Между тьмой и пламенем. Часть 1 (СИ)

После их недавних приключений и эмоциональных разговоров было очень странно сидеть с ним вот так, в присутствии посторонних, чинно и чопорно, постоянно подавляя желание поболтать о ерунде – потому что все считали, что темный маг о таких вещах с леди-наследницей беседовать не будет и не должен.
Когда обе ее горничные, сверля его подозрительными взглядами, удалились, Инерис наконец позволила себе откинуться на спинку кресла и поморщиться.
– Знаете, Кэллиэн, это тихий ад.
– Привыкайте, – тихо посоветовал он, последовав ее примеру.
– Не хочу, – вдруг улыбнулась Инерис. Он удивленно вскинул бровь. – Я хочу хотя бы с вами разговаривать по-человечески, без всех этих заморочек этикета. Если вы не против.
Кривая, но теплая усмешка.
– Ни в коем случае. Однако я бы на вашем месте побыстрее допивал чай, – сообщил он.
– Почему?
– Потому что, выйдя из больничного крыла, где предавался целительному сну наш милейший вервольф, я краем уха услышал, что вас сегодня еще ждет урок стрельбы из арбалета. Самое то перед прощанием с дорогими гостями, не находите?
Инерис сдавленно застонала.
– Да уж, хотя бы буду в тонусе…
Пристальный взгляд синих глаз.
– Вы ведь испугались? – помедлив, спросил маг.
– Конечно, – не стала отрицать она. – Но тем больше мне хочется лично проводить князя. Страху надо смотреть в глаза.
Кэллиэн одобрительно кивнул. Инерис уже почти было собралась отпустить ехидное замечание насчет собственных успехов в стрельбе (а точнее, их отсутствия), но дверь открылась, и вошла ее камеристка… пришлось выпрямиться, поспешно подхватить чашку и сделать вид, что она наслаждается вкусом крепкого напитка. Кэллиэн сделал то же самое.
Грелис сообщила о том, что через полчаса ей надлежит явиться на очередной урок стрельбы из арбалета в амфитеатр.
Придворный маг без единого слова поставил чашку, поднялся, поклонился и вышел в коридор, едва Инерис приказала горничной подготовить старый костюм для верховой езды.
Он ждал у ее дверей, не проявляя нетерпения, вполне довольный собой. Ничего лишнего, никаких неуместных жестов. Это правильно.
Настроение ему портило только одно. Он слишком много времени проведет днем на улице. Под солнцем.
Именно поэтому князь сомневался, стоит ли давать ему это поручение. Поэтому это была просьба, а не приказ.
Поэтому Кэллиэн и согласился сразу же. А едва горничная сообщила ему, что госпожа готова к выходу, вошел и наложил на леди-наследницу простенькую, но эффективную защиту. На всякий случай, чтобы наверняка.
***
Князь Солтейн после целительного, наведенного магией сна, наконец подготовился к отъезду. Побрился, переоделся, поморщился, едва увидел в зеркале по-прежнему опухший, обзаведшийся эффектной горбинкой нос…
Он с трудом выдержал здесь эти дни. Палата больше смахивала на тюремную камеру – настолько герметично она была опечатана магией. Его людей к нему тоже не пускали. Какое унижение… особенно когда тебя лечат после того, как выяснили все о твоих (мягко говоря, не самых красивых и честных) планах.
За дверью его с поклоном встретил лорд Дэтре, и увидев его, князь с трудом подавил страх, хотя умом понимал – допрос был оправдан, проводился по приказу князя, и теперь маг ничего уже ему не сделает, если не будет причин… Дураком Солтейн не был и подавать повод для более тесного знакомства с автором приснопамятного брачного договора не собирался.
В сопровождении Дэтре он вышел во двор, где уже переминался с ноги на ногу его встрепанный и помятый отряд – похоже, им эти дни тоже не пришлись по нутру… и не поверил своим глазам, когда из замка, дабы проводить дорогих гостей вышла леди-наследница, собственной персоной.
Строго одетая и причесанная, губы сжаты, брови чуть нахмурены…
Ей что, не передали…
Но нет, не может быть. Господин придворный маг многозначительно встал за ее плечом, а в его легкомыслие Солтейн не верил. Следом за тяжелые двери шагнула и леди-королева, коротко кивнувшая ему.
– Полагаю, милорд, вы извините моего отца – он немного не в том настроении, чтобы желать вам счастливого пути, а потому позвольте мне сделать это за него…
 
Он не знал, куда деть глаза. Леди Ламиэ вызывала уважение и восхищение. Ее хотели убить – а она стоит перед этим человеком и обливает его презрением!
– Хоть вы повели себя самым недостойным образом (а точнее, именно поэтому), мы считаем себя обязанными выделить вам почетный эскорт – надеюсь, он станет для вас поводом в дальнейшем крепко задуматься, прежде чем попытаться осуществить планы схожего рода… и поможет запомнить раз и навсегда, насколько гостеприимной может быть наша автономия. Хотя я сомневаюсь, что вы собираетесь рассыпаться в похвалах моему княжеству теперь. Желаю вам счастливого пути, любезный князь – и искренне надеюсь, что наша следующая встреча никогда не состоится.
Она хлестала его словами, он, то краснея, то бледнея, слушал, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя, как накатывает слабость при каждом взгляде на лорда Дэтре, который, чуть прищурившись (от этого прищура в дрожь бросило не только князя, но и его соратников), следил за каждым его движением.
Инерис Ламиэ была великолепна.
Ему оставалось только признать поражение. Что он и сделал, едва она умолкла.
– Я понимаю, леди Ламиэ, что об этом бесполезно говорить… Но я приношу вам свои извинения и искренне сожалею, что осмелился замыслить против вас недоброе.
Взгляд серых глаз не смягчился ни на йоту.
– Об этом действительно бесполезно говорить, милорд. Кстати, не знаю, упоминал ли кто-то прежде об этом… Но наш посланник уже отправлен в Даллию с гневной нотой, составленной лично князем Ламиэ. Примите мои искренние пожелания удачи. Когда вы предстанете перед советом, временно управляющим вашей страной, она вам понадобится.
Окончательно раздавленному оборотню оставалось только откланяться.
***
Ральда, оттесненная на второй план собственной падчерицей, неподвижно и молча стояла, оскорбленная, прилагая усилия, чтобы выглядеть спокойной и не стиснуть кулаки.
Инерис. Снова Инерис. Она планировала высказать милейшему вервольфу все, что думает о его дипломатических способностях, но ее совершенно невежливым образом опередила падчерица. И заговорила так жестко, холодно, с таким презрением… Оборотень уже просто не знает, куда деть глаза. А его воины – особенно этот проклятый тигр! – поглядывают на нее пристыженно и вместе с тем с невольным уважением. Конечно – ее хотели похитить и убить, а она невозмутимо желает князю счастливо добраться до дома и никогда не возвращаться сюда. Плевок и то унизил бы его меньше.
Но больше всего раздражало даже не это.
Весь день синеглазый маг добросовестно ее пас… конечно, князь распорядился… но они ведь сидели вдвоем в ее покоях! А теперь он стоит за плечом этой девчонки, как верный пес!
Зрелище становилось невыносимым. Возможно, пора уже что-нибудь предпринять? Может, стоит хотя бы побыстрее выдать "доченьку" замуж, чтобы чрезмерно опекающий ее лорд Дэтре не обольщался?.. Правда, учитывая условия, выдвигаемые князем, сделать это будет непросто…
...Какая жалость, что кандидатура Солтейна вот так отпала... Отличная была бы партия... И Кэллиэн, возможно, перестал бы маячить рядом с Инерис, постоянно вытаскивая ее из неприятностей...
Впрочем, всего того, что мешает ей сейчас, это не устранит.
Ральда тихо вздохнула. Едва уловимая аура опасности, окружавшая темного мага, неудержимо влекла ее. Он был так не похож на здешних мужчин, сильных, но неумолимо скучных... Кэллиэн Дэтре, эксцентричный, непредсказуемый, умеющий быть незаметным и пронизанный тьмой, манил ее, как только может манить недосягаемое и запретное. Прибавить к этому красивое, выверенное лицо, яркие синие глаза и кривую ухмылку...
 
Ральда находила темного мага неотразимым – и лишь необходимость сохранять безупречную репутацию удерживала ее от необдуманных шагов.