Пленница (СИ)

Украл то, что я хотела оставить при себе.
И его последние слова только доказывают это.
Он поднимается и начинает одеваться.
Я только плотнее кутаюсь в покрывало.
— Ты вроде кончила, — говорит Виктор, поправляя часы на запястье. — Но вид у тебя такой, словно я тебя избил.
— Теперь отдашь меня обратно? — не вижу смысла тянуть с этим объяснением.
Все складывается в единую картину: его доброта, подарки. Соблазнил. Хоть я и не понимала раньше, как это слово можно отнести к клубу. Он натянул Макса, а что дальше будет с девушкой для секса его не касается.
Эти мужчины мерзкие и жестокие. Их волнуют только их собственные соревнования.
  
Глава 8
 
Виктор садится в кресло и какое-то время растирает лицо ладонями.
— С какой стати? — наконец говорит он, закидывая ногу на ногу. — Бэмби, я разорил конкурента, выложил кучу денег за твой контракт. Хрен ли я буду отдавать тебя обратно? Вылезай из кокона и посмотри мне в глаза.
Я слушаюсь.
— Не прикрывайся, — говорит он, когда я пытаюсь набросить на плечи покрывало и вынимает телефон.
Потом, судя по звуку, делает несколько фоток.
— Должно же у меня быть какое-то удовольствие от нашего контракта пока я далеко, — произносит Виктор, пряча аппарат в карман. — Дела в Москве. Вернусь через неделю.
Я выдыхаю. Это первый человек здесь, который говорит со мной о внешнем мире. И я вспоминаю, что где-то там за стенами клуба есть Москва.
— Ты самая охрененно красивая девушка, которую я только встречал в жизни, — говорит он, глядя мне в глаза. — Как они только отыскивают таких? Бэмби, я сказал, что ты не стоишь этих денег. Я вообще довольно скупой, но теперь не жалею. Нежная, чувственная, сладкая как девственница.
Фотки это чтобы дрочить на меня?
— Так почему же ты меня не взял?
Он улыбается, и я понимаю, что не употребила слово «трахнул», которое Виктор уже дважды поставил мне на вид. Странно, он не приказывал, но я послушалась и так.
Принуждение не самый лучший способ. По крайней мере не единственный.
Я свешиваю ноги с кровати и болтаю ими. Мне нравится, что Виктор за этим завороженно следит. Мне совершенно не хочется сейчас воспринимать его хозяином. Если бы я могла чувствовать себя рядом с ним как с простым парнем, то, быть может могла бы соблазнить?
Краска бросается мне в лицо. Нет. Для интриг я слишком простая.
Виктор растирает ладонями лицо.
— Гребаная терапия. Забей короче. Бэмби, вот это тебя вообще не касается.
Я пожимаю плечами. Его право говорить или не говорить.
Виктор подходит и целует меня в макушку.
— Даже не сомневайся. Этому мудаку я тебя не отдам. Я сам хочу трахать такую девочку. Хочу, чтобы ты подо мной кричала, но делала это добровольно.
Очень странный разговор. Он точно член клуба?
— Бэмби, — говорит он, остановившись у двери. — Я так понимаю, жизнь тут довольно мерзкая. Чего ты хочешь?
Это совершенно непривычная фраза. Чего хочу? Уйти отсюда. Убежать. Наверное, поэтому здесь девушкам ее не задают.
Виктор хмурится как будто он сам понимает глупость сказанного.
— Какой у тебя здесь досуг?
Я пожимаю плечами. До встречи с Виктором я смотрела в стену целыми днями и потихоньку теряла себя. Последние три дня читала те старые книжки, которые поставили в стеллаж, ходила в зал. Это было лучшее время за прошедшие полгода.
— Хочешь ноут? Он будет без интернета только.
— Зачем?
— Может у тебя получится писать.
— Хочу.
На этом мы прощаемся. Когда он уходит мне впервые за долгое время становится грустно от того, что я одна.
Возвращать себе человеческое страшно. Потому что человек по определению свободен.
Ноутбук мне приносят на следующий день. Это как будто благодарность за секс. Мне странно думать: словно мы с Виктором нормальные.
Мне кажется, мой хозяин предложил это от балды, однако он угадал.
Целый день я просто пишу. О том как ненавижу это место, все, что знаю про клуб — может быть, кто-нибудь найдет это и узнает про местных психов. Вспомнит про меня.
Потом я записываю всю свою историю. Смотрю в экран и чувствую, как слезы катятся по щекам. Я возвращаю себе себя.
На миг мне становится страшно. Ведь это попахивает бунтом. В клубе не нужны личности. Им нужны слабые и раздавленные куклы, какой я совсем недавно была.
«Зачем Виктор это со мной делает?» — закрадывается странная мысль.
Но мне нравится так. Он возвращает меня к жизни. Но разве можно отсюда сбежать?
На следующий день я вспоминаю слово «терапия» и еще пару дней муссирую его. Оно крутится в сознании, термин из прошлой жизни. Ответ на вопрос как будто проскакивает сквозь мои пальцы, потому что я слишком долго была оторвана от всего нормального.
Нет. Это не та терапия, которую назначает врач.
Психотерапия!
Я замираю по дороге из комнаты до зала.
Виктор ходит к психологу! Это открытие кажется мне просто нереальным. Я думала все эти козлы помешаны на жестокости и вообще не считают такие вещи своей проблемой.
Но Виктор не как они. Боже мой, кто же этот психотерапевт, взявшийся лечить чудовище?
Я замираю.
Кстати, о чудовищах.
Навстречу мне двигается Макс. Сейчас он кажется мне огромным. Ужасным монстром, с которым я точно не смогу совладать.
Я понимаю, что из-за брелка не могу долго стоять на месте иначе явится охрана проверять меня. Доложит Виктору. А это точно ни к чему.
Макс ожидаемо перегораживает проход передо мной.
Я опускаю голову. Потому что знаю, что нельзя его злить.
Сердце часто колотится. От это запаха мне дурно и тошно.
— Ну что, он уже тебя оприходовал? — Макс протягивает ко мне руку.
Я отступаю.
— Вам нельзя меня трогать.
Рука Макса сжимается на моей запястье.
— Да или нет?
Тогда я поднимаю голову. На миг глаза мне застит злость. Я ведь уже не его собственность. Пусть наслаждается.
— Да. И мне понравилось.
Глаза Макса наполняются злостью. Я понимаю, что ему тоже сейчас плевать на правила. Мне конец.
И тут появляются охранники. Слава богу, сработал сигнал с брелка.
Макс толкает меня в плечо.
— Пожалеешь, сука. Ты и этот выблядок, оба пожалеете.
Я спешу закрыться у себя и пару следующих дней вообще не появляюсь снаружи.
Я очень боюсь снова попасться Максу и оказаться у него в плену. Не выдержу, если он снова сделает меня своей. Поэтому я даже не рискую ходить в зал. Виктор не давал никаких распоряжений на счет моих тренировок. В этом плане я тоже свободна.
Наконец я чувствую себя в своей комнате как в крепости. Которая защитит меня от Макса. До этого я ощущала себя в тюрьме.
Я, как и раньше, сижу с ногами забравшись в кресло и, прикрывшись пледом, читаю книгу. НЕ подумала бы, что смогу ощутить себя прежней здесь.
И тут отворяется дверь.
Виктор еще не мог так рано вернуться.
Я холодею. На пороге Феликс, учредитель клуба, и Макс.
Только не это!
  
Глава 9
 
— Встала! — распоряжается Феликс и я спрыгиваю на пол.
Книга и плед — все разом оказывается под креслом.
Именно этот человек принял меня в клуб. Он сломал все попытки сопротивления и показал, что цена неповиновения смерть или кое-что похуже.
Ослушаться Феликса — подписать себе приговор.
Он хватает меня за подбородок и приподнимает лицо. Я знаю, что этот маньяк вездесущ. Он просматривает все камеры. Слушает каждое наше слово. Еще когда я перестукивалась с подругой, и однажды имела неосторожность заговорить о возможности побега, он вызвал меня на утро к себе. Отчитал и хорошенько отходил плеткой.
Вторая попытка неповиновения — смерть.
Может быть, Алина это попробовала.
Что он делает здесь?
Феликс сильнее сжимает мой подбородок.
— Так чем она тебя оскорбила? — говорит хозяин клуба.
Я знаю, что Макс соврет. Он точно соврет, поэтому говорю первой: