Живые и мёртвые. Часть I (СИ)

— Знаю, — кивает собеседник, который на вид был старше меня лет на пять-семь. — Даже телефон зарядить негде, и все удобства на улице. Причём сами они, — кивает на госпиталь, — ни в чём себе не отказывают! Там койки есть у каждого, как и вдоволь нормальной жрачки, а не этих вонючих хот-догов, от которых меня уже тошнит.
— Хех, — откровенно улыбаюсь я. — Меня это тоже удивило. Они что, распотрошили все уличные автоматы в округе или просто взяли какой-то склад?
— Ставлю на первое, — пробурчал Диего, — иначе в нашем рационе были бы консервы или каши. Сука, да я был бы рад обычной овсянке, лишь бы хватило брюхо набить.
— В любом случае это временная мера, — вздыхаю я. — Речь о хот-догах. Скоро они кончатся или окончательно сгниют. И так уже сплошной просрочкой нас кормят. Тогда сам будешь вспоминать эти деньки как те, которые «вполне себе ничего». Ну да ладно, — махнул рукой. — Что предлагаешь? Устроить революцию?
— О, — приподнял голову Диего. — Какая интересная мысль! И какое слово! Мало кто такие даже знает. Учишься?
— Университет «Атенс Техникал», — решаю не скрывать такую мелочь, — приехал сюда с командой, разгромили «Ягуаров Атланты».
— Футбол? — его глаза загорелись уважением. — То-то вы здоровяки такие! — Настроение собеседника резко улучшилось. — Не зря я вас выделил ещё в том душном автобусе.
Помню-помню…
— Едим много белка́, — поддержал шутку. — Но всё-таки, не просто же так ты сделал акцент на хорошей и сладкой жизни наших… «спасателей».
— Я лишь нахожу, что достойным людям не обязательно носить военную форму, — складывает он руки на груди. — Многие могут приносить гораздо больше пользы без неё.
— Диего, мы — футболисты — люди простые, — усмехнулся на эти словесные кружева, — давай конкретнее, что предлагаешь?
— Для начала — объединиться, — кивает он. — Неизвестно, кого привезут сегодня, а кого завтра. Там могут быть те ещё… экземпляры. Неадекваты, психи, безумцы, потерявшие своих близких. На что будет способен кто-нибудь из них? Этого нельзя предугадать. Наше спасение — плотно стоять друг за друга и защищать своих. То есть собственная небольшая группа прямо в этом убежище. Кроме того, сам сказал, что скоро еды не будет хватать вообще. Как считаешь, что будет тогда?
— Люди попытаются бунтовать, но самых дерзких прилюдно расстреляют, — на мгновение задумался я. — То есть… должны будут расстрелять, но тут на усмотрение офицеров и командиров. Так или иначе, попробуют обнести какой-то склад или супермаркет, из оставшихся и неразграбленных. Скорее всего, с нашей помощью. Заодно и лишнее население сократят.
— Интересно, — медленно произнёс Диего, покосившись на меня. — Я… признаться, думал по-другому, но твоё предположение кажется более адекватным.
— Адекватность — это не то, чем славятся военные, — негромко засмеялся я, — а потому не факт, что я прав.
— И тем не менее, — он подался вперёд. Что меня удивило, так это то, что вчерашний бандит говорил вполне себе чисто, без мата каждое второе слово, без жаргонизмов и прочей ерунды, чем так славится его контингент. Либо я ошибся на его счёт и парень не состоял в банде, либо давно покинул её, либо… достаточно умён, чтобы понимать, как себя вести. Даже не знаю, что лучше. — В крайнем случае нам придётся, скажем так, действовать во благо самих себя. Если у кого-то будет иметься большой запас, то что мешает нам попросить поделиться? И согласись, когда просить будет не один, а пятеро, да причём здоровых и с оружием, то к просьбе — невольно — прислушаются сильнее?
— Сыграть в Робина Гуда? — хмыкаю на это предложение. — Чтобы выжить, нужно отнимать, с этим я согласен, но… — приподнимаю палец, — не находишь, что для этого рановато? Даже неделя не прошла с момента распространения вируса, а ты уже планируешь откровенный криминал.
— Звучит очень страшно, не так ли? — его глаза блеснули весельем. — Но мы оба понимаем, что мораль была сожрана инфицированными, так что остаётся действовать так, будто её никогда и не было.
— Предположим, — задумчиво говорю я. — Не вижу особой проблемы, тем более что умереть от голода вряд ли кому-то будет грозить.
 
— Именно, — довольно кивает Диего. — Таким образом можно быстро набрать сил поболее, чем у Хэнка, а потом спокойно подвинуть его со своей точки.
— Хочешь начать войну? — А вот от этого я бы держался подальше.
— Хороший вопрос, — он достал сигарету, — закурю? — Даже вежливо спросил разрешения!
— Только не дыми в лицо, — махнул рукой.
— Без проблем. — Зажигалка чиркнула и создала маленький огонёк. Молодой мексиканец затянулся и на его лице появилась улыбка. — Нет ничего лучше первой с утра сигаретки! Приходится экономить, — сплюнул он в костёр. — Никакой войны я затевать не собираюсь, но если бородатому уроду снесут башку, буду очень рад.
Заложив ногу на ногу, он выдыхает дымное облако и спокойно продолжает:
— Я не набираю всех подряд и не заготавливаю «мясо». Мне нужны нормальные, умеющие думать люди, по возможности способные помочь при столкновении с проблемой. Не прячущие голову в песок, не зовущие мамочку и не пачкающие штаны при виде инфицированного. Ваша группа отлично подходит под все параметры. Наверное, даже, — парень коротко оглянулся, стряхивая пепел, — убивали их? Заражённых.
— Было, — не стал я скрывать. — И, скажу тебе, непростое это дело.
Он облизнул губы, ещё раз покосившись по сторонам.
— Эйден, — впервые называет меня по имени. — Мне правда нужны такие, как вы. Я ведь сразу понял, ещё в автобусе, что у тебя группа подобралась серьёзная, собранная… А потом то, как ты дал тот отпор «Бороде», — Диего хохотнул. — Как же старик вышел из себя! В общем, ты согласен на предложение?
— Лидер — ты? — вопрос важный, ибо мало ли как ситуация сложиться может.
— Верно, — дёрнул он уголком рта. — С этим есть проблемы?
— Нет, — качаю головой, — сколько человек в твоей группе? И когда вы вообще успели объединиться? Вместе же ехали в автобусе, и там ты был один.
— Встретил кое-каких знакомых, — неопределённо ответил Диего. — Кое-кому помог я, кое-кто помог мне… Вот компания и набралась. Сейчас у нас пять человек.
— Так нас даже больше, — почёсываю висок. — Может, тогда вы к нам?
Ловлю откровенно испуганный взгляд Майкла. Кажется, он вообще не ожидал настолько серьёзного разговора. Вот же трус черножопый!
— Наглости тебе не занимать! — рассмеялся метис. — Наверное, я неправильно выразился. Пятеро — это основной силовой костяк группы. При нужде его можно увеличить. И ещё почти полтора десятка сугубо мирных, но разве их считают в такой ситуации?
— Нет, — соглашаюсь с ним. — Но мне кое-что важно. Я хочу, чтобы те люди, которых я веду, ощущали себя хоть в какой-то безопасности. Ты можешь это обеспечить? Какие вообще у вас правила по отношению к собственным членам?
Диего оглянулся на своих людей, которые заняли место немного позади него.
— Безопасность заключается в том, что кто-то из вооружённых парней постоянно находится среди мирных, — произносит он. — А вот по правилам не совсем понял. Ты имеешь в виду распределение еды или нечто подобное? — мексиканец хмурится. — Так пока нечего делить, ни у кого ничего нет. Какие-то вещи, одежда… то, что влезло в сумку при переносе. Так что просто помогаем друг другу выжить.
— И готовитесь экспроприировать чужую собственность, — многозначительно гляжу на него.
— Робины Гуды же, — шутливо сделал он бойскаутское приветствие.
— Какой ты добрый. Вот только слишком заметный, — провожу пальцем по углу своего глаза, намекая на его татуировку. — Это ведь за убийство.
Расколется или нет?
— По глупости, — отмахнулся он, а потом улыбнулся. — Разве прошлое имеет значение? — не раскололся. — Лишь объединившись, мы сможем продавить собственное мнение как в этом лагере, так и за его пределами. Сможем не просто выживать, а вполне себе неплохо существовать. Твоя девчонка голодать не будет. Ты ведь хочешь этого, верно? — Наши взгляды столкнулись, но не в качестве дуэли или какого-то противостояния, а так… мимолётно. — А в дальнейшем… можно и самим власть взять. Нужно только раздобыть достаточно оружия и решить вопрос с военными.