Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)
Том уставился на бармена непонимающим и затуманенным взглядом. Выпив очередную стопку алкоголя, он пожал плечами, оттопырив нижнюю губу, и развел руки в сторону.
— Ну я ж не абы кто, а бармен, как-никак, — улыбнулся бородатый. — Для того мы и существуем, чтоб нам душу изливать, когда пригорюнилось.
— И то верно, сука-бля, — состроил свой фирменный бухой еблет Харди.
— Ну, выкладывай, че по чем, — подбодрил его бармен и вновь плеснул рома.
Отчего-то в тот момент Тому так захотелось выговориться, и хоть этот крендель был совсем ему не знаком, почему-то вдруг парень решил открыться перед ним. Может это и есть лучший способ поговорить с кем-то о своих проблемах? Подсесть на уши незнакомцу, готовому выслушать. И Харди начал свой рассказ. Да так подробно! Начал он с самого раннего детства, издевок матери и загадочного то ли ребенка, то ли воображаемого друга из шара. Затем поведал о том, как его нашел отец и перевез в Манчестер. О своих масочных проблемах. Про свои злоключения и неудачи в школе, первые провалы в дружбе и любви. О том, как сел на отцовские наркотики и как по его вине умер человек. Потом поведал про бойцовский клуб и решение переехать в Штаты. Про банду ДеНиро и про стрелу, где его подстрелили. Закончил он повествование, выложив свои душевные терзания, которые мучают его из-за сна, увиденного после ранения.
— И я сижу тут как конченый мудак, занимаюсь какой-то невообразимой хуйней, сука-бля, — еле ворочая языком буробил Том, глаза которого уже были полузакрыты. — А где-то… Хуй знаю даже где… Где-то в доме со старой блядью Мэрил, на втором этаже в шаре, заперт ребенок! А я, пидорас, сижу тут, в Чикаго, и творю какую-то шляпу, вместо того, чтобы найти его и спасти… Хотя… Я даже, сука-бля, не знаю, существует он на самом деле или нет! Даже если нет, то я должен найти суку-мать и побазарить с ней за все то дерьмо, что она делала… Я ж, сука-бля, уже взрослый и не зассу ее, как раньше, когда был пиздюком… Но и этого я не делаю… Потому что — что? Потому что я — ебанат!
— Ууух, вот это закавыка… — помотал головой бармен, протирая барную стойку. — Вот что я тебе скажу… — сказал он, отложив в сторону тряпку и присев на высокий стул, закинув ногу на ногу.
Но, кажется, Том совсем не собирался слушать советы этого человека, а вместо этого уронил голову на стол, заснув крепким сном депрессивного алкоголика.
— Эй, эй… — заорал бармен, пихнув Харди в больное плечо, но даже это не смогло разбудить его.
Бармен пожал плечами и принялся работать дальше, принимая заказы и выслушивая бредни очередных страдающих клиентов.
— Батлер, закрываемся уже! — крикнул с кухни кто-то из персонала. — Давай, выгоняй уже всех, тащи сюда все стаканы и по домам!
— Сейчас, — проорал на весь бар бородач и принялся вновь будить Тома. Но что бы он не делал — все было тщетно! Харди никак не просыпался!
Надо сказать, у Батлера каждый день были толпы таких посетителей, которые нажирались до умопомрачения, изливали ему душу, а потом также засыпали за барной стойкой. Даже если они не просыпались сами, то бармену удавалось успешно разбудить их в крайнем случае к концу своей смены, и те, ни шатко, ни валко, покидали питейное заведение на своих двоих. Порой с самыми безнадежными пропойцами приходилось сложнее. Если они так и не просыпались, то Батлер просто вытаскивал их на улицу, да бросал под дверями бара, накрывая их красным плюшевым пледом, который имел всегда под барной стойкой на такие случаи. Он совсем не хотел, чтобы эти конченные алкаши померзли во сне по его вине. Но сегодня на его беду, а может и на счастье, ему попался Том, крепкий сон которого был не способен прервать даже невообразимо громкий крик бармена. Батлер взял Харди под мышки и потащил, по обыкновению к выходу, прихватив с собой красное покрывало. Бросив его у дверей бара, он отряхнул руки, накинул на него плед и хотел было вернуться внутрь, как вдруг кое-что заставило его остановиться.
— Сука-мать… Мразь… — забуробил во сне Том, приуючиваясь на холодном асфальте под теплым одеялом. — Джейки… Я помогу, помогу построить башню… Прости, пап, я нехило объебался… — нес он невменяемую дичь конченного бухарика.
Однако эти слова и заставили Батлера остановиться. По правде сказать, история Тома нехило запала в его сердце. Хотя он и не был уверен, что все это правда, ведь сомневался, что столько хуйни может свалиться на плечи одного человека. Но, тем не менее, бармен проникся этим душещипательным рассказом, ведь ему и самому приходилось в жизни встречаться с непониманием людей, хотя это было непонимание другого плана.
— Фрэнк, закроешь тут все сам? — крикнул он парню с кухни, вновь подхватив Тома под руки. — Отвезу этого хлопца к себе на ночь, а то померзнет, черт бы его побрал…
— Ой, все понятно с тобой, — отозвался голос из бара. — Давай уже, иди, закрою сам…
Батлер дотащил Харди до красного обшарпанного Доджа Челенджер 1969 года выпуска, забросил его на заднее сиденье вместе с плюшевым пледом и сел за руль. Он вставил ключ в зажигание и повернул его. Додж затарахтел, затрясся и, с трудом тронувшись с места, помчал прочь от бара.
Когда Том открыл глаза, то не сразу понял, где вообще находится. Голова раскалывалась от жуткого похмелья и, кажется, он был до сих пор еще пьян. Парень немного приподнялся на локтях и осмотрелся по сторонам. Харди лежал на диване в какой-то небольшой убогой квартире-студии, которая, несмотря на свой нищебродский интерьер, выглядела весьма аккуратной и прибранной.
— Уже проснулся? — проорал некий бородач, присутствие которого Том даже и не заметил. Незнакомец стоял за кухонной плитой и варил в турке кофе, запах которого окутал убогую халупу чарующим ароматом.
— Ты кто еще, сука-бля, такой? Это ты меня сюда приволок? — простонал Харди, зажмурившись от похмельной головной боли.
— Да ты чай не помнишь ничего?! — продолжил верещать громче некуда незнакомец, хлопнув себя по бедрам. — Ты вчера так накирялсси, что отрубилсси в баре… — начал он свою громогласную неграмотную историю, рассказав о событиях вчерашнего вечера.
— Ну я понял… Понял… — помассировал виски Харди, после завершения истории бородача. Мало того, что ему было пиздец как хуево с похмелья, так еще и этот бармен говорил до безобразия неграмотно.
— Ты наверняка запамятовал, как меня звать, — подошел к нему бородач и протянул руку. — Леонид Батлер!
— Ну, спасибо тебе, Леонид, — пожал в ответ руку Том, затем скинул с себя плюшевый красный плед и, опустив ноги с дивана, полез в карман за денежкой, чтобы отплатить этому любезному человеку, не позволившему провести ему ночь на холодном асфальте. — Сколько я тебе должен?
— Ба! Да ты чай шутишь?! — весело изумился Леонид. — Какие денежки, Том, я все делал от чистого сердца! Не надо мне ничего!
— Что? Откуда ты знаешь мое, сука-бля, имя? — приподнял шрамированную бровь Харди.
— Ну как? — продолжал даваться диву Батлер. — Ты же вчера чесанул мне все про себя! Про свою матушку, дитятку, который то ли есть, то ли нет, про маску, про папеньку…
«Послушай, Том, чта?! Какого хуя ты растрепал сокровенное первому попавшемуся? Ты ж хуй когда и кому об этом рассказывал! Но ты посмотри на этого Леонида… Чуешь? Чуешь чем от него веет? Теплом, добром, искренностью… Помнишь, ты как-то кумекал про «своего» человека? Вот прям таковым и веет от него! — охуел сам от своих мыслей парень. — Быстро, уебывай отсюда! А то понапридумал незнамо что, а потом опять на старые грабли наступишь, доверившись этому кренделю!»
— Ладно, мне пора, — суетливо пододвинул к себе кроссовки Том, натянул их, улегся спиной на диван и стал медленно шнуроваться, задрав ногу ввысь.
— Оооу, уже уходишь, — грустно проорал Леонид. — А я вот — кофейку сварганил, — махнул он печальной ладонью в сторону кухонного стола, где уже стояли две чашки свежесваренного напитка.
«Послушай, Том, кажется он так же одинок, как и ты… Да ты шутишь? Уебывай!» — спорил с самим собой в голове Харди.