Снежная невеста (СИ)
Самовнушение не помогло.
Я добрела до своей спальни и упала поперёк кровати, лицом вниз. Хотелось плакать от несправедливости устройства мироздания, но это означало покрасневшие глаза и опухший нос, а для актрисы внешность прежде всего!
Из моей груди вырвался долгий рваный вздох. Приподняв голову и опершись подбородком на сжатые кулаки, я оглядела уютную комнату, в которой спала всю свою жизнь. Со времён моего младенчества она мало изменилась, разве что кровать заменила люльку и ко мне теперь приходила помогать с одеждой матушкина горничная вместо уволенной три года назад няньки. Дай матушке волю, она бы и раньше уволила бедняжку Грету — вроде бы та вложила в детскую голову мысли о самостоятельности и необходимости следовать за мечтой, а не традициями.
Честно сказать, нянька и впрямь тому немало поспособствовала, но основной вред моей психике нанесли сказки и предания, перечитанные мною в неимоверных количествах. Там принцессы всегда сидели и ждали, пока их спасут прекрасные принцы, чего я искренне не понимала и периодически у неё интересовалась: а почему эти дуры не пошевелили и пальцем, чтобы хоть попытаться спастись самостоятельно?
— Она же прекрасная дева! — закатывая глаза, охала Грета. — Ей положено красиво выглядеть для того, чтобы принц тут же захотел на ней жениться. А если она будет потная и страшная, кому нужна такая принцесса?
Собственно, отчасти поэтому я и решила пойти в актрисы. Во всех спектаклях, на которых мы побывали всей семьёй, главная героиня выглядела так, что принцы обязаны были выстраиваться в очередь и сражаться не с врагами, а между собой, дабы обратить на себя её внимание.
Мне вот тоже захотелось…
Только при этом ещё неплохо было бы самой чего-то добиться.
Пожалуй, если я никогда не выйду на сцену, могу попробовать писать сценарии. Только вряд ли режиссёры возьмутся ставить пьесу, в которой принцесса размахивает мечом и побеждает дракона.
Не поймут.
Я вновь тяжело вздохнула. Сложные морозные узоры на окне становились всё крупнее и извилистее. Зима набирала обороты. Скоро заметёт, занесёт все дороги, и проехать между долинами будет практически невозможно. Подземная железная дорога, что должна будет соединить все регионы и функционировать в любую погоду, пока ещё строится, и до завершения, увы, не меньше двух лет. Папенька частенько зачитывал вслух статьи об изобретениях четы Вихарт, на что я могла лишь завистливо морщиться. В технике я понимаю немногим больше, чем в математике. То есть пользоваться могу, а вот объяснить, как что устроено — уже нет.
Сложно быть дурочкой. Все считают, что кроме как замуж, ты и не годишься ни на что.
— Почему они меня не понимают? — перевернувшись на спину и уставившись в светлый матовый потолок, поинтересовалась я. — Неужели так сложно — разрешить мне заниматься тем, чем хочу? А потом выйти замуж за того, кто по душе? Я многого прошу?
Прикрыв глаза, я изо всех сил, всем сердцем пожелала… не славы, не признания или денег, а своего места в мире, где я люблю, любима, и родители меня поддерживают, а не норовят переделать под собственный идеал.
Внезапно комната вокруг меня закружилась, резко потемнело, подул ледяной ветер. Издалека, словно из-под слоя ваты, донёсся звук разбитого стекла — кажется, окно не выдержало мороза.
Меня завертело, замело, закололо мелкими острыми иголочками. Я чувствовала, что куда-то падаю. Проваливаюсь, будто под лёд, и промерзаю до самых костей…
Глава 2
Алиса
Вечер не задался.
От подруг я отбилась в первом же баре. Их там всё устраивало — и громкая музыка, и перекачанные танцовщики с накладными бородами, напоминавшие подпитых дальнобойщиков. Впрочем, я не исключала, что ребята таким образом зарабатывали, чтобы заодно размяться после долгого сидения за рулём. Мне же хотелось тихо посидеть где-нибудь с коктейлем, чтобы никто не скакал над головой и не ронял искусственные волосы в бокал. Так что выждав из вежливости полчаса, я выскочила в заснеженную ночь и побрела по оживлённой, несмотря на поздний час, улице. Должно же найтись заведение, соответствующее моим критериям? Тут район такой, что бар на баре и баром погоняет.
Как ни странно, мне не пришлось далеко идти.
Уютное заведение «На Перекрёстке» притулилось в проулке, и я бы наверняка пропустила вывеску, если б шла чуть быстрее. Логики в названии не было никакой — до перекрёстка ещё шагать и шагать. «Ну, зато музыки громкой не слышно», — успокоила я себя, спускаясь по скрипучим ступеням в полуподвальчик.
Атмосфера внутри царила праздничная. С потолка свисали шарики всех оттенков красного, еловые ветви украшали притолоки, распространяя упоительный аромат, перебивавший даже перегар немногочисленных посетителей. Все почему-то уставились на меня, словно я забредшая в притон монашка.
Я немного нервно поправила шубку и огляделась.
Справа наверх уходила лестница с резными перилами, и меня отчего-то со страшной силой потянуло именно туда.
— Проходите, не стесняйтесь, — передо мной возникла девушка с ярким макияжем и в откровенном костюмчике развратной крольчихи: юбочка по самое некуда, чулки, сапожки и кокетливо загнутые ушки. — Если желаете, наверху есть кабинеты.
— Желаю! — поспешно заявила я, спеша убраться подальше от пристального внимания посетителей.
Вид официантки намекал, что заведение всё же злачное, и моё предположение о притоне недалеко от истины.
Не страшно, в случае чего отмахаюсь. У меня в сумочке и пистолет газовый есть для такого дела.
Девушка хмыкнула, кивнула каким-то своим мыслям и проводила меня на второй этаж. Тут я немного расслабилась — выглядело всё солидно и чисто, еду и напитки мне принесли быстро, на всякий случай я набрала и отправила сама себе на почту сообщение с адресом заведения и принялась за ужин. Если вдруг подмешали что-то и меня увезут в бессознательном состоянии, папа хоть будет знать, откуда начинать поиски.
Мне удалось спокойно перекусить и отпить божественного глинтвейна — вина там, кажется, вовсе не было, зато корицы и гвоздики жахнули от души — после чего всё и произошло.
На диванчик напротив меня рухнула лицом вниз какая-то девица в старомодном платье.
Прямо из воздуха рухнула.
Из ниоткуда.
Я покосилась на глинтвейн с подозрением и отставила бокал подальше.
— Эй, вы в порядке? — окликнула её, не до конца уверенная, что там реально человек, а не забористая галлюцинация.
В воздухе сверкали и кружились снежинки, намекая, что пора бы мне делать ноги из этого подозрительного бара.
Но вопреки логике и здравому смыслу я обошла стол и похлопала обморочную по тому месту, до которого дотянулась.
— Ай! — взвизгнула она и неожиданно подскочила, чуть не ударив меня головой в лицо.
Ноги меня не удержали, и я с размаху приземлилась на пол от изумления.
Передо мной сидела, пошатываясь, моя точная копия. Чуть моложе, с наивным детским взглядом и растрёпанными волосами натурального оттенка тёмного каштана, которого я уже лет пять на себе не видела, предпочитая баклажан и фуксию. На прошлой неделе только была у мастера и подправила тон в более праздничный бордовый.
Плод моего воображения потёр лицо, похлопал себя по розовым щёчкам и настороженно огляделся. Затравленный взгляд девицы остановился на мне, ротик приоткрылся, и из него вырвалось сдавленное мычание.
Не слишком аристократично.
— Ты кто? — спросили мы хором.
«И голос похож», — отметила я про себя, присматриваясь к глюку. Убедительные нынче подмешивают средства. Видения почти как настоящие.
Не удержавшись, я потянулась и ущипнула свою юную копию в районе запястья. Она ойкнула и тотчас ответила тем же. Настала моя очередь недовольно поморщиться.
Нет. Это не галлюцинация. Слишком уж реальна боль.
Тогда как это возможно? Умелый макияж? Розыгрыш? Никто не знал, что я пойду в этот бар, чтобы так вот старательно подготовиться.