Последыш. Книги I и II (СИ)
«Весьма прагматический подход», — покачал мысленно головой Бармин, но ему следовало признать, в этом мире другие люди просто не выживают.
— Не забывай, по закону они будут Глинскими.
— Нестор не вечен, — пожала она плечами. — А с Петром я всегда договорюсь. Мы же росли вместе. Я его знаю, он меня знает. Всегда можно придумать причину для перекрестного усыновления.
— А так разве делают, — удивился Бармин, который все еще плохо разбирался в системе отношений, существующей в среде высшей аристократии империи.
— Делают, но только между дружественными родами, для взаимного усиления генотипа и укрепления связей.
«Обалдеть!»
— А что такое «Благословение богов»? — решил Бармин выяснить еще один тонкий вопрос.
— Не знаю, — пожала Варвара своими роскошными плечами. — Так говорят, но точно не знает никто.
«Кто-то знает, — не согласился он, — но языком не треплет…»
3. Десятое июня 1983 года
Что ж, правду сказать, «пляжный домик» князя Глинского выглядел на «десять миллионов американских рублей». Впрочем, стоил он, наверняка, столько же, но, разумеется, учитывая разницу в покупательной способности. Где-то миллиона полтора, но уже не в долларах по курсу 2019 года, а в золотых рублях по курсу 1983. Элегантная крепость в крымско-татарском стиле с элементами французского «ар-нуво». Построена, как узнал Бармин из энциклопедии, как раз в конце XIX века, когда в моде было все французское, и когда Крым неожиданно вошел в моду, и все имперские аристократы ринулись спешно строить здесь дворцы и замки. В общем, Глинские хорошо устроились, не говоря уже о том, что под боком у императора, а это, к слову сказать, дорогого стоило. Благодаря императору, в Крыму царил род водяного перемирия. Здесь были запрещены любые формы военных действий между семьями, родами и кланами, и к тому же охрану полуострова осуществлял императорский гвардейский корпус, а с ним стал бы связываться лишь законченный самоубийца. Ингвар узнал все это от Федора перед тем, как отправился на встречу с Нестором, воспользовавшись на этот раз не конвертопланом, а геликоптером. Лететь-то тут было всего ничего, правда, большей частью, не над сушей, а над морем, как рекомендовала имперская служба безопасности, осуществлявшая в Крыму функции ЦУПа. Но все это было не суть важно. Главное было не опоздать, и Бармин не опоздал.
Едва геликоптер приземлился, к нему сразу же подъехали автомобили: представительский для Ингвара и два в качестве почетного эскорта. Его ждали и приняли, следует заметить, тоже практически сразу, что говорило в пользу Нестора, не ставшего топтаться на гордости будущего зятя, а то, что Ингвар женится на Дарене, у хозяина дома не было, по-видимому, ни малейших сомнений. Их попросту не могло быть.
— Садись, — кивнул он на кресло, едва успели поздороваться. — Рассказывай!
Судя по всему, князь Глинский имел в виду что-то конкретное, но отнюдь не то, о чем собирался говорить с ним Бармин.
— Рассказывать, о чем?
— О нападении, разумеется! — усмехнулся в ответ Нестор. — Ловко ты выкрутился, парень. Признавайся, кто это за тебя так вложился?
— Ах, вот вы, о чем! — ответно улыбнулся Бармин. Вопрос, заданный Глинским, был из разряда тех, за которые бьют морду. Но Ингвар здесь, не чтобы собачиться. — Вы о Союзной рати.
— Именно! — подтвердил собеседник.
— Бой мы вели почти весь день, — начал, тогда Ингвар свой неспешный рассказ, — и представьте, Нестор Изяславович, ни одна сука не встрепенулась. Так что бой мы, считай, втроем выиграли: я, Варвара и Елена.
— Это ты меня сейчас сукой назвал? — построжал лицом Глинский.
— Если ошибся, извините, — спокойно ответил ему Бармин. — Но я вашей дружины в Надозерье не видел.
— Зато я императору сообщил, — возразил князь, — а это, знаешь ли, в твоей ситуации дорого стоит.
— Если так, спасибо, — на полном серьезе кивнул Ингвар. — Но императору доложили еще два неравнодушных человека: Великий князь Михаил Ягеллон и Великий князь Андрей Романович. Они же оказали мне некоторую помощь.
— Значит, приехал выкатить мне претензию! — хмыкнул Глинский. — Валяй, если так. Внимательно тебя слушаю.
Хозяин дома вел себя с Барминым еще более развязано, чем на дне рождения своей дочери. Сидел, вальяжно развалившись в кресле, говорил чуть ли не на блатном жаргоне.
— Претензии есть, но приехал я по другому поводу.
— Ну, ну.
— Я хочу поставить вас в известность, что не женюсь на Дарене.
— То есть, моя поддержка тебе больше не нужна. Ягеллон обещал помочь? За красивые глаза или в цене сошлись? Чем платить станешь?
Глинский не нервничал и, даже если прогневался, то виду не подавал. То ли не успел разобраться в ситуации, то ли имел такие козыри, бить которые Бармину было нечем. Во всяком случае, по мнению самого Нестора.
— Отвечаю, по пунктам, — все так же спокойно и неторопливо продолжил говорить Бармин. — Во-первых, вы меня обманули. Никакой особой помощи в получении титула не требовалось, да вы и не делали ничего. Вопрос с титулом был решен еще месяц назад, и сегодня император мне его вернет. Об упразднении графства речь вообще не шла.
— Это ты точно знаешь?
— Точно.
— А что, если тебя развели, и ничего ты сегодня не получишь? — зло осклабился хозяин. Похоже, его все-таки пробрало, поскольку он не думал, что юный Менгден так быстро узнает правду.
— Если меня обманули, я уеду в один из своих замков…
— В развалины Надозерья, что ли?
— Можно и туда, — кивнул Ингвар. — Место чудесное. Отстроимся как-нибудь. Но я имел в виду другие два замка. Те, которые получил не по завещанию, а по распоряжению о передаче владения, которое сделал мой дед Карл. Он оставил мне довольно приличное наследство. А теперь еще и бабушка немало завещала, так что мне есть, где жить, и на что жить, тоже есть.
— Завещание государственного преступника подпадает под эдикт о конфискации… — как бы размышляя вслух, заметил Глинский.
— Верно, — согласился Ингвар. — Но мой дед учел такую возможность. Он передал собственность, включавшую среди прочего два замка с вотчинами, в распоряжение сестры своей жены Ее Светлости княгини Элеоноры-Анны Несвицкой, а уж она передала эту собственность мне. Так что, если меня обманули, то стану я простым, но довольно богатым дворянином древнего рода. И вот тогда, такому дворянину будет не зазорно жениться по сговору на младшей дочери пятой жены князя Глинского, которая, к слову, не имеет права на вашу фамилию, Нестор Изяславович. И, разумеется, вам придется дать за ней приличное приданное и какой-нибудь титул.
— Значит, обиделся на то, что младшая и от пятой жены? — вот теперь Глинский действительно был зол и даже не скрывал своего настроя. — Уважение тебе не оказали. Приданного не предложили. Чести войти в клан Глинских оказалось мало? Иметь на своей стороне такого союзника, как я недостаточно?
— Да, Нестор Изяславович, — не стал спорить Бармин. — Обиделся. Я ведь в любом случае не худого рода. Менгдены, графы они или нет, древний род. Подревнее Глинских, между прочим. И вы могли бы из уважения к имени не делать из меня дурака, обещая то, что мне должны были вернуть, в любом случае. Допустим даже, что вы об этом не знали. Но, если так, как вы могли обещать то, чего не могли добиться? Если бы император не желал вернуть мне титул, никакие ваши ходатайства не помогли бы. Вы же меня из ссылки достать не смогли, так отчего были уверены сейчас? А дальше просто. Я же не дурачок, на самом-то деле. Обманули, попробовали сэкономить на приданном, да еще и перехватить надо мной власть. Ставку сделали на Варвару, но имени ее возможного жениха не назвали. По той же причине: заполучить задешево знатную и талантливую невесту для кого-то из второстепенных клановых женихов, кому такая женщина и во сне не приснится. Я ошибаюсь?
— Зря ты, юноша, решил со мной бодаться, — покачал головой Глинский. — Как бы шею не свернуть.