Тихоня с искорками в глазах (СИ)

- И не подумаю! – отрезала женщина. – Где это видано, чтобы герцогиня шла по улице с леденцом в руке! – Элида со вздохом была вынуждена согласится. Они прошли еще несколько метров, и тут на Эльзу налетел какой-то мужик, и пока она кричала и ругалась Элида вдруг почувствовала, как кто-то взял ее за руку, она оглянулась и покраснела от смущения, увидев своего знакомого незнакомца. Он не сказал ни слова, лишь что-то быстро сунул ей в руку. Оглянувшись и убедившись, что ее никто не видит, Элида раскрыла ладонь. Там лежал «петушок на палочке». Она тихо засмеялась и завернув лакомство в платок, спрятала его в сумке. Как же ей стало хорошо. Она вдруг подумала, что прекрасно могла бы жить и без роскошных платьев и драгоценностей, без изысканных яств и подарков. Хватило бы вот такого букетика цветов и такого «петушка на палочке».
С этого дня события покатились, как снежный ком. Теперь Элида встречала своего незнакомца везде. Она натыкалась на него в парке, встречала на улице, видела из окна своего дома… Да, один раз увидев его, прогуливающегося по ее улице, она теперь целыми днями караулила у окна, надеясь увидеть его вновь. Кто он? Этот вопрос не давал ей покоя. Как его зовут? Сколько ему лет? Где он живет? По его одежде и манере поведения она, пыталась догадаться хотя о самом простом.
Одежда хорошая, но не роскошная. Манеры такие, что его вполне могли бы принять в любой светской гостиной, но этот леденец, перечеркивал образ аристократа, вместо которого появлялся… кто? Элида не могла ответить на этот вопрос. Букетик цветов она засушила, сохранила и палочку от леденца. Если ее понюхать, то слабый аромат карамели возвращал ее на ту чудесную ярмарку. Элида не боялась ни бедности, ни лишений, если это будет ее платой за то, чтобы быть с ним вместе – она согласна! Ее порой и саму пугала такая ее решимость, такие ее мысли, что все чаще и чаще рождались в ее голове, и это при том, что об этом мужчине она не знала ничего!
На другой день она напрасно высматривала его из окна, напрасно гуляла по парку – незнакомец исчез. Элида не находила себе покоя, уныло бродя по комнатам, думая о том, что с ним могло произойти. Не появился он и на следующий день. Ее сердце разрывалось от отчаяния. Она надеялась увидеть его в каждом проходящем мужчине. И вот на третий день к ней в парке подбежал какой-то чумазый мальчишка и незаметно сунул ей в руку записку. Элида, не читая быстро сунула ее в сумку, и эта сумка прожигала ей руки, пока она с медлительной компаньонкой чинно и спокойно шла домой. Будь ее воля, она полетела бы, как ветер, но увы, приличия, приличия.
Только перешагнул порог дома Элида мгла больше не притворяться. Перепрыгивая через две ступеньки, она бросилась в свою комнату и плотно закрыв дверь дрожащими руками развернула лист. В записки не было ни ее имени, ни его, но разве это важно? Слова, от которых заныло от счастья сердце, могли принадлежать только ему.
«Мои силы на исходе, - так начиналось послание. – Желание видеть вас говорить с вами сжигает последние остатки благоразумия. Если вы испытываете тоже, что и я, жду вас в два часа пополудни у того места, где я впервые увидел вас», - Элида прижала письмо к груди и закружилась по комнате.
«Два часа пополудни, - мысленно подумала она. – Какое замечательное время он выбрал. В это время в саду меньше всего людей, поскольку дамы отдыхают после обеда. Значит, я смогу увидеть его, поговорить с ним! – она достала из потайного места свои драгоценные часики. Было одиннадцать часов. – Еще три часа, и мы встретимся! – в восторге думала она, забыв и о муже, и о Рэннете, и вообще обо всем на свете. Она еле-еле высидела время обеда, ей не хотелось, чтобы кто-то заметил, что ей кусок в горло не лезет, поэтому она захвалила кухарку, хотя сама едва смогла проглотить несколько ложек супа. Потом она стала думать о том, в каком платье ей идти в парк. Все не то, все платья она уже надевала, и он наверняка видел ее в них! Она чуть не заплакала с досады, но этого ни в коем случае нельзя было делать, иначе Эльза ни за что не оставит ее одну и будет постоянно находится рядом, переживая за ее слезы. А Элиде надо было во чтобы то ни стало вырваться из дома. Тут она поняла, что выбор наряда совсем невелик, без помощи горничной, она могла надеть всего три, вот из них и пришлось выбирать.
 
Она, как мышка сидела в своей комнате, ожидая, когда слуги уснут. Все трое были большими любителями поспать в обед, так что с этой стороны ей можно было не опасаться, что ее уход заметят. Когда дом затих, Элида босиком спустилась вниз, и только тогда надела туфли. Прихватив зонтик, защищающий и от солнца, и от любопытных взглядов, она отправилась в парк, стараясь идти спокойно, как и приличествует даме ее положения.
Подойдя к заветному месту Элида остановилась. Никого не было. Она оглянулась в растерянности и тут в нескольких шагах, увидела его стоящего в тени беседки. Все страхи мгновенно испарились, такая радость переполнила сердце и душу, больше ничего не боясь, Элида шагнула к нему. Он бережно взял ее руку и поцеловал кисть. От этого поцелуя тысячи иголок впились ей в руку и растворились, неся жар и возбуждение в каждую клеточку ее тела. Если бы могла она в эту секунду бросила бы все и ушла за ним на край света!
- Благодарю, вас, - едва слышно, одними губами прошептал н, и снова коснулся поцелуем ее руки. Она не могла отвечать, лишь счастливо вздохнула, не спрашивая ни его ни имени, ни его намерений. – Как я хочу быть с вами рядом, - продолжал он. - Как я хотел бы прикоснуться к вам, не опасаясь, что кто-то заметит нас, что кто-то подумает о вас дурно. – Говоря все это мужчина крошечными невесомыми поцелуями двигался от ее кисти к сгибу локтя, а Элиде казалось, что весь мир переворачивается с каждым его поцелуем. В этот момент за поворотом аллеи послышались голоса. Мужчина сделал шаг назад, буквально превратившись в невидимку, а Элиде пришлось сделать вид, что она любуется резьбой беседки, с восторгом разглядывая орнамент. Мимо нее прошли две женщины с маленькими детьми, очевидно няньки. Когда их шаги затихли, он снова оказался рядом. – Как я хочу перестать всего бояться, - шептал он, - как хочу сжимать вас в объятиях, не боясь, что локон выбьется из вашей прически, или помнется шарф. – Каждое его слово отражалось звоном в ее ушах, его мысли были полностью созвучны с тем, о чем думала и она. И снова им помешали, и снова ей пришлось, сжав зубы, считать мгновения, когда они останутся наедине. Он коснулся рукой кончиков ее волос, она едва сдержалась, чтобы не прижаться щекой к его руке, до того она жаждала такого прикосновения, но словно нарочно какие-то звуки, какие-то шумы, заставляли его отдергивать руку назад, вызывая у Элиды почти стон от разочарования. – Элида, - каким-то другим, дрогнувшим голосом, сказал он. – Сегодня ночью я приду к вам. Вы впустите меня? – Он взглянул ей в глаза и его взгляд пронзил ее, словно кинжал, впившись в самое сердце. Остатки благоразумия истерично кричали сказать ему «нет», но Элида молчала. – Так как? – еще тише спросил он, не отводя взгляда и ей не давая вырваться из плена своих глаз. Она приоткрыла рот, чтобы что-то ответить, но лишь судорожно вздохнула, не решаясь сказать ни да, ни нет. Глаза мужчины горели от страсти, правой рукой он сжимал себе ворот рубашки, словно ему было тяжело дышать. Губы Элиды дрожали, не в силах принять решения она опустила глаза… и окаменела от неожиданности и ужаса. Она только что видела глаза, наполненные страстью, дрожащие пальцы правой руки, комкающие ткань, словно желая разорвать ее в клочья. А в это самое время пальцы его левой руки медленно выбивали такт лениво постукивая по бедру. Так ведут себя люди, что-то терпеливо ждущие, что-то ужасно нудное, неинтересное, но которое им было необходимо по какой-то надобности. Элиду бросило в холодный пот, ей показалось, что с ее глаз спала пелена, вместе с этим странным, необъяснимым наваждением.
- Нет! – твердо и резко сказала она. – Я вас не пущу. – Если у нее и были какие-то сомнения, то они рассеялись в следующую минуту, поскольку отказ Элиды вызвал в мужчине не отчаяние, ни горечь… а удивление. Такое неприкрытое страшное удивление, что она пришла в ужас. Быстро развернулась и больше не думая ни о каких приличиях со всех ног помчалась домой.