Не знаешь, что найдешь...

– Что-нибудь не так?
Кэсси покачала головой, слабо улыбнулась и быстро проглотила, не прожевав, яйцо, лук и перец.
– Все замечательно! – выдавила она из себя. По щекам ее катились слезы.
Леон отложил вилку и пододвинул к ней стакан с колой.
– Немного жжет, да? Мне следовало бы вас предупредить. И, конечно, предупредить Софию. Вы у себя в Западной Вирджинии, видно, не привыкли к такой острой еде, которую мы едим здесь, в Техасе. Я просто не подумал. Извините.
Пока Леон говорил, Кэсси одним глотком выпила колу, а потом вдохнула прохладного воздуха.
– Хорошо. Остро, но вкусно.
– Позвольте принести вам что-нибудь другое, – предложил он, но Кэсси испугалась, как бы он не подумал, что она нуждается в особой заботе.
Она и так уже произвела неблагоприятное впечатление, когда спала на скамейке на улице, как бродяга! Сейчас на ней было платье, которое она не снимала вот уже три дня. Она была не умыта и не причесана. Последний раз она приводила себя в порядок в туалете ресторана, около которого останавливался автобус. Казалось, это было давным-давно. Только Леон собрался встать из-за стола, как Кэсси удержала его за запястье. В первый момент он смешался, но потом успокоился. Она прокашлялась.
– Правда мне нравится.
Он посмотрел на ее руку, потом вновь поднял глаза. Они у него были очень красивы: неяркие, карие с желтизной, как у молодого оленя. Его густым и длинным темно-коричневым ресницам могла бы позавидовать любая девушка. От уголков глаз расходилось множество морщинок, вероятно, он много смеялся. Брови его были гораздо темнее ресниц, а в светло-каштановых, с золотым отливом, волосах попадались совсем светлые пряди. Немного длинноватые и волнистые, они свисали на воротник рубашки. Одна прядь спадала на левый глаз. Кэсси подумала, что если бы его волосы коротко постричь, то у него был бы вихор.
Она представила его маленьким мальчиком с чубчиком надо лбом, с веснушками на пухлых щеках и носу, еще не оформившемся и без крошечного бугорка на переносице. Когда-то он, вероятно, был премиленький мальчишка, потому что сейчас он приятный мужчина, хотя и не красавец – для этого его лицо немного угловато. В нем привлекало мужское начало, настоящая мужская внешность. Он мог выглядеть очень суровым, когда хмурился, но он также мог заставить ее сердце трепетать. Вот как сейчас. Она сглотнула и облизала губы, неожиданно почувствовав сухость во рту. Леон закрыл глаза, потом вновь открыл их и осторожно высвободил руку. У Кэсси было такое чувство, как если бы ее ударили. Ему не нравится, когда к нему прикасаются? А может быть, ему не понравилось именно ее прикосновение? Это была тягостная мысль, и не только потому, что Кэсси следовало понравиться ему, но и потому, что сам он ей очень нравился.
Он взял дымящуюся лепешку, намазал ее маслом, свернул и положил Кэсси на ладонь.
– Съешьте. Это поможет снять остроту.
Лепешка на вид была не очень аппетитной. Круглая, плоская, белая с коричневыми пятнышками. Но Кэсси откусила край, и лепешка оказалась довольно вкусной и ароматной.
– Вкусно, – сказала Кэсси, – из чего она сделана?
– Я думаю, здесь мука, жир и немного воды. Вот и все.
– Довольно вкусно для такого рецепта.
– Здесь так готовят. Очень часто используют одни и те же продукты в разных вариациях, для множества разных блюд. Думаю, это идет от мексиканцев.
– Кажется, здесь хорошо умеют пользоваться тем, что есть под рукой, – сказала Кэсси, снова принявшись за омлет и осторожно отодвигая в сторону кусочек перца.
Леон тоже взялся за вилку.
– Здесь иначе нельзя. Не то рано или поздно можно попасть в беду.
Кэсси съела еще немного омлета. Он был довольно острый, но без перца уже не обжигал так сильно. Никогда в жизни она не ела стручковый перец на завтрак, но, вероятно, сможет к нему привыкнуть. Размышляя таким образом, она откусила еще кусочек и вернулась к разговору:
– В беду? Какую?
Положив кусок бекона поверх перца, Леон ответил:
– Да мало ли что. Сердечный приступ, голод, жажда, можно сломать ногу, может укусить змея... чего только не бывает...
 
Кэсси отложила вилку.
– Страшновато.
Он кивнул.
– Да, мэм. Это суровая земля, живущие на ней люди не всегда могут воспользоваться медицинской помощью – Она слишком далеко. Конечно, связь стала лучше: и рация, и телефон. Все это хорошо, но тем не менее довольно часто человек остается один на один с самим собой, особенно когда передвигается на лошади. От машины иногда не много пользы... Как-то был случай с одним парнем... Он разыскивал скот в Делавэре, к северо-востоку отсюда. Загнал свой грузовик по крутому склону на каменный уступ. Так он думал. А на деле уступ этот оказался горой песка и стал стремительно осыпаться под задними колесами. Грузовик скатился вниз и угодил в ущелье. Здорово парень поломался: руки, ноги, ключица, челюсть. Но каким-то образом он все же сумел связаться с нами по рации. Мы выехали на поиски и спустя шестнадцать часов нашли то ущелье.
Кэсси слушала в напряжении, забыв о еде.
– И что же дальше?
Леон проглотил кусок омлета.
– Мы напоили его виски, а когда он вырубился, вытащили его, положили в кузов грузовика и помчались в Эль-Пасо в больницу.
– Эль-Пасо! Почему? Ведь это...
– Сто пятнадцать миль отсюда, – сказал Леон.
От удивления Кэсси раскрыла рот.
– А поближе ничего нет?
Леон покачал головой.
– Есть здесь местный эскулап, довольно толковый, но для таких серьезных случаев наших возможностей недостаточно.
Два с половиной часа! – подумала она и вспомнила те тридцать миль, которые с трудом одолевала у себя дома, в Западной Вирджинии, чтобы добраться до приличного врача. Во что же она себя втянула! Но ничего. Она уже здесь, и возвращаться нельзя. Нужно извлечь из такой ситуации максимум пользы, и поможет ей в этом сам Леон Парадайз.
Кэсси надеялась, что пока она ему нравится так же, как он ей. Леон выглядел по-настоящему умелым мужчиной, но иначе и быть не может, если то, что он рассказывает о здешней жизни, правда. А она в этом не сомневалась. Леон Парадайз оказался не тем человеком, в котором сомневаются. Ей было приятно, что она так хорошо разобралась в этом мужчине. С ним она ощущала себя в безопасности. Он был не только умелым, но к тому же щедрым и неглупым. Еще он, похоже, хороший товарищ, а в данных условиях большего и желать нельзя. Вот только если бы она нравилась ему до такой степени, что он согласился бы взять к себе не только ее, но и мальчиков... Почувствовав внезапную острую боль в груди, она отбросила мысли о мальчиках и снова принялась за омлет, теперь уже с осторожностью доедая обжигающее блюдо.
Минут через десять Леон отодвинул тарелку, налил себе еще кофе и, откинувшись назад, стал внимательно разглядывать Кэсси. Она чувствовала, как его глаза скользят по ее лицу, плечам, груди. Стараясь не показывать нарастающую неловкость, Кэсси отвела взгляд. Когда она допила последнюю каплю колы, он поставил чашку на стол и наклонился вперед.
– Нам нужно кое-что решить, – тихо сказал он.
Она посмотрела на него.
– Решить?
Леон провел пальцем по краю чашки.
– Не знаю, на что вы надеялись, собираясь сюда. Хотя я в своих прежних ожиданиях тоже не уверен. Нет, лучше говорить не об ожиданиях, а о сегодняшнем дне. – Он поднял глаза. Кэсси даже не пыталась скрыть свое смущение. Он покачал головой и вновь посмотрел на чашку. – Вот что я имею в виду. Мне бы не хотелось, чтобы вы подумали, что я ожидаю чего-то большего, чем... неплохо было бы просто узнать друг друга и... – Он заерзал на стуле и отрывисто сказал: – У меня есть друзья, Вендел и Надин Мотт, у которых вы могли бы остановиться. Они старше вас, но я уверен, с удовольствием вас примут. Как раз на днях Надин говорила, что они очень скучают по дочери, которая, повзрослев, оставила их. Думаю, что вы поладите.
Сердце Кэсси камнем упало вниз. Она не нравится Леону. Она оказалась не той, кого он искал. Он разочарован. Облокотившись на стол и подперев голову рукой, она попыталась собраться с мыслями. Она могла бы измениться, ей всего лишь нужен шанс, чтобы узнать, какая женщина ему нужна.