Малакай и я (ЛП)

— Ли—-Мей? Поэтому она попросила перевести ее в лондонский филиал после похорон дедушки? — Шеннон не ответила, так что я взяла со стола бутылку и наполнила ее бокал. — Расскажи мне все.
— Эстер...
— Считай, что налаживаешь отношения с боссом. — Я кивнула ей, чтобы она продолжала.
Вздохнув, она сделала еще глоток и, словно грешник, в церкви стала исповедоваться, повернувшись ко мне уже полностью.
— Хорошо. В прошлом году, когда ты ездила в Индиану...
— Монтану.
— Даже хуже. — Ее лицо говорило, что она бы никогда не поехала в подобное место. Но опять же — если речь не о миллионном городе, большинство жителей Нью-Йорка предпочтут остаться в Нью-Йорке. — Напомни, зачем ты поехала в Монтану?
— Не важно...
— Не важно. — Она продолжила: — Ли-Мей, как обычно, представляла себя Кэрри Брэдшоу, а у Говарда было разбито сердце. (Прим. пер.: Кэрри Брэдшоу — персонаж и главная героиня сериала «Секс в большом городе». В сериале у Кэрри, помимо многих непродолжительных интрижек, было несколько серьезных романов с мужчинами, которые много значили для Кэрри) Это было примерно через пару дней после твоего отъезда — я взяла на себя обязанности, поскольку и ты, и твой дедушка уехали. Я не доверяю этим детям вести дела, когда им некого будет обвинить, если что-то пойдет не так. Понимаешь, Ли-Мей и Говард избегали смотреть друг другу в глаза, и все же обменивались взглядами. Но это не просто сплетня. Как-то я уезжала из офиса, и на четвертом этаже они прямо-таки глотали друг у друга языки. Это не было похоже на первый поцелуй двух людей. Его рука с опытом задирала ей юбку.
— Как она могла… — прошептала я.
— Я знаю! У вас даже недели не прошло после расставания?
— Не со мной. С ним.
— С кем?
Когда она произнесла это, я осознала, что Шеннон понятия не имеет, зачем мне нужно это знать... Полагаю, она думала, что я ревную или разочарована. Но я не была разочарована Говардом. Я была разочарована Ли-Мей... хотя у меня и не было оснований. Она же не знала о... нем. Но все же. Мне было не по себе. Словно я застала жену за изменой мужу, пока тот в отъезде.
— Эстер?
— А? — Я посмотрела на нее и встретила тревожный взгляд. — Ничего. Не беспокойся об этом. К тому же Ли-Мей сегодня возвращается, так что увижу ее за ужином.
Глаза Шеннон округлились.
— Не волнуйся, я не буду об этом говорить, и никто не узнает, что ты мне рассказала. Я обещаю.
— Нет ничего лучше обещаний Ноэлей, — прошептала она. Так любил повторять мой дед. Она взглянула на бокал в своих руках. — Я скучаю по нему.
— Я тоже, — ответила я, откидываясь назад. — Через месяц будет ровно год, как его не стало.
— Ты поэтому не меняла ничего в его офисе?
Я осмотрела по очереди все его награды, все фото, всю... жизнь... которая висела на стенах его кабинета. Теперь это мой офис, но навсегда останется его.
— Да. Кроме того, мне нечем это заменить.
Что я могла повесить? Мой диплом из колледжа? Было как-то странно сравнивать... учитывая, что мой дедушка никогда не учился в университете. Хотя он получил множество почетных наград.
— У тебя впереди долгая жизнь. Уверена, что ты заменишь — нет — сделаешь еще больше великого, — сказала она, поднимаясь и щелкая пальцами. — Как твоя книга! Почему мне первой не досталась копия финального черновика? Я слышала, что Рафи предложил режиссировать ее, если она когда-то станет фильмом. Он сказал, что, по всей видимости, будет нечто выдающееся. Это о японских интернированных лагерях, да? Когда будем издавать?
— Пока не получу согласие, — прошептала я, тоже вставая.
— От кого?
— Спасибо, что выпила со мной, Шеннон. — Я кивнула ей. Понимая, что я не хочу говорить об этом, она не стала давить и вместо этого улыбнулась, и вышла.
Возле своего стула я нажала кнопку удаленного управления, которая перевела стеклянные стены в матовый режим.
Переключая внимание на экран компьютера, я увидела, что слово ПОДТВЕРДИТЬ все еще там.
Пролистав наверх, я нажала «Да», но все, что я увидела, было «Ошибка: Срок запроса истек. Пожалуйста, забронируйте рейс еще раз».
 
Но когда я попробовала забронировать, на рейс не осталось мест. Я не могла сдержать смех, откидываясь в кресле, в котором было неловко находиться. Спустя почти год оно все еще сохраняло очертания фигуры моего деда и никак не принимало мои.
— Почему так просто уехать из Либер Фоллс, но стольких усилий стоит туда попасть?
Был ли он еще там?
Я ехала не к нему. Не к нему. Я ехала увидеть мистера и миссис Ямаучи. Я хотела, чтобы они прочли книгу и высказали свои мысли. Но я знала, если поеду... кончится тем, что я попытаюсь снова его увидеть, даже если затем, чтобы врезать ему, как следует.
Малакай Лорд. После всего, что мой дед сделал для него, он даже не пришел на похороны? Почему? Потому что он был занят Ли-Мей. А она в это время была занята сексом еще кое с кем!
— Мисс Ноэль?
— Что?! — огрызнулась я и, оборачиваясь, увидела на себе удивленный взгляд карих глаз Адита — робкого, менее модного младшего брата Рафи. — Извини. Входи. Что такое?
— У вас встреча с юристами из Семи-Тед-Интертейнмент. Опоздаете, если не поедете сейчас. Я вызвал машину. Я слышал, что мистер Рикман любит много поговорить, поэтому передвинул вашу встречу на пять тридцать. Это позволит вам без спешки встретиться с мисс Жу, чтобы затем отправиться на прием. Ваше платье отправили вам домой, но может его доставить сюда?
— Лучше сюда. По дороге из дома большие пробки, — ответила я, когда он подавал мне сумку и пальто.
— Без проблем, — сказал он, уже набирая сообщение. — И я предупрежу их, что вы в пути.
Я кивнула, застегивая пальто и надевая свои кожаные перчатки Прада. Захватила очки, которые мне нужны не только от солнца, и вышла из офиса вместе с Адитом, который следовал за мной. Все в Хайв смотрели на меня, и я уже не в первый раз осознала, что перестала быть прежней. Я знала, что мой дед был важным человеком — что его работа была важной, но лишь после его смерти я увидела всю значимость того, о чем мне предстояло позаботиться. Я осознала, что он удерживал небо у меня над головой... позволяя мне просто наслаждаться молодостью без лишних мыслей о чем-либо, кроме себя самой. А теперь, когда его не было, я больше не могла думать только о себе.
Наследие моего деда. Все им созданное, все, чему он посвятил жизнь, я не могла и не стала бы пускать на самотек. Поэтому я не могу быть им другом... не могу дать им приблизиться, не такому количеству людей, которые хотят оставить меня ни с чем. Я должна быть Эстер Ноэль, и солнечные очки помогают создать нужную дистанцию. Если они не смогут посмотреть мне в глаза, они не увидят, насколько я слаба.
— Приятного обеда.
Кивнула я ему и зашла в лифт. Как только дверь закрылась, внутри кабины ко мне повернулась одна из стажеров.
— У нас одинаковый вкус! Лучшие сумочки — от Кристиана Лабутена. У меня точно...
— Не старайтесь, — сказала я, когда двери открылись на первом этаже. — Не надо лгать, чтобы сблизиться со мной. Особенно в тех случаях, когда не разбираетесь. Это не Лабутен. Туфли да, но сумка от Оскар. Их всего три в мире, и две из них мои.
Выйдя из лифта, я немного повернулась к ней.
— Вы не первый стажер, который весь день катается в лифте в надежде случайно вручить мне свою рукопись. Если она хороша и плюс вы упорно работаете здесь, в конце концов, рукопись все равно окажется у меня на столе. Не пытайтесь с моей помощью проложить себе дорогу... Я этого не терплю.
 
Я кивнула ей и, отвернувшись, направилась к выходу, где меня ждала служебная машина. Ветер вихрем окружил меня, когда через вращающуюся дверь я вышла на улицу и молча проскользнула на заднее сидение машины. Я поставила рядом сумочку, сняла перчатки и достала наушники. Глубоко вздохнув, я нажала «воспроизвести».
— Эстер! — Он смеялся. — Как бы я хотел услышать за спиной твой крик «Дедушка!», но прости... Прости, что меня нет рядом. Меня не будет рядом, чтобы поздравить тебя с днем рождения, с Днем благодарения, с Рождеством и с Новым годом. Я бы очень хотел. Но иногда желания недостаточно. Нужно что-то сделать. И я сделал. Но иногда и действий недостаточно. Нужно поверить. Нужно довериться себе. Когда я отправил тебя к Малакаю, я знал, что вижу тебя в последний раз. Но я не был расстроен. Я был рад, потому что знал — ты будешь не одна. Я знал — ты будешь смеяться. Я знал — ты продолжишь делать то, что и всегда: дарить всем вокруг... радость.