Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда

Времени для отдыха было предостаточно, заключенные могли свободно бродить по своим тюремным отделениям, и Стивен послушно курил сигареты, которые ему постоянно давали охранники. Когда он прикончил пачку, ему принесли другую, так что он почувствовал себя обязанным курить еще больше. От сигарет у него кружилась голова и рассеивались мысли. Сидя в удобной камере, Стивен постукивал ногой. Он был убежден, что скоро ему придет конец. Полиция Нидерландов свяжется с британскими коллегами, сообщит тем об аресте, и в итоге выяснится его связь с ограблениями. Стивен жевал круассан и все больше приходил в отчаяние.
И вдруг его выпустили. Стивен провел в голландской тюрьме примерно неделю, а потом ему сообщили, что освобождают из соображений гуманности. Стивен рассказал властям о недавней смерти отца и предстоящих похоронах, и, хотя поначалу это вроде бы их не смягчило, позже, видимо, они передумали. Стивена предупредили, что с ним свяжутся, когда будет назначена дата слушания его дела, и тогда он должен будет вернуться в Нидерланды, чтобы предстать перед судом по закону. Он согласился. И поэтому его отпустили.
Стивен прибыл в Эксетер на скромные похороны отца, где родственники вполголоса закидали его вопросами. Где он пропадал? Всю последнюю неделю никто не мог с ним связаться. Стивен непонимающе смотрел на этих людей. Он не был близок ни с кем из них. Пришлось объяснить всем, что он не мог выйти на связь, потому что его арестовали по какому-то «делу о наркотиках» в Амстердаме, но теперь все улажено. Некоторые журили его, но Стивен отнесся к их упрекам равнодушно. Во время отпевания он сидел рядом с матерью, а затем стоял бок о бок с ней над могилой. Лиза Уотсон, дочь Питера и сводная сестра Стивена, помнит, как смотрела на него и испытывала какое-то странное чувство, объяснения которому не находила.
– Я не совсем понимала все происходящее, потому что из Дженни, ясное дело, много информации не вытянешь. Я не знаю, витала ли она в облаках или просто не понимала происходящего, – рассказывает Лиза. – Среди наших родственников ходили только обрывочные слухи. Но Стивен вел себя на похоронах очень таинственно. Мне показалось… что он что-то скрывает.
Лиза описывает, что на похоронах у Стивена не просто был равнодушный вид – в нем ощущалось и что-то еще: некое лукавство и превосходство.
– Мне показалось странным, что он не выглядит расстроенным. Он просто… Половину времени на его лице было самодовольное выражение, он вроде как ухмылялся, если можно так сказать. И я сочла это очень странным.
Лиза сожалеет, что в то время не знала о синдроме Аспергера, потому что иначе смогла бы понять, почему Стивен вроде бы не так расстроен, как все от него ожидали. Но тогда выражение его лица встревожило ее. Позже, после похорон, Стивен гулял с Лизой и ее мужем по набережной.
– Он завел разговор о деньгах, – вспоминает она. – И сказал: «Я могу дать тебе тысячу фунтов хоть сегодня». Мы с мужем удивились: откуда у тебя такие деньги? И Стивен ответил: «Я припрятал кое-какую сумму в окрестностях Эксетера». По-моему, он даже сказал, что спрятал деньги на дереве возле Эксетерского собора. Три тысячи на дереве у Эксетерского собора.
Лиза переглянулась с мужем. Ни один из них не поверил Стивену.
– Мы решили, что он фантазирует.
Позже, когда они втроем проходили мимо причала, Стивен указал на одну из лодок.
– Он заявил моему мужу: «Держу пари, я мог бы прыгнуть туда, на эту лодку» или что-то в этом роде. Мой муж возразил: «Мы собрались здесь на похоронах твоего отца, зачем тебе делать такие вещи? Я тебя даже не знаю, а ты заключаешь со мной пари».
Стивен побрел прочь, а и Лиза, и ее муж были обескуражены. Позже, вечером, они обсудили случившееся.
– Муж сказал: «У него такие мертвые глаза, с ним страшновато встречаться взглядом». Стивен просто не выражал никаких эмоций. Он не выглядел расстроенным. У него был совершенно пустой взгляд. – Она вздыхает. – Он казался таким далеким.
После похорон отца Стивен вернулся в Вустер в начале февраля 2008 года. Как-то поздней ненастной ночью, оставшись в одиночестве своей комнаты, он позвонил Ребекке. Стивен описывает, как, услышав ее голос в трубке, в ту же секунду понял, что сейчас произойдет. В глубине души он еще с момента их расставания в Дэчен Чолинг понимал, что совместное будущее – лишь призрачная надежда и что их отношения на расстоянии вряд ли выдержат проверку временем, но все равно получил глубокую душевную рану, когда Ребекка тихо призналась ему, что встречается кое с кем из университета.
 
Она сказала, что не хотела причинить ему боль и что ей очень жаль. Она пыталась дозвониться до него на прошлой неделе, но не смогла. Стивен объяснил, что в то время находился в голландской тюрьме, и, когда Ребекка в шоке ахнула и спросила почему, он ничего не ответил, проигнорировав вопрос, а потом, рассерженный и готовый расплакаться, бросил трубку. Он тут же пожалел об этом и попытался перезвонить. Ребекка не ответила. С той поры они больше не общались. Стивен почувствовал, как у него сжалось горло, и крепко зажмурился, чтобы сдержать подступающие слезы. Он вылетел из своей комнаты в холодную, сырую ночь, направляясь к одному из игровых полей, расположенных сразу за Виверн-Холлом. Там Стивен перешел на бег, принялся нарезать круги по футбольному полю. Позволив себе на бегу отдаться эмоциям, он давился сильными, неконтролируемыми рыданиями, пока по лицу текли горячие слезы и холодные капли дождя. Сделав двадцать кругов, Стивен пополз обратно в общежитие и заснул на своей односпальной кровати, измученный и подавленный.
Стивену трудно говорить о Ребекке. Он считает, что, если бы они не разъехались по разным странам, она единственная смогла бы отговорить его от совершения преступлений. Это не означает, что у нее гарантированно получилось бы – «вполне возможно, что я посвятил бы себя этому делу и ничто бы не сбило меня с пути», – но, скорее, она стала бы его последним шансом избавиться от навязчивой идеи и выбрать другую дорогу в жизни.
– Она – единственная, кто мог бы меня остановить.
Утратив надежду на отношения с Ребеккой, Стивен отдался выполнению своей миссии без остатка. Ему больше нечем было заняться и не для чего жить.
Стивен объясняет, что предпочел бы не сообщать никаких подробностей, которые помогли бы мне разыскать Ребекку и обратиться к ней за интервью. Он говорит, что не хочет каким-либо образом вторгаться в ее жизнь или влиять на нее, не желает рисковать и навлекать на нее неприятности, потому что, хоть и трудно сказать, в какой именно степени Стивен раскрыл Ребекке свои планы и действия, ее могут привлечь к ответственности за соучастие. Стивен также признает, что хотел бы сохранить душевное равновесие. Он не особенно горит желанием узнать, что она вышла замуж или родила детей, ведь это лишний раз заставит его ощутить боль потери. «Ребекка, – написал он мне в одном электронном письме, – была как луч света в очень холодной пещере на том этапе моей жизни, когда я начал терять надежду и направление».
Никто из обитателей Дэчен Чолинг не может вспомнить Ребекку. Ральф Уильямс, Лиза Стеклер, Маизза Вазер… Все они очень хорошо помнят Стивена, рядом с которым жили и работали неделями. Но никто из них не помнит, чтобы у него были отношения с высокой девушкой из Колорадо, которая любила играть в скрэббл и совершать долгие велосипедные прогулки и у которой был нежный, но заразительный смех. Вазер, пожилая немка, чья палатка находилась напротив палатки Стивена, сама страдает аутизмом и поэтому признает, что ее, вероятно, не стоит спрашивать о подобных вещах.
– Мне очень жаль, но я часто не замечаю романтические отношения между другими людьми. Я просто не разбираюсь в таких вещах. За всю жизнь я так и не научилась их видеть.
Уильямс в течение шести недель жил в одной палатке со Стивеном. Лежа под одной крышей, они вели свои долгие ночные беседы о глобальном неравенстве доходов. Но Уильямс уверяет, что они никогда не говорили о любви или отношениях.