На пути в бездну (СИ)

— Да пошел ты, придурок, — процедила Игнис.
— Куда ж я денусь? А вот ты вернешься туда, откуда пришла. И кто из нас придурок после этого? Надо было вам сразу бежать прочь из темницы, а не пытаться спасти Бледного.
Игнис ничего не ответила, и не потому, что ей было больно, нет. Оборотень оказался прав — ее глупая попытка спасти всех обернулась трагедией.
— Ну, не то, чтобы это помогло, — продолжил Мелис, — вас, Огонек ждали и снаружи.
Он пронес своих жертв по через пыточные залы и поднялся в тюремный коридор.
— А если честно, Василек, ты что, действительно настолько глупая? Неужели думала, что сможешь скрыться от надзора и обмануть магию? — продолжил оборотень.
Блаклинт прошептала что-то, но Игнис не расслышала ее слов, да этого и не требовалось. Что можно сказать в этой ситуации? Да, обе девушки повели себя как дуры, и теперь им придется расплачиваться за содеянное.
По команде оборотня стражники — это уже были новые воины взамен тех, что нейтрализовала Блаклинт — открыли дверь камеры и Мелис кинул девушек на кровать. Они все еще находились под воздействием ментального контроля Кайсы и практически не могли двигаться, а потому Игнис, которая упала на спину, оставалось лишь смотреть на своих пленителей.
— Выйдите все, я хочу поговорить с дочерью с глазу на глаз, — скомандовала Дикая Роза Севера, грациозно вступая в камеру.
Все присутствующие испарились, как по мановению волшебной палочки, и тяжелая металлическая дверь с лязгом затворилась за спиной королевы Ривеланда.
Повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием мухи, влетевшей через небольшое зарешеченное окошко. Кайса стояла, уперев руки в бока, и молча разглядывала девушек. Те — во все глаза смотрели на нее.
Наконец, королева широко улыбнулась и щелкнула пальцами. Оцепенение и боль исчезли, как по волшебству и Игнис смогла наконец пошевелиться. Рядом застонала и села на кровати Блаклинт. Игнис последовала ее примеру.
Не было ни малейшего смысла пытаться напасть на Кайсу — без защитного амулета их силы попросту несопоставимы. Да, Кайса Ривеландская выделялась недюжинным талантом даже на фоне очень одаренных чародеев. Два дара: магия воды и ментальная магия породили такую взрывную смесь, что даже Древние бы десять раз подумали, прежде чем атаковать нее.
Это прекрасно понимала и северянка, восставшая против матери. Кому, как ни ей, были известны пределы безумной королевы.
— Ничего не хотите сказать мне, девочки? — изящная бровь Кайсы выгнулась, и водорожденная по очереди пробуравила взглядом сперва Блаклинт, затем — Игнис.
Девушки молчали.
— Хорошо, тогда скажу я. Ты, Блаклинт, повела себя, как последняя дура, попытавшись вытащить подругу из тюрьмы, но я ценю столь трепетную и преданную девичью любовь, — алые губы Кайсы чуть приоткрылись, обнажая жемчужные зубки, — а раз так, то отныне вы будете скрашивать заключение друг-другу. О да, скрашивать…
Она прикрыла глаза, и мурлыкнула, точно кошка, которую погладили за ухом, после чего, все также зажмурившись, извлекла откуда-то два новых ошейника вроде того, что был на Игнис.
— Оденьте их друг другу.
Игнис со вздохом взяла ошейник в руки и одними глазами показала Блаклинт: "не сопротивляйся", та кивнула и чуть задрала подбородок, облегчая подруге ее невеселое дело. После того, как Игнис приладила украшение, то с легким щелчком закрылось, причем так, что не осталось даже щели, в которую можно было бы просунуть, например, булавку.
Следующая очередь была за Игнис, и та гордо вздернула подбородок, стараясь смотреть на Кайсу как можно суровее. Та лишь улыбнулась, но во взгляде широко распахнутых глаз Игнис увидела тлеющие угольки безумия и поспешно отвернула взгляд. Когда ее ошейник оказался защелкнут, Кайса испустила долгий протяжный стон и, как на миг показалось огнерожденной, чуть наклонилась в их сторону, затем водорожденная тряхнула головой, отчего локоны цвета жемчуга рассыпались по гладким щекам, и повернулась лицом к двери.
— Тебе принесут кровать и все необходимое, дочка, — сдавлено проговорила она, — и завтра вы пойдете в бани, смоете с себя грязь… Да, смоете… грязь…
 
Ее дыхание становилось все более прерывистым, во взгляде читалось все большее безумие. Пальцы королевы судорожно сжимались и разжимались, комкая платье, в какой-то момент в уголках губ выступила слюна и Кайса, плотоядно облизнувшись, сделала шаг навстречу своим беспомощным пленницам.
— Вы были очень, очень плохими девочками… вы грязные, мерзкие шлюшки… вас нужно… наказать… О да, грязные… мерзкие… наказать, наказать… Наказать!
Последние слова она выкрикнула, одним прыжком преодолев расстояние до обездвиженных принцесс, затем схватила Игнис за волосы и с силой дернула.
— Ты что удумала, убежать от меня? Неблагодарная тварь! И это после того, как я спасла тебе жизнь!
Лицо Кайсы почти вплотную касалось лица Игнис, и девушка могла различать странный аромат, исходивший от королевы — чуть пряный, не походил на аромат духов, скорее — на какое-то алхимическое зелье.
"Она что, под действием наркотика"? — ужаснулась Игнис, но уже в следующую секунду ей резко стало не до рассуждений.
Невменяемая Кайса сорвала с огнерожденной маску и поцеловала ее. Жадно, давясь и кусая губы, просовывая свой язык в рот беспомощной девушки. Это было настолько мерзко, что Игнис едва не стошнило, и, к несчастью, Речная Королева ощутила эмоции своей пленницы.
Она резко отстранилась и закатила девушке оглушительную пощечину, от которой голова огнерожденной дернулась, а внутри черепной коробки загудело. Удар пришелся по обожженной части лица, и омертвевшая кожа несколько смягчила боль, но Кайса, видимо, решив, что негоже жертве отделываться так легко, ударила ментальными чарами. Не сильно, можно сказать, любя, но все тело девушки выгнулось от невыносимой агонии, а рот открылся в немом крике — по какой-то своей прихоти Королева перехватила управление голосовыми связками и лишила свою жертву даже такой милости.
Пытка продолжалась считанные секунды, после чего дрожащая и вновь обретшая власть над своим телом Игнис упала прямо на Блаклинт.
При виде этого Кайса плотоядно ухмыльнулась и сделала шаг назад, подошла к стулу и уселась на него. Пелена безумия, наконец-то полностью укутала ее глаза, в которых больше не было ни тени здравомыслия и рассудка. Лишь жадная животная похоть смотрела на девушек, одна из которых была родной дочерью чародейки.
— Вы очень… плохие… девочки, — голос Кайсы был глухим, рваным и надтреснутым, слова вылетали из ее рта резко, рвано, да и сама она то и дело прерывалась, тяжело дыша, — но… ваша дружба… она так трогательна… Я… сделаю вас… еще ближе… О да, гораздо, гораздо ближе…
Игнис ощутила, как тело вновь подчиняется чужой воле и начинает, точно марионетка на ниточках, двигаться само по себе. Ее губы приоткрылись и устремились навстречу губам Блаклинт, которая, точно также, ничего не могла противопоставить могуществу своей сумасшедшей материл.
— Мелис говорил… что эта глупышка легла под мужлана… который приглянулся тебе… Глупые девчонки… Я научу вас… правильно… любить, — прохрипела Кайса. — Не сопротивляйтесь… Вам понравится…
Из последних сил Игнис постаралась хотя бы зажмуриться, но и в этой милости ей было отказано.
* * *
— Ну и что там? — Таривас задал этот вопрос, едва заслышал стук копыт лошади его нового капитана гвардии — бедное животное слегка прихрамывало на левую ногу, отчего копыто издавало весьма характерный звук.
Принц и сам иногда удивлялся, как же сильно изменился его слух всего за пару недель. Возможно, все дело было в магии воздуха, возможно — в чем-то еще, вот только он очень быстро начал улавливать такие мелочи, о которых раньше и не задумывался.
— Ни следа противника, ваше высочество, — ответил Марк Лоусилл.
Он был все так же немногословен, как и всегда, говорил лишь если спрашивали, и, увы, не дотягивал до Лариэса по всем статьям. К тому же, гвардия не слишком хорошо приняла своего нового командира, а потому самых недовольных пришлось оставить в столице — брать таких людей на войну Таривас не желал.