Тихоня с искорками в глазах (СИ)

- Представление! Сейчас будет представление! – кричали дети, а Элида чуть не захлопала в ладоши от радости. Теперь осталось выбрать местечко, чтобы рядом с ней не было никого на расстояние вытянутой руки, еще не хватало нечаянно затащить в портал постороннего. Такое местечко нашлось. Элида активировала амулет и оказалась рядом со скалой. В толпе никто не обратил внимание на ее исчезновение и десятки человек уже топтались по тому месту, с которого она пропала.
  
Ч. 2 Гл. 3
 
Глава 3
Перед перемещением Элида постаралась как можно ярче представить то место, о котором говорил отец. Она очутилась у подножия небольшого горного массива, рядом рос терн, вплотную наседая на скалы. Она облегченно вздохнула – одна часть ее плана оказалась выполненной. Теперь предстояло проползти между колючками и стеной… Элида присела на корточки, постаравшись рассмотреть эту дорожку. Увы, ее не было. Три года отец не появлялся в этом месте, за это время терн разросся так, что теперь пробраться к лазу, не оставив за собой следов в виде обломанных веток и колючек (с вырванными нитками, клочками ткани и каплями крови из-за ран и порезов), было невозможно. Элида боялась применять магию, поскольку магический фон держался несколько дней и такой одаренный маг, как Лоут мог бы его почувствовать. Она чуть не плакала от огорчения, впрочем, плач не плач, а ползти надо. Элида поглубже нахлобучила шляпу на волосы, натянула перчатки и двинулась вперед, как можно плотнее прижимаясь к камню, стараясь не обращать внимание на колючки, что цепляли ее за одежду. Она нашла камень прикрывающий вход. Нашла… и все. Вытащить камень из лаза у нее не хватало сил. Она стянула перчатки, голые пальцы вцеплялись в камень гораздо сильнее – ничего не получалось, камень казалось сросся со скалой. Чего-чего, а такого Элида не ожидала. Все ее надежды, все ее планы рухнули из-за такой малости. Она безвольно легла на землю рядом с камнем, ей было все равно, что теперь с нею будет. И тут она заметила, что камень и скалу разделяет небольшой деревянный клинышек. Отец забыл сказать Элиде об этой «мелочи», а она чуть не стоила ей свободы. Подергав за деревяшку, она легко вытащила ее, а следом за ней вывалился и камень. Элида заглянула в черное отверстие: все было так как рассказывал папа, узкий тоннель, затхлый воздух, но Элида уже ничего не боялась и быстро поползла вперёд. Небольшая пещера, где можно было выпрямится в полный рост. Она зажгла свечу и осмотрелась. Дверь очень красивая, очень гладкая и блестящая. Элида не удержалась и погладила ее рукой, поразившись тому, как отец смог ее так отполировать, впрочем, сейчас было не до этого. Под камнем она нашла ключ. Царапнув палец булавкой и выдавив каплю крови на ключ, она вставила его в замочную скважину и повернула. Дверь открылась без единого звука. Она робко шагнула за порог и высоко подняв свечу стала рассматривать все, что попадало в круг света.
- Ой! – громко сказала она, вспомнив наставления отца. – Надо же запустить… э-э-э… энергоустановки! – Она аж засмеялась от гордости за себя, что смогла повторить незнакомое слово. Элида с опаской посмотрела на рычаг, вздохнула и решительно дернула его вверх. Где-то что-то загудело негромко, но очень солидно. – Так, - нарочито бодрым голосом сказала она, чтобы подбодрить себя. – Одна кнопка включает освещение… - Она надавила на нее, и зажмурилась на всякий случай, ожидая вспышки яркого света, но лампы зажигаться не торопились. Медленно, лениво они засветились сначала тусклым светом, который с каждой секундой становился все ярче и ярче. – Теперь проветривание, - скомандовала самой себе Элида и нажала еще одну кнопку, - гул стал немного другим, к нему примешался какой-то посторонний звук, а через минуту лица Элиды коснулась прохладная струя свежего воздуха. – Ура! Получилось, - запрыгала она от радости, и позабыв обо всем, стала с интересом осматривать предметы в комнате. Элида переходила от одной стены до другой, пока не наткнулась на стол, и на нем не увидела цилиндрический предмет, прикрытый прозрачной крышкой. – Надо же убрать все следы на поляне! – ахнула она. Вся ее радость мгновенно исчезла, эйфория прошла, на Элиду снова накатила волна страха.
 
Схватив баллончик, она выползла наружу и быстро приблизилась к тому месту, где она вышла из портала. – Так, - бормотала она, - папа сказал, что надо снять прозрачную крышку и надавить на кнопку. - Крышка снялась очень легко, но, когда она стала давить кнопку, с интересом наблюдая, что произойдет, струя распыленной жидкости из баллона ударила ей в лицо. От неожиданности она уронила цилиндр и закашлялась. Страшно щипало глаза и нос. Вытерев лицо, она опять взяла баллон в руки и стала нажимать кнопку, держа его от себя как можно дальше.
Ей снова пришлось ползти под кустами колючек, но в этот раз еще и спиной вперед. Она доползла до камня и только сейчас заметила, что закрыть проход камнем будет легко. Изнутри на камне была прикреплена ручка. Элида вползла внутрь, втянула камень так, что он встал намертво и также двигаясь ногами вперед добралась до комнаты. Когда дверь захлопнулась, она, наконец, ощутила себя в безопасности. Можно было ничего не бояться, никуда не торопиться. У нее было сколько угодно времени, чтобы обжиться в отцовском укрытии.
Она потянулась и поняла, что зверски хочет есть. Из дома ей удалось утащить только кусок хлеба, вот с него-то Элида и начала. Она кусала хлеб, по очереди открывая все дверцы шкафов, заглядывая внутрь. Нашла она и разноцветные пакетики, и металлические банки. О банках отец ничего не сказал, но ей показалось, что это консервы. Уж очень они были похожи на те, что она видела в Катином мире.
Заглянула она и за темную дверь, что не открывалась, как обычно, а отъезжала в сторону. Там находился туалет, да какой! Такого белоснежного унитаза, раковины и душа она никогда не видела. Ее правда смутили кнопки и отсутствие цепочки, за которую надо было дергать. «Хоть бы папа еще раз со мной поговорил!», - мысленно взмолилась она, несколько напуганная всей этой непривычной обстановкой.
Она села в очень удобное кресло, и увидела, что даже на подлокотнике кресла есть какие-то кнопки. Дотрагиваться до них она побоялась, лишь еще раз мысленно попросила папу поговорить с ней. «Интересно, который сейчас час?», - подумала она… и достала из своего таинственного непонятного и скрытого кармана, крошечные часики, что отдала ей Анастасия. Эти часики – были единственным предметом, который она забрала с собой, поскольку расстаться с ними была не в силах. И семена, и пузырек, и даже зеркальце она оставила в доме мамы, решив, что с собой брать эти предметы глупо, у нее и так в этом портальном кармане было совсем мало места. Она лишь запрятала эти предметы среди своих вещей, чтобы никто случайно их не увидел, а вот часы… Они были ее талисманом, ее любимой игрушкой, ее воспоминанием о Мире, что дал ей так много.
Она с удовольствием посмотрела на часы и поняла, что уже почти час, как обнаружили ее исчезновение. Но Элида не волновалась. По-настоящему ее начнут искать только через несколько дней. «А, здесь есть часы? – подумала она и только теперь обратила внимание на странную прямоугольную штуку, светящуюся разноцветными огнями. По какому-то наитию свыше Элида догадалась, что это часы. Она долго рассматривала непонятные символы, потом плюнула, решив, что у нее будет время изучить их как следует.
Элида еще раз осмотрелась. Что-то ее беспокоило и волновало, и тут она вспомнила: папа сказал, что здесь есть его настоящая фотография. Но где? Ничего похожего на фотоальбом или фотографию в рамке, она не видела. «Хоть бы папа еще раз поговорил со мной!», - уже в третий раз простонала она. Папа ей был нужен, как никогда.
Волнение и возбуждение, вызванные побегом из дома, постепенно спадали, и тут, вместо долгожданного спокойствия на Элиду снова накатил страх, она осознала, что в этом крошечном убежище ей предстоит провести не месяц и не два. Она беспомощно оглянулась в поисках кровати. В детстве, когда ей было страшно, она с головой пряталась под одеяло и так успокаивалась. Здесь же, кроме кресла никакой кровати не было, также не было ни одеяла, ни подушки, ни простыни. «Мне придется спать сидя в кресле? А как папа в нем спал? Он же говорил, что жил здесь по нескольку дней. – Эти мысли заставили ее еще раз обойти комнату в поисках ниши, в которой могла скрываться кровать, но кровати не было – хоть убей. Она зашла в ванную и только сейчас обратила внимание на зеркало, которое занимало почти пол стены и шло от потолка до пола. – Ах! – ахнула Элида. – Вот это зеркало! Даже получше, чем то, что стояло в общежитии на лестнице. – И тут она неожиданно подумала, что папа, владея такими необычными знаниями ни с кем не делился ими в этом мире, почему? Ведь он мог передать способы изготовления очень многих вещей, того же стекла или зеркал, или… да чего угодно! Почему он этого не делал? – Элида не понимала. – Надо его об этом спросить, - думала она. – Хоть бы он пришел! Мне здесь так…», - она хотела сказать страшно, но ей было не страшно, хотела сказать грустно, но это было не то слово, что отражало ее чувства. Здесь Элида чувствовала себя так, словно она одна, вообще одна во всем мире, казалось, что больше никого и нигде нет, и это безмерное ощущение одиночества душило ее, словно паника, казалось, что ей не хватает воздуха, хотя она ясно чувствовала прикосновение прохладного ветерка к щеке. Она свернулась в кресле клубочком и уснула.