Рейсер. На ступень выше (СИ)

Патрик сказал мне вчера на совещании быть аккуратнее с шинами. Хотя фирма в любом случае нужное число комплектов, мне следовало подтянуть навыки работы с резиной, а то часто к финишу я доезжал на уже изношенной и почти не мог бороться. А это критично в условиях этапа, когда на две квалы и три гонки всего три комплекта, — попробуй распредели ресурс!
В общем, мне предстояло найти для себя баланс между скоростью и расходом шин, поэкспериментировав с соотношением максималки на прямых и атаки в поворотах.
Поэтому передачу вверх, газ в пол и вперёд — в надежде проехать круг на пределе, но идеально.
…Короткий рывок по старт-финишу — разгон почти что до двухсот. Торможусь примерно на стометровой отметке и, агрессивно подрезая поребрик на раннем апексе, вхожу в близкий к прямому угол «Равенол», который раньше назывался просто «Нордкурве» — Северная петля. Газ, снова газ, выжатый до упора дроссель, с пятой передачи обратно на шестую, вперёд, вперёд!
Шикана, получившая имя Берни Экклстоуна[2]. Сбрасываю метров за сто двадцать, выворачиваю вправо руль, проскакиваю внутренний апекс на сотке. И дальше опять темп на максимум — в пологую, скоростную полуторакилометровую дугу «Параболика».
Стараюсь держаться ближе к внешнему краю, чтобы болид не сносило. Тот не сразу слушается управления, заправленный под завязку. На полном ходу проношусь мимо машины в бело-синей раскраске — это «Фортек», они снялись с участия в этом сезоне, но явно хотят вернуться. Вон, даже на тесты приехали с двумя пилотами: Василием Романовым и Фердинандом Габсбургом. Последняя фамилия, если что, та самая, из всемирной истории. Но вряд ли покажут что-то значительное, а уедут уже на второй день — участвовать в другом еврокубке.
Даже боюсь взглянуть на дисплей руля ближе к точке торможения перед шпилькой, но глаз таки косится. Успеваю заметить число двести сорок — и тут же давлю на тормоз. Из-под левой передней шины идёт пар — чёрт, перестарался. Руль почти на сто восемьдесят вправо, держать не выше семидесяти. А так по ощущениям и не скажешь, что шпилька, — воспринимается скорее как прямой угол. Наверное, просто изгиб слепой, вот и кажется всякое.
Первый прямик возвращения… Тут я вижу в зеркалах чью-то «Прему». Прищурившись, могу разглядеть номер один на носовом обтекателе.
Стролл.
Как там говорила Масяня? «Стой, я знаю, это опять ты!»
Приблизительно так я и подумал, заметив позади себя неудержимого в гонках канадца.
Хм, а как тебе такое в моём исполнении?..
Приближался безымянный седьмой поворот, ведущий к обратной шикане «Мерседес», состоящей даже не из трёх, как «Берни», а из целых четырёх сегментов. Ехавшая впереди меня «Мюкке» сбросила скорость — а я не стал. И, облизав внутренний поребрик, влетел на двухстах в тупой угол.
Практически тут же оттормаживаюсь до ста, спускаясь до третьей передачи, и мастерски выруливаю с ускорением из продолжительной связки на следующую часть прямика.
Стролл подотстал, маяча в сотне с лишним метров позади. Наверное, не ожидал от меня такой дерзкой прыти.
Надо сосредоточиться. Далее — третий сектор, самый трудный для меня в плане времени относительно остальных. С затяжным, мать его, дуговым поворотом «Закс», носящим знаковый тринадцатый порядковый номер.
Закруглённый заход в петлю «Мобил-1» (название проплачено компанией по производству моторного масла) — и я понимаю, что Лэнс на глазах сокращает разрыв. Изо всех сил жму на коротком отрезке и более-менее плавно сбрасываю перед злополучной дугой, в которую вхожу на сотке.
Стролл уже не хвосте! Какой же он быстрый, блин…
Незаметная заключительная шикана — и вход в Южную петлю, выводящую на старт-финиш. Проезжаю правыми колёсами по бело-синему полосатому поребрику, дабы не уступить свою внутреннюю траекторию…
Но Лэнс оказывается слева, на внешней! Выныривает из завершающего угла «Зюдкурве» и чисто за счёт разгона проходит вперёд, закрепляя свой статус к первому повороту.
 
Будь мы на автомобилях для туринга — кузовных гонок, наверняка бы помигал мне на прощание фарами. А так разве что обдал фонтаном пыли, цепанув на миг задним правым обочину.
Я стиснул зубы. Вот же пижон, право слово! Не скажу, что читер (тут, скорее, к команде вопросы), но мудак редкостный. Ещё и, наверное, на почти пустом баке…
Мне не стоило большого труда связать их фотку с Ником и свою аварию в предпоследней гонке. Особенно после замечаний мистера Оукса по этому поводу.
Вывешенная с пит-лейна табличка — предыдущий круг я прошёл за минуту тридцать четыре и семь. Плоховато. Ничего, зато я знаю, где можно прибавить.
И сделаю это. Главное — успеть до клетчатого флага.
То бишь — до окончания сессии.
В перерыве меня сдержанно похвалили за проделанную работу. Моим лучшим результатом стало время 1:32.776, поставленное ближе к концу на малом количестве топлива, благодаря чему я расположился в середине протокола и лишь немного проиграл сокомандникам из Британии. Вдобавок Патрик сказал, что мы за первую сессию (я успел проехать без малого сорок кругов) собрали неплохие данные для анализа и, когда приедем на эту трассу вновь, нам будет от чего отталкиваться.
Перекусили (я и Никита всё так же не разговаривали друг с другом), и я, отпросившись до конца паузы, направился к боксам «Премы», чтобы кое с кем кое о чём потолковать.
Долго ждать не пришлось. Кэссиди возвращался из паддока один — в своём красном комбезе с белыми вставками, готовый опять сесть за руль болида.
Увидев меня, он опустил голову и попытался проскочить мимо, но я окликнул его:
— Ник, есть разговор.
Новозеландец вздохнул, огляделся (уж не Стролла ли высматривал?..) и подошёл ко мне, стоявшему около забора по другую сторону боксов от пит-лейна, ближе к Северной петле трека.
— И чего ты хотел? — буркнул он, избегая смотреть мне в глаза.
— Ник, я всё знаю. Знаю, что столкновение было подстроено. Что это затеял Лэнс ради каких-то своих целей.
— Откуда сведения? — вновь через губу поинтересовался Кэссиди.
Но мне казалось, он нервничал. Значит, что-то в моих словах всё же было.
— Логика, Ник. Чистая логика. Есть фото, где вы с Лэнсом в субботу днём что-то горячо обсуждаете. Запись гонки, где вот ни капельки не заметно, что у тебя была блокировка. Плюс мой конфликт с твоим напарником, который в команде явно доминирует — как по очкам, так и психологически. Ничего не хочешь мне сказать, а?
— Ты ничего не докажешь, — произнёс Кэссиди, но уже как будто немного затравленно, и снова нервно осмотрелся.
— А мне и не надо. Так и быть, я не стану раздувать эту историю. Просто скажи: что тебе пообещал Стролл?
Ник помолчал несколько секунд, глядя в сторону, и, когда я уже подумал, что он меня пошлёт, ответил:
— Десять штук баксов. Плюс помощь с контрактом на будущий год.
— Нехило, — я даже присвистнул. — Но… ты понимаешь, что продался? Что теперь этот груз будет и дальше висеть на тебе?
— Не учи меня жить, пацан, — сказал он и хотел было пройти наконец мимо меня, но я поймал его за плечо.
— Ник, ты же крутой гонщик. Почему ты позволяешь себе плясать под дудку кого-то ещё? Ты способен приезжать на подиум и выигрывать гонки. Ты показал это в Японии и можешь продолжить здесь. Не будь вторикеллой[3], в конце-то концов!
— Я подумаю, — глухо прозвучал ответ.
Кэссиди скинул мою руку со своего плеча и, не оборачиваясь, пошёл к задним дверям боксов.
Однако складывалось впечатление, что он жалеет. То ли о том, что согласился на предложенную Строллом авантюру, то ли о разговоре со мной, который, должно быть, вывел его из шаткого состояния равновесия.
А я отправился на пит-уолл к своим.
Посмотрим, на что сподобится Никитос за три часа, которые ему оставались.
* * *