Новая Инквизиция V (СИ)
В общем, Кроль честно пытался воспроизвести инструкции некробиологов. Однако чем дальше заходил процесс, тем сложнее ему становилось контролировать метаморфозы реципиента. В какой-то момент он потерял связь с помощником. Но вместо того, чтобы прекратить некроформацию, инквизитор решил совершить рывок вслепую. Ринуться в неизвестном направлении, крепко держась за ментальную пуповину между разумами.
Наказанием за эту самонадеянность стала полная и безоговорочная потеря неживого соратника. Связь лопнула и его душа упорхнула прочь от изуродованного тьмой тела. И вместо химеры перед Кролем оказался труп хоть и здоровенного, но вполне обычного упыря. Нет, конечно, эти останки можно было накачать некроэфиром и заставить двигаться. Но это совершенно не то, к чему мы стремились.
И чтобы не повторить «подвиг» коллеги и не угробить старшину окончательно, я действовал медленно, но осторожно. Неспешно наращивал мясо, выгрызенное клыками упырей. Заново соединял порванные связки и жилы. Утолщал кости. Менял строение суставов.
Сие действо воспринималось мной… неоднозначно. Слишком странное, чтобы мне нравиться. И в то же время слишком умиротворяющее, чтобы вызывать отторжение. Я смотрел, как меняется лицо воскрешенного солдата. Как истончаются его губы. Как удлиняются клыки. Как заостряются кончики ушей. Сам я понимал, что это неправильно и противоестественно. Но темная сторона моей личности этих рефлексий не разделяла. Приходилось успокаивать себя тем, что иного выхода у нас не было. Невозможно таскать угли из пылающего костра и не обжечься. Поэтому, всем нам придется стиснуть зубы и терпеть иссушающий холод тьмы в своих сердцах. А бог в этом нас поддержит…
По субъективным ощущениям прошло уже более двух часов с тех пор, как я приступил к некроформации. И только теперь мне начало казаться, что связь с моим неживым товарищем преобразилась. По ней пошли сигналы о звуках и запахах, которые для простого человека оставались недостижимыми. И это значило, что энергия смерти уже во всю изменяла органы чувств воскрешенного, делая их более чуткими и острыми. Стало быть, я вплотную подступился к самой ответственной фазе, которую пока не получалось преодолеть ни у кого, кроме Аида…
Я утроил осторожность и старался изо всех сил. Напрягал каждый нейрон в мозгу, чтобы не накосячить. До воображаемых судорог держался за наш дрожащий ментальный канал. И… так и не смог продвинуться дальше. Наступило мгновение неизвестности. Я словно бы оказался на идеально ровном плато без малейших признаков целеуказателей. Куда мне идти? В какую сторону вести чужую душу? Вперед? Назад? Под углом? А может и вовсе вверх? Наверное, нечто подобное испытывал Кроль, прежде чем потерял своего соратника…
— Нет… не могу… Выпускайте меня.
Бессильно опустив плечи, я махнул в камеру, призывая контролера открывать двери некроформационного цеха. По пути к выходу я сорвал с себя электроды, которыми меня обклеили и стянул с запястья широкий браслет с кучей датчиков. Выплюнул увесистый ком жвачки и мысленно позвал воскрешенного за собой.
По сути, старшина не сильно-то изменился. Ну да, чуточку подрос. Руки с пальцами значительно удлинились и стали чрезмерно узловатыми. Осанка скривилась, плечи заострились и выдвинулись вперед. Лицо заметно исказилось, но до звериного еще не дотягивало. Иными словами, если погибшего солдата поплотнее закутать в подогнанный защитный костюм или даже в ИК-У, то хрен кто от человека отличит. Однако это служило мне слабым утешением. Горький вкус поражения отрезвляющей пощечиной вернул меня на грешную землю. Не знаю почему я решил, что именно мне удастся создать химеру. Считал, будто всевышний и здесь проведет меня за ручку, прямиком к триумфу. Но ошибся.
Впрочем, это ли повод для огорчения? Боевую единицу в отряд я уже получил. Так и стоит ли сожалеть из-за собственных завышенных ожиданий, а? Окстись, Жарский! Будь реалистом и учись мыслить позитивно!
Вроде бы сделанное самовнушение сработало. Когда я вернулся в контрольно-измерительный пункт, где засели остальные братья с некробиологами, то почти уже сумел успокоить себя. Однако ко мне сразу же подошел чуткий Сынок, читающий окружающих со своей аномально развитой эмпатией как открытую книгу, и обнадеживающе положил руку на плечо:
— Не расстраивайся так командир, не кори себя. Как ты сам мне говорил? «Все будет, но не сразу». Для первого опыта очень даже впечатляюще вышло!
Да уж… себя обмануть почти получилось. А вот Умара — хрен. Но вообще-то парень прав. Если верить иностранным материалам, то создать функционирующего упыря получается лишь у каждого десятого новичка-инфестата. И если смотреть с такого ракурса, то у нас действительно пока складывается неплохая картина.
— Нормально всё, — встряхнулся я и обратился сразу ко всем братьям. — Делайте шаг только тогда, когда уверены в нем. Не пытайтесь прыгать выше головы. Время для экспериментов еще наступит.
Поникшие после моего условного поражения инквизиторы немного приободрились. Ну, разве что, кроме Кроля. Тот расстроился настолько, что даже для меня фонил в эмоциональном плане серой дымкой хандры.
— Кто следующий? — поторопил нас контролер, сидящий перед экранами за пультом управления.
Я обвел взглядом бойцов, которые еще не успели попробовать своих сил. С одной стороны, мой пример им показал, что не нужно лезть за горизонты неизведанного. Достаточно достичь вполне определенного результата. Но с другой, я заронил в них семя нерешительности и смятения. Если даже у Факела не получилось, то каковы шансы у остальных? Да плюс еще фиаско первопроходца-Кроля деморализовало многих. Вот и кого отправлять с такой спорной мотивацией?
— Разреши мне? — раздался над моим ухом голос Умара.
— Уверен? — с изрядной долей сомнений уточнил я.
— Плюс-минус, — покрутил пальцами в воздухе Салманов.
— Ну бог с тобой. Иди.
Отрывисто кивнув, напарник забрал у меня электронный браслет и покинул рубку, уведя за собой и неживого соратника. А нам с инквизиторами не осталось ничего иного, кроме как прильнуть к экранам и следить за его прогрессом. Как Сынок вошел под объективы камер. Дождался замены преступника на нового. Уложил перед собой нежить. Подключился к диагностической аппаратуре. И принялся за работу.
— Не вижу, чтобы он использовал психоэмоциональный якорь, — озадаченно прогундосил сквозь пластиковую маску служащий объекта.
— А он и не использует, — развеял я сомнения контролера. — За год службы мы так и не нашли для него эффективного метода.
— Нээ⁈ — озадаченно протянул мужчина в защитном костюме, однако потом равнодушно пожал плечами. — Ну, дело не моё, конечно. Но считайте, что этот ваш товарищ тоже провалится.
— Ты поменьше каркай, — осадил я болтуна, — да побольше следи за… за чем ты тут вообще следишь?
— Много за чем, за показаниями жизнедеятельности, за стабильностью сет…
— Вот-вот, за этим самым! — оборвал я собеседника. — Только молча.
Служащий что-то невнятно пробурчал, но в дискуссию вступать явно расхотел. А потому я вернулся к бойцам и стал совместно с ними наблюдать за развитием событий на одном из экранов.
Видеокамеры не могли фиксировать течение некроэфирных потоков. Поэтому мы просто смотрели, как трансформируется тело мертвеца. Изменения происходили медленно, но неумолимо. Изредка под кожей трупа прокатывались какие-то волны. Волосяной покров твердел и ширился, постепенно преобразовываясь в мелкие чешуйки, а затем и в полноценный костяной панцирь. Незаметные глазу метаморфозы множились, и вскоре существо, лежащее на подобии операционного стола, вообще перестало напоминать человека.
— Как лихо Сынок шпарит! — вполголоса подметил Шурин. — Мне кажется, или он за двадцать минут уже продвинулся дальше Кроля?
— Сто пудов! — согласно прогудел оплошавший инквизитор, который на краткий миг позабыл о своей печали. — Гляньте! Там уже не голова, а башка каймана какого-то!
— Точно! И мяса наросло на целую корову! — поддакнул третий боец.