Режиссер Советского Союза 6 (СИ)
Мы с Оскаром допили водку, но далее продолжать не стали. Двум интеллигентным людям есть о чём повторить и без алкоголя. Обсудили его текущую работу и сильный спад интереса к советским художникам.
— Вы были абсолютно правы, — грустно произнёс импресарио, — Весомая часть увлечения и даже ажиотажа к отечественным художникам были связаны с политикой. Ещё эффект новизны, конечно. После определённого насыщения произошёл закономерный откат. Но работы ряда мастеров пользуются неизменным спросом. Можно сказать, что мы сейчас выезжаем на них. Кстати, ваш друг Самсонов среди этих счастливчиков. Его очередной новаторский подход к портрету наделал немало шума. Ведущие галереи выкупили практически все новые работы. Можно сказать, что мне удалось выехать на картинах Сергея, Анатолия Зверева, Николая Цветкова, Елены Романовой и на удивление товарища Труфанова, хотя, его пролетарский стиль весьма спорен. Но оказалось, что изображения рабочего человека в лучших традициях соцреализма, имеют на Западе своих ценителей.
— Он мне не друг.
— Что простите? — удивлённо переспросил Рабин.
— У меня нет друзей по фамилии Самсонов, — спокойно отвечаю собеседнику.
— Жаль, что всё так вышло, — вздохнул Оскар, — Мне бы сейчас не помешал человек, который знает Сергея с детства и может оказать на него влияние. Он периодически сильно пьёт, но не это главное. Наш герой пал жертвой славы и никак не может прийти в себя. От него недавно ушла жена, так как кроме алкоголя, он позволяет себе весьма распущенную жизнь. Если бы не уникальный стиль, то ваш бывший друг давно бы спился.
Плевать. Каждый сам творец своего счастья. Если учесть, что оба варианта написания картин, Самсону передал я, за что получил только море зависти и упрёков, то данный человек вычеркнут из моей жизни. Главное, чтобы он не лез к Пузик и особенно их дочери. По словам рыжей, она сильно переживала, выходя замуж второй раз. Но Олеся вполне нормально приняла отчима, и сейчас точно не надо ломать хрупкое равновесие в новой семье. С учётом того, что биологический папаша забыл о ребёнке сразу после развода, то пусть так продолжается и дальше.
* * *Мои кураторы не могли пропустить столь знакового события, как влезание Лёши в новый конфликт. С учётом того, что Оскар практически официально работает на конкурирующую контору, это насторожило Андрея Геннадьевича вдвойне.
На следующее утро сажусь в машину и обнаруживаю, что на заднем сиденье расположился подполковник. После суховатого приветствия товарищ сразу перешёл к сути.
— Алексей, у меня такое впечатление, что вам нравится играть в подобные глупости. Но мы не в детском саду и всему есть свой предел. Зачем вам лезть в этот гадюшник? Ведь в стране достаточно молодых и перспективных девушек. Так набирайте их сколько душе угодно для своих рекламных фильмов. Плюс вполне возможна провокация со стороны смежников, на которых работает Рабин. Мы считаем, что вам надо отказаться от навязываемых проблемных девиц.
— Во-первых, я пока никого не утвердил, если вы про две новые кандидатуры, — стараюсь отвечать спокойно, но очень хочется послать куратора подальше, — Во-вторых, надо учитывать конъюнктуры рынка. Уже сложившиеся и известные на Западе модели, банально принесут больше дохода. Понятно, что европейская и американская пресса не откажется лишний раз пнуть Советский Союз. Только девушки помогут нам заработать ещё больше, ведь нет ничего лучше для рекламы, чем хороший скандал. Если наших чиновников из «Внешторга» интересует дополнительная валютная выручка, то они должны проявить нужную гибкость и не обращать внимания на потуги западных СМИ. И я уверен, что получу полный карт-бланш, когда озвучу свою мотивацию заинтересованным товарищам. Думаю, мне даже порнофильмы разрешат снимать, лишь бы за это платили долларами и франками. Насчёт провокации есть у меня сомнения, так как Оскар частично выступает против своих же работодателей.
А вот с характеристикой советских чиновников, Лёша, похоже, перегнул. Лицо Геннадьевича особо не изменилось, только глаза стали совершенно бешеными.
— Я уже начинаю жалеть, что отговорил начальство от принятия жёстких мер в отношении твоей персоны. Ведь от тебя не требуется, чего-то невероятного. Надо просто вести себя тише и не плодить новых недоброжелателей, — тихо зашипел подпол, — И не стоит испытывать лишний раз наше терпение. В том числе прекращай планомерное издевательство над советским строем и ответственными товарищами, которое ты себе позволяешь. Ты обнаглел до такой степени, что не стесняешься поливать людей грязью в открытую. Страна дала тебе всё, что можно. Самым талантливым учёным или конструкторам, двигающим вперёд науку и промышленность СССР, даже не снились преференции, которые получил какой-то режиссёр. Я уж молчу про обычных инженеров, рабочих или колхозников. Поэтому сбавь обороты и делай то, что говорят!
Здесь уже «грушник» мягко говоря, переборщил. Мне с трудом удалось сдержать лезущую наружу злобу и не начать орать на хама. Делаю несколько глубоких вдохов и спокойно отвечаю.
— За последние пять лет ни один учёный или инженер, не принёс стране столько денег, сколько какой-то режиссёр. И речь идёт не о моей кинематографической деятельности. К тому же, не вся польза от моей деятельности выражается исключительно в финансах. Есть ещё культурный аспект и престиж страны, который я продвигаю в мире. То же самое касается вашей организации. Благодаря мне вы упрочили своё положение и получили бесценную информацию просто так. Неплохо для какого-то режиссёра! При этом никто не просит у вас и страны каких-то благ. Я зарабатываю достаточно без поддержки государства. Всё, что мне нужно — это спокойно работать. Да, мой стиль нестандартный, он не нравится обнаглевшей от собственного величия номенклатуре и вообще, я мешаю авторитетным товарищам спокойно жить. Вот только все мои работы очень нравятся советским людям, для которых и должен трудиться артист или тот же чиновник. Мы — обслуга, которая обязана делать жизнь рабочего человека лучше и счастливее. Товарищ Мещерский пока с подобной обязанностью справляется на отлично. При этом в своей гневной речи вы совершенно забыли упомянуть представителей власти, к которым у простых людей всё больше вопросов. Ни одному академику не снятся возможности и привилегии, положенные ряду товарищей, добирающимся до определённого уровня в своей иерархии. При этом учёному необходимо много лет учиться, годами вести научную деятельность, чтобы добиться результата и положенного вознаграждения. А паразиты из номенклатуры просто растут по партийной линии, часто являясь абсолютными неучами. И вот именно с этими товарищами я почему-то постоянно конфликтую. Со своим народом и страной у меня нет никаких разногласий.
— Всё сказал? — как-то гаденько усмехнулся Геннадьевич.
— Нет! Раз уж мы перешли на «ТЫ», то слушай сюда, — мне сейчас не до улыбок и усмешек, злоба прямо выплёскивается наружу и сдерживать себя уже не удаётся, — Если ваша контора попробует какой-то силовой вариант воздействия, то хуже станет только всем. Я не буду вредить своей стране, усиливая потенциального противника. Только в СССР твоя организация далеко не единственная сила. И если режиссёр Мещерский вдруг пропадёт или неожиданно умрёт при странных обстоятельствах, то информация о кое-какой нашей деятельности достигнет ушей парочки весьма влиятельных товарищей. А ещё, я обещаю твоему начальству такой скандал на Западе, что никогда не отмоетесь. Заодно и денег потеряете, так как работать с вами больше никто не будет. Ну не любят господа капиталисты выкрутасов с инсайдерской информацией. Они привыкли сами ею пользоваться и не готовы с кем-то делиться. Поэтому предлагаю разойтись по-хорошему. Через год я получаю право работать, где хочу. Вы зарабатываете свои миллионы и политические дивиденды. А дальше решаете, будете помогать мне и стране или просто отойдёте в сторонку. Других вариантов не будет. Я даже вариант эмиграции не рассматриваю, потому что не хочу прогибаться перед всякой поганью.