Темный Шквал (СИ)
А если все это — обман? Грандиозный спектакль, разыгранный только ради одной цели — остановить войну? И что, если Десница — это вовсе не Аудроне, и даже не Киаран? «Десница — это не…» — сказал профессор Робертсон. Самое логичное, что пришло в голову Киарану: Десница — это не один человек. Шуйца. Почему никто не упоминает Шуйцу? Ведь его личность тоже важна, если Шуйца влияет на выбор Десницы.
Аудроне выбралась из «Теневого Двора» под предлогом прохождения пути Десницы. Очевидно, что она настояла на проигрывании некого маршрута, который должна была пройти погибшая Аудроне Мэль из этой реальности. Если принять допущение, что эксперимент, к примеру, не провалился, и в ходе него осталась одна Аудроне и были определены координаты контрольных точек, зачем Деснице участвовать в войне? Чтобы искать саму себя? В этом она убедила Альянс? А если при выходе из «Теневого Двора» Аудроне действительно не знала, кто Десница, а кто Шуйца? Пока Альянс снисходительно наблюдал за ее выходками, активно прикрываемыми Сюзанной Мэль, Аудроне лишь делала вид, что проходит путь Десницы. Но на самом деле она реально его искала? Его и Шуйцу? Поиски окончились, когда Аудроне попала в команду Киарана. Точнее, когда она сама попросила направить ее и Тартаса в команду штрафников.
В его команде было шесть человек. Он, Шори, Око, Жасмин, Дон и Вильям. Если вычеркнуть Киарана, останутся пять кандидатов. Пять претендентов на роль Десницы и Шуйцы.
— Стоп! Тартас, — вслух произнес Киаран.
Все-таки претендентов шестеро. Шуйца влияет на выбор Десницы. Тартас не может быть Десницей. Его ранили, и у него была остановка сердца. В этот момент реальность бы перезагрузилась. Но это не значит, что Тартас Онью не может быть Шуйцей.
Свадьба. Контрольная точка. Кто из его команды гарантированно окажется на этом мероприятии? Тартас безусловно будет там, как личный телохранитель и друг Аудроне. Наверняка она даже попросит его быть свидетелем обетов с ее стороны. И Киарану тоже предстояло выбрать свидетеля обетов. Вильям… Он даже не рассматривал других кандидатур на эту роль, потому что из команды ближе всех общался именно с Вильямом. Если Вильям согласится — а причин отказывать Киарану у него быть не должно — то именно он гарантированно окажется на свадьбе, в то время, как Око, Шори, Дон и Жасмин могут вообще не попасть на торжество…
— Indr-r-ram… — прошептал Киаран.
На задании на Эвлере Аудроне настояла, чтобы Тартас находился рядом с Вильямом. Во время нападения на «Оникс» Вильям ушел с Киараном, потому что хотел… …спасти Тартаса. Свадьба. Тартас и Вильям наверняка окажутся на передовой в гуще событий.
— Sugur-r-ra… — едва слышно, произнес Киаран. — Вильям…
Аудроне действительно может всех обмануть. Догадывается ли Тартас, что он и его любовник, возможно, и есть те самые ключевые фигуры, которые повлияют на будущее Вселенной? Они всегда рядом и вроде бы выступают, как второстепенные персонажи на пути Аудроне и Киарана. Их судьбы никого не интересуют и к ним не приковано столько внимания. Пока все в контрольной точке будут смотреть на жениха и невесту, истинные Десница и Шуйца будут определять будущее.
Если Киаран прав… Если Киаран прав, то сохранность жизней Тартаса и Вильяма для Аудроне является приоритетом. Она будет защищать не себя, и даже не Киарана. Она сделает все возможное, чтобы сохранить жизни Вильяму и Тартасу, пусть даже сама погибнет…
— Ты к этому готовишься? — произнес Киаран. — Собралась на собственной свадьбе умереть?
Киаран поднял руку и взглянул на зеленые глаза змеи. Тяжело врать всему миру и знать, что готовишься не замуж выйти, а на заклание пойти. От этого можно не только в запой удариться, но и из ума выжить. Только гении всегда немного сумасшедшие…
— К Сахиде твой жертвенный план, если он действительно такой. Не с тем связалась, милая.
Киаран уронил руку и выпрыгнул из разрыва пространства. Взглянул на Тартаса, распластавшегося на полу у его ног и перевел взгляд на рыдающую в подушку Аудроне.
— Кровати узкие, Тартас, — прошептал Киаран. — Хорошо, что голову не расшиб при падении.
— Так точно, сэр, — сквозь зубы произнес Тартас, встал и залез обратно на койку. Накрылся одеялом и отвернулся к стене.
Киаран обернулся. Все по-прежнему делали вид, что крепко спят. Надо же, какими внезапно деликатными стали… Близость высокого начальства кротости прибавила или действительно понимают, что сейчас Киарана лучше не провоцировать?
Он присел на койку Аудроне и стал снимать с нее ботинки. Она не брыкалась, не отбивалась и не пыталась ударить его ногой. Казалось, что ей действительно уже все равно, что с ней делают.
Киаран поставил ее ботинки на пол и взглянул на свои босые ноги. Спать в комбинезоне неудобно, конечно, но и раздеваться он не собирался. Киаран вытянул одеяло из-под Аудроне и укрыл ее. А потом сам лег рядом, обнял и прижался губами к ее темени.
Нужно было что-то сказать, но язык прилип к небу и не желал шевелиться. Аудроне повернулась и уткнулась лицом в его грудь. Все еще плакала, все еще сотрясалась всем телом в своей беспомощности, но приникла к нему. Не нужно слов, чтобы кое-что понять: ты либо рядом и принимаешь все, либо уходишь и от всего отказываешься. Он свой выбор сделал. И она, похоже, тоже.
* * *Аудроне проснулась посреди ночи. Вздрогнула и пошевелилась. Кто-то в каюте храпел, кто-то посапывал, и тусклый свет ночников на стенах будто стерег их покой. Аудроне не помнила, как перестала трястись в ознобе истерики, проглатывая соленые слезы, и успокоилась. Ее щеки давно высохли, а дурман атероля еще не покинул разум. Она приподняла голову и посмотрела на лицо Киарана. Казалось, он крепко спит, но Киаран внезапно открыл глаза и взглянул на нее в ответ.
— Прости, — одними губами прошептала Аудроне.
Конечно, она извинялась не за то, что разбудила его, а за обман. Все-таки жертва из них двоих — он, а не она. И смотреть правде в глаза пусть и тяжело, но все же придется. Аудроне его соблазнила. И не только ради возможности испытать ответное чувство и на время забыть о бренности настоящего, но и в угоду других, пусть даже и «высоких» целей.
Она искусный манипулятор, обученный Лала Ли подстраиваться под ситуацию. После разговора с отцом Киарана, когда все в ее плане снова пошло наперекосяк и на голову посыпались праведные обвинения, Аудроне избрала тактику игнорирования. После освобождения из-под стражи она намеренно демонстрировала обиду, чтобы искусственно обесценить Киарана и их роман. Провокация удалась, и жених внезапно начал бороться за уязвленное самолюбие. Понимал ли он, что на самом деле им движет? Или искренне верил, что обиженная Аудроне может махнуть на все рукой и послать судьбу Вселенной к Сахиде? Какая разница, если манипуляция сработала, и он помирился с ней? Более того, он кажется и с ролью марионетки смирился. Тактика не подвела. Но уязвленная гордость Аудроне сатисфакции не получила, а обида за его унитяжительные слова давила на горло пуще петли, перекинутой через шею.
Киаран потянулся к ее губам и поцеловал. Аудроне закрыла глаза и ответила. Очередной бой был выигран, и он снова на ее стороне. Свадьба состоится, у мира появится шанс остановить войну. Одни плюсы, как ни посмотри. Вот только номер Шестнадцать — Двадцать Девять перестанет существовать, но в контексте будущего Вселенной это не станет иметь никакого значения, точно так же, как и невыплаченные репарации за похороненную гордость и разрушенную жизнь.
* * *Звонок будильника в каюте напомнил вой сирены системы оповещения: такой же мерзкий и протяжный, способный не только поднять мертвого из могилы, но и нарушить вожделенный сон любого рядового флота Альянса. Аудроне вздрогнула и застонала от боли в голове.
— Судя по амбре — атероль, — констатировал Киаран и по-хозяйски притянул ее к себе.
— От меня несет за метр, наверное, — она зажмурилась.
— Не льсти себе, — он прижался губами к ее щеке. — Ну что, мыться пойдем, мэм?