Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая (СИ)

Джефф дал мне право взять в команду двух своих знакомых, которые смыслят хоть что-то в боксе, и, к неудовольствию Джен, которая откровенно недолюбливала Рину, и даже однажды назвала «матюкливой нигерийкской гориллой», мой выбор в первую очередь пал именно на нее.
— Рина, я же тебя просил, не шуми так, — взялся за голову Джефф.
— Черт, Джефф, ты бы еще намазал его ароматическими маслами и включил ему долбанные звуки природы! — рассмеялась в лицо тренеру бесшабашная выпускница «Вознесения». — Он драться собирается, а не делать йогические упражнения. Дима, сейчас будет твой выход! Иди и изничтожь этого патлатого макаронника, слышишь?! Свали его на ринг, и твоя телка даст тебе этой же ночью, клянусь!
Джеффу оставалось лишь закатить глаза.
— Соболев что, нокаутировал индонезийца? — спросил я, приоткрыв глаза и встав, когда массажист закончил разминать мне плечи и ободряюще хлопнул по спине. — Он казался мне крепким парнем.
Нокауты были редкостью в любительских боях, длящихся всего по три раунда, однако Соболев послал на пол ринга уже четвертого из пяти своих соперников на Олимпиаде, что было, наверное, рекордом для игр. Такого сильного удара, по словам очевидцев, не увидишь даже на профессиональном ринге.
— В конце третьего раунда заехал ему так сильно, что капа отлетела на другой конец ринга, — под впечатлением от увиденного рассказал Энди Коул, также одетый в фиолетовую футболку члена команды, помогая мне одеть халат в цветах главного спонсора сборной — компании «Ли&Гордон». — Чудовищный удар!
— Эй, кончайте все эти разговоры! — возмутился Джефф.
Протолкнувшись ко мне, тренер приобнял меня за плечи и испытывающе посмотрел в глаза. Увидев там то выражение, которое и хотел увидеть, бывший чемпион довольно улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
— Не пытайся нокаутировать этого выскочку. Просто бей его, как грушу, и набирай очки. Так же, как в прошлом бою. Ты понял?! — требовательно переспросил он, пока мои кулаки заматывали в боксерские бинты и надевали поверх них перчатки.
— Понял.
— И не обращай внимания на этот шум. Плевать на толпу! Есть только ринг, только ты и он, понял?
— Да.
— Ты справишься, мы верим в тебя, — послышался с другой стороны добродушный голос Энди.
— Сделай его, слышишь?! — крикнул мне в другое ухо Рина. — Покажи мне немного крови!
Дворец спорта оглушил меня своим ярким светом и невообразимым шумом сразу же при выходе из раздевалки. На Олимпийских играх не было светового шоу и музыки, сопровождающей спортсменов при выходе на ринг, как и других эффектов, характерных для профессиональных боев, но даже и здесь были вспышки сотен фотокамер, журналисты с микрофонами, важные люди в костюмах в VIP-ложе и тысячи неистово орущих болельщиков, машущих флагами Содружества наций, Австралийского союза и Новой Итальянской республики. Окинув взглядом трибуны, я увидел, как две сотни курсантов полицейской академии развернули огромный флаг, на котором было написано «Академия с тобой, Димитрис!», а в другой части трибуны болельщики в белых и красных футболках составили своими телами исполинское изображение герба Гигаполиса.
Вокруг ринга и по всему залу светились десятки голографических рекламных экранов, напоминающих зрителям о том, что деньги на все это замечательное действо выделили корпорации, производящие незаменимые для потребителя товары и услуги, которые следовало приобрести немедленно по окончании спортивного вечера. Среди рекламных роликов было особенно много сине-белых логотипов компании «Ли&Гордон», ведущего производителя бытовой химии и предметов гигиены, принадлежащего одиозному японскому мультимиллиардеру Хирохито Нагано, которая в этом году стала спонсором олимпийской сборной Австралийского союза.
«Ли&Гордон» стала первым производителем бытовых товаров, которому удалось проникнуть сквозь «железный занавес» на некоторые рынки стран Евразийского Союза. Зная об этом, пару месяцев я предпринял отчаянную попытку напроситься на участие в их рекламной кампании в обмен на некоторые услуги, однако серьезные дядечки из олимпийского комитета разъяснили мне, что члены олимпийской сборной не имеют права заключать самостоятельные рекламные контракты.
 
— … последний четвертьфинальный бой в супертяжелом весе! — разносился где-то слева от меня голос одного из англоязычных комментаторов. — Тридцати тысячная аудитория дворца спорта громко приветствует Димитриса Войцеховского, натурализованного спортсмена, выступающего под флагом Австралийского Союза, который попытается стать последним полуфиналистом, сойдясь в поединке с итальянцем Марко Дженаро…
— … последняя интрига этого вечера, — залетели в другое ухо слова женщины-комментатора. — Оправдаются ли прогнозы экспертов, опасающихся, что «темная лошадка» Войцеховский, 21-летний курсант полицейской академии, сенсационно пробившийся на игры через отборочный турнир, не покажет того класса, который смогли бы показать травмированные в преддверии игр Коулмэн или О’Нил?..
— Конечно, любители бокса уже живут в предвкушении эпического финального боя, который, как полагают эксперты, состоится между восходящей аргентинской звездой Диего Батистой, победителем юношеских игр 78-го, которому пророчат чемпионство в профессиональном боксе, и приехавшим из Магадана гигантом «Молотильщиком» Андреем Соболевым, — забегал наперед третий комментатор. — И все же давайте посмотрим, кто из спортсменов завоюет право стать последней «жертвой» русского бойца в полуфинале…
Трансляцию Олимпийских игр через Интернет могли видеть люди в любой точке планеты, которые имеют доступ к Всемирной паутине. Среди них могут быть люди, которые знают меня: Клаудия Ризителли где-то в Италии; мои товарищи по интернату «Вознесение», отправившиеся учиться в различные вузы по всем просторам Содружества; мои многочисленные приятели по летнему лагерю «Юнайтед»; даже мои друзья и соседи по Генераторному, разбросанные по послевоенной Европе; а может быть, даже… Нет, сейчас нельзя думать о родителях.
«Спокойствие, Дима», — прошептал я себе, приближаясь к рингу.
Марко Дженаро, мой соперник, уже был на ринге. Я мог видеть его уверенный в себе взгляд, глядящий на меня со смуглого лица, обрамленного копнами густых черных волос, торчащих вверх, будто бросая вызов моей короткой академической стрижке. На Марко не было боксерского шлема, как и на мне, так как они уже давно не использовались на Олимпиадах среди спортсменов старше восемнадцати лет, чтобы приблизить их зрелищность к профессиональным боям.
Фигура итальянца была несколько нескладной, долговязой, на нем не выделялись точеные контуры пресса и груди, как у меня, но я не обманывал себя — несколько килограммов лишнего веса, которые он набрал, чтобы попасть в весовую категорию свыше 91 килограмма, скрывали под собой мощные мышцы. Он был в боксерках, раскрашенных в цвета флага Новой Итальянской республики, нового члена Содружества наций с 2080-го года.
— С Богом, — прошептал мне на ухо Энди, помогая снять халат.
Пока судья представлял участников очередного боя неистово орущей публике и звучали звуки гимна, мой взгляд переместился в VIP-ложу, где в обитых бархатом креслах, обрамленных шторками, утопали пять сотен представительного вида мужчин в строгой одежде и женщин в вечерних платьях. Сильные мира сего. Среди них есть и делегаты из Евразийского Союза, которые ревностно следят за своим непобедимым «Молотильщиком» и не дождутся, когда он утрет нос капиталистам, вываляв по рингу их надежду Диего Батисту.
Джефф считал, что у меня есть шансы пройти четвертьфинал и, уступив Соболеву («Боюсь, это будет больно!» — острила по этому поводу Рина) завоевать бронзовую медаль, сразившись в бою за третье место с Ежи Грабовским, натурализованным поляком, выступающим под флагом Сингапура, который, как все полагали, уступит Диего Батисте во втором полуфинале.
Однако сейчас не время думать об этих планах. Мой соперник все еще передо мной, полный сил и энергии, кровь с молоком, и он не собирается уступать мне славу. Стукнувшись с Марко перчатками, я увидел в глазах итальянца выражение, которое не предрекало мне легкой прогулки.