Не знаешь, что найдешь...

Она была так хороша! Она была так убедительна. Он старался не думать о ночах, днях и утренних часах, проведенных вместе с ней в постели. Старался не вспоминать, как они танцевали, прижавшись друг к другу, тихо смеясь, как они вместе работали. Ему не хотелось вспоминать ужины при свечах, то, как они занимались любовью в ванне, дрожали под холодным душем, а потом растирались до тех пор, пока обоим не становилось жарко. Или как Кэсси одна, верхом на лошади, объезжала ранчо. Даже этот сарай, в котором Леон сейчас нашел пристанище, хранил горько-сладкие воспоминания.
Он привык мечтать о ней во время работы, мечтать о возвращении домой, где она хлопотала вокруг него, старалась во всем ему угодить. За короткое время он так привык любить ее, что теперь, казалось, по-другому и быть не может. Но он хотел именно этого: перестать любить ее. Тогда ему не было бы так больно. Незачем без толку маяться. Нет, конечно, Кэсси не отвернулась от него. Ей хотелось, чтобы все было по-прежнему. Она ведь даже сказала, что любит его, но как можно верить ей сейчас? Что она могла испытывать, так это благодарность за то, что он не оставил ее и детей на пыльной улице. Но Леону нужна от нее вовсе не благодарность. Раболепие, заранее рассчитанный накал страсти – всего лишь фальшивые заменители, и даже ей следовало бы это понимать. Его коробило от фальшивой страсти. Нельзя строить жизнь на угрызениях совести и взаимных обвинениях. Брак не может держаться на чувстве вины. Это слишком плохое для него основание. И все же расстаться с Кэсси казалось для Леона немыслимым. С другой стороны, и жить с этой болью он тоже не мог. Но ведь пока что еще жив... Леон провел бессонную ночь и утром встал совсем разбитым...
Дверь сарая распахнулась. Один из мальчишек, Леон сразу это понял. Они рывком распахивали дверь, тогда как Кэсси только приоткрывала ее, чтобы проскользнуть внутрь. Леон вздохнул и стал стряхивать с себя пыль, но сделать вид, что очень занят, не смог, не хватило сил. Ньют просунул голову в стойло.
– Здравствуйте, мистер Парадайз.
– А, Ньют...
Мальчик неуверенно отводил глаза. Покусывая губу, он прислонился к столбу, на котором висела дверца.
– Кэсси просила узнать, придете ли вы сегодня к ужину. Она приготовила красную фасоль и жареный картофель с луком и острым соусом.
Леон, не задумываясь, нашел предлог, чтобы отказаться:
– Я слишком устал, нет сил приводить себя в порядок для ужина в доме. Открою банку чего-нибудь и перекушу прямо здесь.
Ньют кивнул головой, но уходить не собирался. Стоял, засунув руки в карманы огромных джинсов.
– Мистер Парадайз, вот какое дело... Я тут учился ездить верхом... Кэсси меня учила целое утро, пока вас не было. Я подумал, может быть, я мог бы помочь вам, как-то оправдать свое проживание здесь? Так мне было бы спокойнее, мистер Парадайз. Конечно, вначале у меня не все получится, но вскоре, я думаю... если, конечно, вы позволите пособлять вам.
Учился ездить верхом? Леон вспомнил вечера, когда он обучал Кэсси, но тут же отбросил эти мысли, а вместе с ними и предложение Ньюта.
– Нет, тебе лучше помогать дома сестре.
– Но здесь моя помощь ей больше не нужна, мистер Парадайз, – возразил ему Ньют. – Мы покрасили дом, выбили ковры, переложили продукты в погребе. Здесь больше нет работы для мужчины. Кроме того, здесь становится скучно, мистер Парадайз. Фредди больше никого не смешит. Бартона невозможно оторвать от ваших журналов, он пытается их читать, хотя половины слов не понимает. Кэсси засадила близнецов за словарь, чтобы они искали для него объяснения, а они из-за словаря дерутся, разбираясь, чья очередь! Редкое зрелище! Бывало, ни одного из них не заставишь открыть книжку. Они всегда считали, что книжки существуют только для того, чтобы бить ими друг друга по голове.
– Но ведь приходилось же им читать в школе? – буркнул Леон. Сам того не замечая, он заинтересовался.
– В прошлом году им не очень удавалось ходить в школу. Кайлер потерял ботинки в болоте, поэтому они поочередно носили ботинки Коула. Отец решил, что это будет для них хорошим уроком. Но мне кажется, они не очень переживали по этому поводу и с радостью проводили дни или на берегу реки, или в горах. – Ньют на минуту задумался. – Я считаю, что только по-настоящему сильный мужчина может заставить этих двоих взяться за ум. У Джоза это получилось бы, наверное, у отца тоже, если бы он захотел. Думаю, получилось бы и у вас.
 
Что это? Вызов? Леон поднял глаза.
– У меня нет времени заниматься ими.
– Так я смогу с вами поработать? – с надеждой спросил Ньют.
Леон только собрался сказать ему «забудь об этом», как тут же передумал. Кому будет хуже, если мальчишка поработает вместе с ним? Больше одного дня он все равно не выдержит. Одно дело – учиться ездить верхом по кругу в загоне, совсем другое – пасти скот, часами трясясь в седле. К тому же пора отремонтировать забор вокруг одного из пастбищ, а это работа для двоих, одному не справиться. После некоторых колебаний Леон кивнул головой. Ньют был в восторге.
– Не торопись радоваться. Ты ведь не знаешь еще моих условий.
Ньют посерьезнел.
– Я согласен на любые условия, мистер Парадайз. Как вы скажете.
По-другому и быть не может, подумал Леон. Он уставился на Ньюта холодными глазами.
– Выезжаем до рассвета. Оседлаешь свою лошадь и возьмешь с собой обед и воду, иначе останешься голодным и без питья.
– Да, сэр!
– Но это еще не все, – сурово продолжал Леон. – Тебе будут нужны рабочие рукавицы. И не забудь надеть какие-нибудь толстые носки, чтобы не натереть щиколотки. Учти, одной пары носков на целый день не хватит. Будешь делать все, что я скажу, не задавая вопросов. Понял?
– Да, сэр... мистер Парадайз. Я к вашим услугам!
– Хорошо. Тебе понадобится рубашка с длинными рукавами и воротником, который в случае чего можно поднять, и шляпа.
– Понял.
Леон откинулся назад.
– Если не будешь готов выехать вместе со мной, проведешь день в доме.
– Я буду готов, мистер Парадайз. Можете на меня положиться.
– Посмотрим, – ответил Леон. – А сейчас иди, я немного посплю.
Ньют послушно вышел. Забыв об ужине, Леон расстегнул ремень, снял сапоги, рубашку и улегся на сене, накрывшись одеялом. Прошлую ночь он почти не спал, да и предстоящая хорошего сна не обещала...
Утром он поднялся с необычайным трудом. Кряхтя надел сапоги. В сарае было темным-темно, но он точно знал, где что лежит, и без труда нашел ремень, чистую рубашку и шляпу. Потягиваясь и зевая, оделся.
Ему недоставало завтраков, приготовленных Кэсси, но он старался не думать об этом. Подойдя к двухконфорочной походной плите в дальнем углу сарая, он включил ее и сварил себе кофе. Он понимал, что ведет себя глупо, обитая здесь, в сарае, когда мог бы жить в доме с привычными для себя удобствами. Конечно, подобная «бивачная» жизнь была во многом сложнее, но таким образом он удовлетворял свою гордость. Незачем маячить у Кэсси на глазах. Он не выдержал бы жалости и виноватого вида, с которым она смотрела на него. Его стесняло бы любопытство в глазах ее братьев и сына. Так почему же он берет с собой сегодня Ньюта? Не ответив на свой вопрос, Леон поспешил к мельнице – умыться и наполнить водой фляги.
На обратном пути он услышал шум возле восточного загона. Несомненно, это Ньют пытался сесть на лошадь. У Леона появилось желание помочь ему, но он сдержался, решив, что этого делать не следует. Иначе он угодит в ловушку и начнет опекать мальчишку как отец. А этого ему совсем не хотелось. Вернувшись в сарай, Леон взял кружку, сдул осевшую внутри пыль и налил себе крепкого кофе. Он отхлебывал его, складывая в сумку небольшие консервные банки с тунцом, свининой и фасолью, туда же положил крекер и яблоко. Предстоящий обед не обещал быть особо аппетитным, зато он не доставит и особых хлопот. Завтра надо будет еще раз слазить в погреб. Но сделать это так, чтобы не услышала Кэсси и не подошла к нему в очередной раз с извинениями. Он этого не выдержит.