Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда
Стивен нашел в Интернете десятки статей о Гугасяне и, завороженный, прочел их все от начала до конца. Он узнал, что в лесу неподалеку от банка можно оставить внедорожный мотоцикл, чтобы потом добраться на нем до фургона, припаркованного чуть поодаль, а потом благополучно скрыться и вернуться в лесной тайник за уликами и деньгами только через несколько дней, когда опасность минует. Ограбления продолжались в течение тридцати лет, пока в 2002 году пара подростков, гуляя по лесу недалеко от дома Гугасяна, случайно не обнаружила тайник с оружием в дренажной трубе, что в конечном итоге привело к аресту удачливого грабителя.
Другим человеком, о котором Стивен часами читал статьи в Интернете, стал Андре Стендер, южноафриканский полицейский детектив, который в 1970-х годах вел двойную жизнь в качестве грабителя банков. Как и Гугасян, он был умен. Он грабил банки в обеденное время, используя маскировку, пистолет и молниеносное появление и исчезновение, а после обеда уже расследовал то самое преступление, которое совершил. Тот факт, что Стендер позже утверждал, что его мотивы частично проистекали из его разочарования в южноафриканском обществе при апартеиде, лишь делал его еще привлекательнее в глазах Стивена. Сидя в одиночестве в административном кабинете буддийского центра медитации, Стивен позволил себе сделать вывод, что при правильном сочетании предусмотрительности и смелости ограбление банков возможно. И, что не менее важно, он позволил себе поверить, что при этом можно остаться хорошим человеком. Кротким профессором, работающим в области статистики. Полицейским, уставшим от расизма в обществе.
– Я очень сильно отождествлял себя с этими людьми. Они сыграли огромную роль в формировании моего образа Робин Гуда.
В августе 2007 года Ребекка вернулась в Соединенные Штаты. Перед отъездом она пригласила Стивена поехать с ней. Они могли бы жить вместе, наслаждаясь горами и лесами Колорадо. Стивен мог бы найти работу, пока она заканчивает колледж. Это был во многих отношениях тот момент, о котором мечтал Стивен. Но он не поехал с Ребеккой. Он чувствовал, что не может. Стивен понимал, насколько сильно зависит в эмоциональном плане от Ребекки, которая помогала ему справляться с социальными проблемами, и это его беспокоило. Более того, Стивен опасался, что не сможет найти в США работу, – ведь он уже пытался трудоустроиться в Англии и потерпел поражение – и тогда станет зависимым от Ребекки во всех возможных смыслах.
– Из-за своего прошлого я боялся стать полностью зависимым от нее. Если бы так вышло, я бы казался себе впившейся в нее пиявкой, что совсем мне не нравилось. Также я чувствовал, что обязан быть самостоятельным как ради нее, так и ради себя.
Дело не в том, что он не любил Ребекку или не хотел быть с ней. Он просто хотел чувствовать себя достойным ее.
А еще не мог забыть про Организацию.
– Кроме того, я ощущал себя обязанным что-то изменить в мире, и это чувство долга по-прежнему не давало мне покоя. Мне казалось, что если я предпочту остаться с Ребеккой, то тем самым уклонюсь от взятых на себя обязательств. После всего, что я видел в путешествиях, такой поступок выглядел бы бессердечным и даже эгоистичным. Наверное, странно звучит, – признается Стивен, – что для меня не грабить банки было проявлением эгоизма.
Боль от расставания с Ребеккой была «невыносимой». Но они договорились, что в течение года найдут способ воссоединиться. После отъезда Ребекки Стивену не с кем стало проводить свободное время, и он с головой ушел в свои планы. Он снова и снова прокручивал в мыслях идею, зародившуюся у него еще в Новой Зеландии. Изучение и понимание методов, используемых успешными грабителями банков, стало для него навязчивой идеей. Он уделил этому занятию такое же пристальное внимание, как и мировому социальному неравенству, или, ранее, космосу, или геологии, или любому из своих предыдущих увлечений, которым, как человек с синдромом Аспергера, Стивен всегда следовал с целеустремленной настойчивостью. Из-за происшествия в Амстердаме Стивен убедил себя, что уже пересек черту. Что он уже преступник. Но в глубине души ему по-прежнему хотелось знать – или верить, – что его замысел грабить богатых и отдавать деньги бедным морально обоснован.
Вот почему однажды Стивен подошел к старому буддийскому монаху, который проезжал через Дэчен Чолинг. Тихо и почтительно он спросил монаха, позволительно ли человеку воровать. Старик улыбнулся и покачал головой. Учение Будды такого не позволяет. Стивен обдумал сказанное, а затем перефразировал вопрос: можно ли воровать, если потом украденные деньги пойдут на благое дело? Монах снова покачал головой. Стивен улыбнулся и сказал: да, но что, если людям очень, очень нужно благое дело, на которое пойдут деньги от этой гипотетической кражи? Монах, все больше недоумевая, возразил, что воровство есть воровство. Они еще какое-то время обсуждали этот вопрос, и в конце концов Стивен спросил, позволительно ли украсть, если деньги затем, по сути, вернутся к тем людям, у кого были украдены, и это, в свою очередь, позволит всем на свете неизмеримо улучшить свою жизнь. Окончательно раздраженный монах ответил, что, ну да, вполне возможно, что при таких конкретных обстоятельствах было бы допустимо воровать. Это Стивен и хотел услышать. Он поблагодарил старика, почтительно поклонился и пошел прочь, чувствуя себя парящим в облаках.
Приблизительно в это же время, примерно в 400 километрах к северу от Дэчен Чолинга, было принято решение, которое ускорило и активизировало действия Стивена. 9 августа 2007 года в штаб-квартире финансовой группы BNP Paribas было подготовлено и опубликовано заявление. Французский банк, один из крупнейших в мире, объявил, что замораживает все средства, выводимые из трех его инвестиционных фондов. Рынок жилья в США рушился, люди объявляли банкротство по своим субстандартным ипотечным кредитам с ужасающей скоростью, и BNP Paribas, имея все больше неликвидных ОДО, торжественно объявили, что больше не могут подсчитать, сколько на самом деле стоят их активы. Таким образом, сумма денег, которую они готовы одалживать и инвестировать, значительно сократится.
В глазах многих экономистов этот момент и стал началом мирового финансового кризиса. Огромный международный банк опубликовал признание, что из-за собственной деятельности там просто не знают, сколько у них денег. Банк мог бы немедленно получить помощь от Европейского центрального банка, но к тому времени было уже слишком поздно. Ларри Эллиот, редактор финансового раздела The Guardian, позже описал события 9 августа 2007 года как «сравнимые по резонансу с 4 августа 1914 года [16]. Этот момент отделяет „эдвардианское лето“ процветания и спокойствия от окопной войны кредитного кризиса – обанкротившихся банков, рухнувших бирж, рынков недвижимости, пришедших в упадок из-за дефицита кредитов».
Стивен покинул Дэчен Чолинг в конце августа. Он вернулся в Сидмут, но ненадолго. Перед возвращением домой он подал заявление на поступление в Вустерский университет на факультет географии и социологии. Если Карл Гугасян смог получить докторскую степень, то почему Стивену нельзя поступить так же? К тому же он хотел стать студентом университета и получить этот опыт. Криминальная карьера и студенческая жизнь необязательно должны быть взаимоисключающими понятиями.
11
Когда в конце 2007 года началась «Операция Гэндальф» и шли расследования по делу об ограблениях банка Lloyds TSB и букмекерской конторы «Лэдброкс», детектив-констебль Бингхэм и его команда в первую очередь связали преступление с другим нераскрытым ограблением в этом районе. Для этого не потребовалось много копать – 31 января того же года тот же филиал контор «Лэдброкс» был ограблен мужчиной в черной кожаной куртке, черной балаклаве и черных перчатках, который угрожал сотрудникам ножом и пистолетом, а затем скрылся с тем, что в новостях позже назвали «значительной» суммой наличных. Бингхэму казалось разумным предположить, что это преступление совершил тот же человек, которого он сейчас разыскивает. Когда Стивен в итоге предстал перед судом в Великобритании за свои преступления, ему было предъявлено обвинение в этом ограблении.