ему захотелось проводить ее в темноту смерти, раз уж он смог забрать искру жизни, теплившуюся в ее теле. Он украл ее, хотел украсть с первой минуты, как почувствовал запах, еще даже не спустившись в подвал.
Но она перехватила инициативу – и теперь лежит на полу.
С девчонкой у дома, у которой он отобрал рюкзак, все было иначе. Он тогда всего лишь оборонялся, но это что-то в нем пробудило.
После девчонки был еще мужчина. Тот тоже напал первым.
«Если мне это нравится, почему инициатива всегда исходит от других?»
Он зажмурился, потер лоб запястьем – что-то в мозгах начало сбоить. Открыл глаза.
Девушка лежала, прикрыв рукой рану на животе.
«Красивая…» – пронесся в голове чей-то детский голос.
– Заткнись, – прошипел Санни, сам не понимая, к кому обращается и почему злится. И тут в комнату ворвался луч света, выхватил силуэт девушки на полу, а затем упал на его руки.
«Красные… они опять красные… Зачем же ты?..» – Вопрос оборвался.
[1] Вольный перевод отрывка из песни «Du Riechst So Gut» группы Rammstein. «Du Ich geh Dir hinterher, Du riechst so gut».
 Глава 49 (ПОСЛЕ) Причал 
 
Лиа шла к причалу, пиная камни на дорожке, и думала о том, что в некоторых случаях расставание – не трагедия, скорее единственно верное решение. А порой – еще и фундамент для нового себя.
Поглощенная мыслями, она не сразу заметила, что Макс идет следом.
– Слышал все, да? – спросила она и недовольно покосилась в его сторону. Макс кивнул.
Лиа хотелось побыть одной, но прогонять Макса не было сил. Не было слов… Она выплюнула все слова в Норта, осталась только пустота. И было легко.
Лиа думала, что на душе будет грязно, противно, думала, что замарается, высказав все. Но вместо того, чтоб испачкаться, она очистилась. Ощущения были как после капитальной уборки: приятная усталость, чистота и свежесть.
Лиа шла по узкой тропинке, еле переставляя ноги. Макс не отставал.
Ступив на деревянный причал, Лиа скинула кеды, прошла к краю и села, свесив ноги в воду.
Макс остановился рядом. Она боковым зрением видела, что он смотрит не на нее – вперед.
– Садись, что ли… – похлопала рукой рядом с собой.
Макс еще постоял немного, затем стянул кроссовки, закатал брюки и сел рядом.
 
Они сидели молча. Он, вероятно, не знал, что говорить. Мужчины редко знают, что сказать, чтобы утешить, и не догадываются, что не всегда нужно что-то говорить. Иногда достаточно просто быть рядом. И Макс все сделал правильно, хоть Лиа и сомневалась, что он догадывается об этом.
– О чем думаешь? – неожиданно спросил Макс, вероятно, найдя, наконец, самый подходящий, на его взгляд, вопрос.
Лиа улыбнулась и прищурилась, хитро глядя на Макса.
– О том, чего не существует. О любви.
Продолжать не стала. Макс тоже. Еще не настало время для слов. Лиа показалось, что они оба это чувствовали. В подтверждение ее догадки Макс толкнул под водой ногой ее ногу. Лиа толкнула его плечом. Оба рассмеялись.
Они сидели и смотрели на противоположный берег, слушали плеск воды и думали каждый о своем.
Берег зеленел пышными шапками. Какая-то птица сорвалась с ветки и метнулась ввысь. Лиа захотелось запечатлеть этот момент в памяти. Она уже давно не пыталась ничего ловить объективом. Пытаясь поймать красоту, можно упустить самое главное, самую суть – момент счастья. А счастье не законсервируешь, не заморозишь. Его можно только впустить в себя и не пытаться сковывать, иначе оно упорхнет.
Удерживая силой – неизменно теряешь.
Лиа вдохнула полной грудью и поняла, что сейчас она по-настоящему счастлива. Просто так, вопреки.
«Глупо…»
Но вдруг она ощутила себя цельной, живой! Ей всегда было одиноко с людьми: им говоришь – они не слышат, показываешь – не хотят видеть. А сейчас, на причале, в тишине, рядом с Максом было тепло и приятно. Она знала, что если заплачет – он обнимет ее за плечо. Не полезет расспрашивать, не будет смеяться, просто посидит рядом, пока она не успокоится. Но ей совсем не хотелось плакать. Ей было по-настоящему хорошо.
– Ты с этим справишься? – спросил Макс, вероятно, найдя новый подходящий вопрос.
– Дважды покойника не хоронят… – беззаботно отозвалась она. – Я уже пережила его смерть. Сегодня, считай, были поминки.
– Не будет проблем с тем, что вы в одном лагере?
– Пф… нашел, о чем переживать! Концертов больше не будет.
– Уверена?
– А сам?
Макс удивленно взглянул на нее.
– Я слышала вас с Марин. Не специально, просто прошла мимо не вовремя. Ну там… на складе…
– Не знаю, что ты слышала, но проблем точно не будет.
– Ага, – кивнула Лиа, – только ты как ручная кошка злобной ведьмы...
Выпалила – и тут же пожалела об этом: он пришел поддержать, а она набрасывается…
– Ты ничего не знаешь, ни про меня, ни про нее.
– Я знаю, что она тобой манипулирует.
– Я помогаю ей, потому что она мой друг. Еще с детства.
– Да ее рука по локоть в твоей заднице! Вы же с ней — как чревовещатель с куклой! – Лиа опять вспылила и осеклась.
Когда начинаешь говорить, что думаешь, остановиться бывает сложно. Она опробовала это на Норте, а теперь перекинулась на Макса. Вот только его обижать совсем не хотелось.
– Она твой криптонит, чувак. И ты это знаешь.
Макс ничего не ответил.
И Лиа в очередной раз убедилась, что слова все испортили. Минуту назад она была так счастлива в тишине, а теперь они затронули скользкую тему – разворошили ил, и вода стала мутной.
– Знаешь, – попыталась сгладить она, – я просто хочу сказать, что держаться за ненужное опасно. Оно занимает место, отведенное ценному. А жизнь слишком коротка, чтобы проживать ее с чужаками.
– Забавно слышать это от тебя.
– Я учусь на своих ошибках. Надеюсь, ты на своих тоже.
Они еще какое-то время молчали, но потом Лиа толкнула Макса плечом.
 
– Ладно… фигня это все. Ты большой мальчик, сам разберешься, – посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Потянулась в карман за фляжкой, отпила, скривилась и сунула ее Максу. Тот тоже сделал несколько глотков. Вчера днем Лиа выпросила у Орифы остатки виски. Сегодня алкоголь пришелся как нельзя кстати. Он обжигал, согревал и позволял выдохнуть, расслабиться.