Последыш. Книги I и II (СИ)
— Надо говорить — нагая, — поправила его Вера, начиная, тем не менее, довольно успешно избавляться от одежды.
— Как скажете, — не стал Игорь упорствовать в своем невежестве и, устроившись в кресле, с большим интересом досмотрел до конца простенький стриптиз, показанный ему княгиней Белевской. Однако, если сам «танец» оказался незамысловатым, то вид нагой женщины вызвал у Бармина буквально бурю эмоций. Все-таки у него давно не было женщины, а Ингвар и вовсе впервые видел обнаженку не во сне, а наяву. Но следовало признать, Вера действительно была чудо, как хороша. Возможно и даже скорее всего, здесь не обошлось без магии, — косметическая и оздоровительная магия, как он узнал совсем недавно, была для аристократок этого мира общим местом. Однако с магией или нет, но у женщины оказалась полная и при этом упругая, отлично держащая форму грудь, белая гладкая кожа без следа целлюлита или какой-либо пигментации, плоский, но отнюдь не мускулистый живот и длинные красивые ноги, на которых, как, впрочем, и на лобке и ниже, не наблюдалось даже следа волос. Тело Веры было чистым и гладким, как у какой-нибудь малолетней нимфетки, не достигшей еще половой зрелости, что при ее формах смотрелось просто великолепно.
— Вы прекрасны!
— Я знаю, — улыбнулась Вера. — А теперь давай перейдем на «ты» и выпьем за знакомство…
Собственно, с шампанского и старки все только началось. Кажется, в ту ночь Бармин действительно что-то ел и пил. А еще он принимал душ, сначала один, а позже вместе с Верой и, в конце концов, там, под струями горячей воды овладел ею снова и теперь уже не останавливался до тех пор, пока не достиг так сказать катарсиса. Кульминация оказалась невероятно сильной. Это он запомнил очень хорошо. Зато все последующие события помнились, как сквозь туман, но, так или иначе, похоже, это была по-настоящему дивная ночь. Причем море удовольствия получил не один только Бармин. Уставшая до изнеможения женщина по утру только что не светилась, а глаза ее блестели так, что на них «было больно смотреть». Но, возможно, самый главный урок этого приключения состоял в том, что Бармин узнал наконец о себе, вернее, о своем организме именно то, о чем надеялся узнать. На поверку, Ингвар Менгден оказался настоящим половым гигантом в прямом смысле этого слова, — то есть, не только физиологически, но и анатомически тоже, — и, разумеется, это не могло не радовать…
Глава 6
1. Двадцать третьего апреля 1983 года
Неделю после праздника у Глинских Игорь безвылазно провел в замке княгини Кемской. Даже в Гдов не ездил. Сидел поочередно то в библиотеке, то за письменным столом в своих апартаментах и работал. Тяжело и много, как завещал советской молодежи вождь мирового пролетариата. И не без причины. Бармин рвал жилы, потому что посещение бала и общение с новыми и старыми знакомыми, но, в особенности, непростой разговор с Нестором Глинским со всей очевидностью продемонстрировали Игорю, как мало он знает о самом себе, — как политической фигуре, — и о своем месте в имперской системе личных и клановых отношений. Поэтому сидел теперь, как проклятый, над книгами, атласами и документами, восполняя просто ужасающие пробелы в своем аристократическом образовании. Тем более, что приближалось время визита к Балтийским Менгденам, а там уже не за горами запланированное на лето посещение столиц со всеми вытекающими из этого факта осложнениями.
Ко всему этому нужно было хорошо подготовиться. Так что единственное, на что он позволял себе тратить время, — кроме учебы, похожей на научное исследование, — это занятия спортом и упражнения в «магическом искусстве». Организм требовал нагрузок, так что вскоре после бала Игорь добавил к гимнастике ушу, бегу и стрельбе из винтовки еще и плавание. Вода в озере была конечно не просто холодной, она была ледяной, но Бармин решил, что плавание, совмещенное с закаливанием организма, будет более, чем уместно. Другое дело, что плавать из них двоих умел только Игорь. Ингвар, выросший за полярным кругом, даже в воду не заходил ни разу в жизни. Однако Бармин надеялся, что спрашивать его об этом никто не будет, потому что никому это просто в голову не придет.
Что же касается магии, Игорь делал ровно то, чем занимался на Шпицбергене. И всей разницы, что тогда он не знал, почему ему не даются арканы официально существующей магической науки, а теперь понимал, что его Дар отличается от того, что здесь называют магическим талантом. Кое-где в читанной им литературе это называлось стихийной магией, имея в виду не Стихию или Стихии, как таковые, а в том смысле, что эта магия носит непроизвольный, безотчетный характер и, в большинстве случаев, не подчиняется воле и рассудку. Впрочем, Игоря это не касалось: непроизвольно творимая магия все-таки подчинилась его воле. Не сразу и не вдруг, но путем длительных тренировок Игорю удавалось запомнить и повторить то безотчетное чувство, которое возникало у него, когда он швырял огонь, вытягивал влагу из воздуха или замораживал воду в стакане. Он делал это без формул, взятых из гримуара, или точного понимания производимых пасов и произносимых при этом слов. Он просто знал, что нужно сделать, что ощутить, чтобы погнать по водной глади волну или сломать воздушным тараном довольно толстое дерево. Точно так же он открывал и новые приемы. Левитацию, например, или ночное зрение. Эти новые умения приближали его к возможности получения — по результатам, а не по форме и методу, — довольно высокого магического ранга. Впрочем, он никуда не торопился и не собирался в ближайшее время обращаться в квалификационную комиссию. Его интересовал результат, а не высокий рейтинг официально признанного колдуна. Поэтому Бармин продолжал совершенствоваться в том, что уже умел делать, и пытался найти способ открывать порталы и, если это возможно, читать мысли других людей. Ни то, ни другое ему пока не давалось, но Игорь был уверен, что его терпение и труд не только все перетрут, но и будут когда-нибудь щедро вознаграждены.
Двадцать третьего апреля с утра, сразу после завтрака он как раз этим и занимался. Стоял среди деревьев в парке и пытался нащупать уловку, которая позволила бы ему открыть портал. Увы, он слишком мало знал об этих гребаных порталах, еще меньше понимал в том, как такое возможно в принципе, и не мог пока себе это представить. Фантазии не хватало или, напротив, было слишком много, но, в любом случае, ничего у него не получалось. И вот на очередной безуспешной попытке претворить задуманное в жизнь, его прервали. Пришел слуга и передал просьбу княгини Кемской вернуться в замок. Ее Светлость княгиня, дескать, просит поспешить. Ну, надо, значит, надо. Бармин кивнул и пошел в дом.
А там его уже с нетерпением ждала сильно чем-то взволнованная княгиня-бабушка. Оказывается, с ней только что, — буквально четверть часа назад, — связался частный поверенный Архипцев — младший партнер Новгородской юридической конторы «Орлов, Кроненберг и Архипцев». Стряпчий попросил о срочной встрече с господином Менгденом в связи с исполнением поручения Ее Светлости княгини Элеоноры-Анны Несвицкой.
— Несвицкая? — переспросил Игорь. — Фамилия показалась ему смутно знакомой, но откуда он ее знает, Бармин не помнил.
— Это она по мужу Несвицкая, — объяснила княгиня. — Девичья фамилия у Элеоноры-Анны Корибут-Воронецкая. Она родная сестра твоей бабушки Барбары — жены твоего деда Карла Менгдена.
— Где она живет? — решил уточнить Игорь. Мало ли, вдруг — соседка.
— В Луцке. У Несвицких там родовое гнездо в замке Люборт [61].
— Но стряпчий из Новгорода?
— Да, однако сейчас он находится в Пскове. Сказал, что прибыл специально из-за тебя. Позвонил из гостиницы, попросил о встрече, сказал — дело срочное и конфиденциальное.
— Едет сюда?
— Летит, — уточнила княгиня Кемская. — Он сказал, что наймет геликоптер.