Между тьмой и пламенем. Часть 1 (СИ)

Князь с отвращением и ненавистью покосился на избитого и выплюнул:
– Премию выписать.
Он поднялся с кресла и бросил:
– Господин Тельс, попрошу вас выйти пока из палаты. Лаэрн Дэтре и капитан Мельдер проведут допрос неуважаемого князя.
– Но после сотрясения...
– Ему больно? – перебил князь Ламиэ.
– Н-наверняка, – запнулся целитель.
– Вот и отлично. Значит, пытать не придется, – выплюнул правитель.
От его взгляда Солтейну поплохело окончательно.
– Кстати, Солтейн, я непременно отправлю гневную ноту в Даллию. Боюсь, число ваших сторонников резко сократится. Такое поведение в союзном государстве...
Князь только сдавленно застонал.
– Лорд Дэтре, по окончании допроса жду вас с докладом.
– Слушаюсь, князь, – поклонился придворный маг и смерил лежащего оборотня задумчивым, почти мечтательным взглядом.
Тот с трудом подавил желание заскулить. Да что такого в здешнем придворном маге, что от него мороз идет по коже?!
– Капитан Мельдер, – поклонился Кэллиэн, когда седой, но по-прежнему умелый и опасный воин вошел в палату.
– Лорд Дэтре, – поклонился тот в ответ.
– Начнем? – с нехорошим предвкушением произнес маг, и оборотню стало дурно.
***
– Он так и не сказал, кто должен был помочь ему вывезти Инерис? С кем он вообще заключил этот непонятный договор?
– Нет, – покачал головой Кэллиэн, стоя напротив письменного стола, за которым расположился верховный князь.
– Прискорбно, – нахмурился тот. – А вы не пытались…
Он спрашивал осторожно, зная, что у лорда Дэтре плохая реакция на ментальную магию.
– Пытался, разумеется, за кого вы меня принимаете? – меланхолично протянул Кэллиэн, проводя под носом пальцами, словно опасаясь, что снова пойдет кровь. – Ничего. Грубый шов реальности, словно нужные воспоминания выдрали с корнем, не особо заботясь о сохранности остального. Он действительно ничего не сможет сообщить о личности своего сообщника.
Князь вздохнул.
– Я допустил ошибку, доверившись этому прохвосту. Сейчас я и сам с трудом могу понять, как это получилось. Старею, что ли…
– О старости слишком рано говорить, милорд, – укоризненно произнес маг.
– От кого я это слышу, лорд Дэтре? – ехидно поинтересовался верховный князь. – Вам-то она точно в ближайшее время не грозит.
Кэллиэн улыбнулся в ответ, поклонился и уже собрался уходить, как вдруг на стол перед ним неожиданно плюхнулся мешочек с золотом. Маг непонимающе уставился на него.
– Простите, князь, что это?
Глаза сидящего напротив мужчины вдруг улыбнулись.
– Ваша премия, лорд Дэтре. Как я и обещал. Вы же не думали, что я не узнаю ваш почерк в анонимном докладе, который вы любезно оставили на столе в моем кабинете еще до рассвета? Да и не верится мне, уж простите, что по замку может бегать второй черный маг, отличающийся подобной сдержанностью.
Кэллиэн вздохнул, отбрасывая притворство.
– Я не хотел заходить так далеко. Меня интересовала только информация. Но когда я ее получил, боюсь, ярость взяла верх. Мне жаль.
– А мне нет, – с яростью бросил князь. – И это ваша природа, лорд Дэтре. Вы от нее не убежите, как бы вам того ни хотелось. Хотя было бы жаль, если бы ваш ритуал оказался прерван. Поэтому я рад, что вы сдержались – для вашего же блага. И Инерис, какой бы она ни была, моя дочь, и я не допущу, чтобы какой-то… – князь умолк, стиснув челюсти.
Сегодня князь в кои-то веки вновь был похож на себя, и Кэллиэн решился осторожно заговорить о том, что его тревожило.
– Пресветлый князь…
– Я вас слушаю.
– Инерис – хорошая девочка. И ничего не замышляет против вас. Можете мне поверить.
Князь вздохнул. На лице, всегда властном и волевом, вдруг отразилась сильнейшая неуверенность.
– Мне что-то подсказывает обратное. И вас ведь здесь долго не было, лорд Дэтре.
– Я знаю Инерис. Ее поведение и манеры изменились, быть может… но сердце все то же. Я специально взял на себя труд вдумчиво побеседовать с ней, – тихо произнес Кэллиэн. – Она искренне привязана к вам и тревожится о вас. Вы можете мне верить.
– Я знаю это, лорд Дэтре… Я постараюсь. Ступайте.
 
Кэллиэн поклонился и вышел за дверь.
Верховный князь Нариме князь растер лицо ладонями. В душе вновь поселилась неуверенность. Возможно, это действительно только блажь? Возможно, Инерис ничего плохого не замышляет? Она не всегда покорна, но где, скажите на милость, дети проявляют полное послушание и абсолютно покорны родительской воле?..
Но внутренний голос неумолимо шепнул:
«Она слишком умна… слишком популярна… слишком хитра и знает много уловок… а потому опасна!»
Он выпрямился в кресле.
За время своего правления князь Ламиэ принимал немало сложных решений и ради покоя и порядка в подвластной ему территории не боялся запачкать руки. Это лучше, чем погрузить ее в хаос гражданской войны… Но время еще не пришло. Он будет ждать до последнего, пока не уверится в том, что дочь действительно замышляет что-то против своего отца.
Но Кэллиэну действительно можно было доверять… Если, конечно, маг не обманывается сам.
Дориан снова нахмурился, вспомнив, что Инерис предупреждала его насчет Солтейна… и оказалась права, чтоб ее!
Он понимал, что следовало радоваться ее проницательности, тому, что он хорошо обучил ее, что из нее получится отличная правительница…
Но все эти плюсы могли обернуться минусами… для него же. Если Инерис захочет сесть в княжеское кресло немного раньше, чем было бы естественно.
А потому лучше пусть посидит взаперти подольше и вспомнит, кто в этом княжестве сила, власть и высший суд. И кому не следует вот так бесцеремонно, при советниках, указывать на ошибки!
А ведь Кэллиэн тогда фактически встал на ее сторону, предложив проверить слова наследницы. Неужели тоже подозревал нечто подобное? Как же так вышло, что он, правитель, не обратил внимания на те тревожные признаки, о которых говорила Инерис?
Потому что был слишком занят мыслями о том, как бы его дочь, объединившись с военными, не организовала мятеж.
И, как выяснилось, совершенно напрасно.
Верховный князь Нариме устало прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла, позволяя себе редкую минуту слабости.
Возможно, Кэллиэн прав? Возможно, зря он так относится к Инерис?
Возможно. Но проявить суровость все равно не будет лишним.
Дориан снова выпрямился, позвонил в стоящий на столе колокольчик, и в дверь, почтительно поклонившись, вошел дворецкий.
– Лаэрн Рагор, будьте любезны сообщить камеристкам княжны, что наказание их леди продлено еще на три дня.
– Слушаюсь, милорд, – с каменным выражением лица поклонился секретарь. – Только, милорд…
– Говорите, лаэрн Рагор, я слушаю.
Помедлив, дворецкий произнес:
– Вы уверены, что это адекватная мера?
Пожалуйста! Уже и слуги стоят за нее горой!
Снова вспыхнул гнев, ставший в последнее время привычным.
– Абсолютно, – холодно отозвался князь. – Возможно, это позволит леди-наследнице в будущем своевременно вспоминать о субординации в присутствии посторонних лиц.
«Но ведь вы отказывались говорить с ней до самого совещания… могли бы вызвать ее в свой кабинет или заглянуть в ее покои, побеседовать в ее гостиной…»
Но лаэрн Рагор оставил свои мысли по этому поводу при себе. Не стоило раздражать князя.
– Передать им ваше приказание немедленно, милорд?
– Через час. Инерис как раз вернется с прогулки и выпьет чай. Сладости тоже исключены из ее меню.
– Слушаюсь, милорд, – выверенно поклонился дворецкий и покинул кабинет.
  
Глава 6
 
Инерис мрачно сидела в комнате, не слушая увещеваний служанок и обижаясь – всерьез обижаясь на отца. Пожалуй, впервые.
 
Возможно, она была… не очень права, указав ему на все эти детали при советниках. Возможно. Но она неоднократно просила об аудиенции! Один раз лично, еще два раза – через лорда Рагора и даже, отринув церемонии, попыталась просто поговорить с ним, подловив его одного! И отец не нашел для нее времени, словно он не поручал ей…