Малакай и я (ЛП)

— Мы на месте, — сказала я, прямо как хозяйка Колеса Удачи2, подняла руки и привлекла его внимание к стеклянной двери с выгравированным на ней именем. — А теперь я пойду отрабатывать свою зарплату. Намасте, Рафи. — Я кивнула и сложила ладони вместе, когда личный помощник моего деда Рафи Патель бросился к двери в своих классических подтяжках и галстуке-бабочке. Возможно, услышав впервые, вы подумаете, что это глупо, но в тот момент, когда вы увидите его крепкое телосложение, карие глаза и полмиллиона фолловеров в Инстаграм, вам тоже захочется себе пару полосатых подтяжек.
— Намасте, Эстер. Сэр.
— Кофе? — Я взглянула на дедушку. — Твой доктор сказал тебе исключить кофеин.
— Он без кофеина, — пришел ему на выручку Рафи. — К тому же, на самом деле, там больше молока, чем кофе, так что я не нарушил рекомендаций ни одного доктора.
— Кыш! Уходи и оставь меня, мой кофе и моего ассистента в покое.
Я подняла руки и отступила, заставляя Рафи засмеяться, когда они вошли в огромный стеклянный угловой кабинет. Внутри на стене висели все его награды, от «Оскара» и «Тони», а также его кинонаграды с кинофестивалей по всему миру. Не говоря уже о подписанных первых экземплярах всех его авторов и фотографиях. Он боролся за гражданские права в молодости. Каждый раз, когда я заходила в этот кабинет, мой дедушка исчезал, и меня поражал масштаб того, кем он был — Альфред Бенджамин Ноэль, знаменитый писатель, режиссер, продюсер, драматург, политический активист, меценат и икона.
— Пока, — попрощался Рафи и сложил руки, кивнув мне, прежде чем щелкнуть пультом. Стеклянные стены кабинета помутнели и стали непроницаемыми.
— Ты и на хинди говоришь? — Ли-Мэй выкатилась из-за стола в центре офиса. Улей, как мы его прозвали... потому что он был действительно на него похож. К счастью, он был не ярко-желтым, а выполнен из стекла.
— Хинди, китайский, турецкий, корейский, японский, вьетнамский, арабский, иврит, русский… имейте ввиду, что мы все еще в Азии!
Говард улыбнулся, когда подошел и протянул мне бутылку чая со льдом.
—哦的天哪3— воскликнула Ли-Мей, когда ее рот открылся. — Почему я этого не знала? Серьезно. Я вроде как задета. Впечатлена, но задета.
— Yīzhǒng yǔyán yǒngyuǎn bùgòu4. — Пожала я плечами, пока Говард смотрел на нас и просто пил чай в ожидании перевода.
— Ребята... о чем вы говорите?
— Разве ты не наполовину китаец? Почему ты не знаешь даже самого простого китайского? — Ли-Мей откатилась обратно за свой стол и закинула в рот зеленый кексик.
— Во-первых, я наполовину японец, наполовину немец. Во-вторых, я не знаю языков, потому что мои родители родились и выросли здесь, в Нью-Йорке. К счастью, может моя девушка научит меня, — сказал он гордо, в то время как я, поперхнувшись, закашлялась так сильно, что мне пришлось ухватиться за край стола Ли-Мей.
— Ты в...
— Я в порядке, — быстро сказала я, уставившись на него. — Извини нас, Ли-Мей.
— Не обращайте на меня внимания. Я просто буду притворяться, что мне не интересно, — ответила она, продолжая жевать.
Игнорируя ее, я прошла в конференц-зал, который мы только что покинули, и подошла к окну с видом на Бруклинский мост.
— Ты не можешь всюду говорить это! — закричала я, как только он закрыл дверь.
— Говорить что? Что ты моя девушка? Все уже знают, Эстер...
— Дело не в этом. Мы на работе.
— Да брось! Как долго ты еще собираешься играть в «мы на работе»?
— До тех пор, пока мы на работе! — Я сжала губы, стараясь не кричать. — Все знают, что я здесь благодаря моему деду...
— Уже прошел год. Все видят, что ты здесь не по блату. То, что отдел по работе с иностранными правами занимает целый этаж, а не один стол — это целиком твоя заслуга.
— Вот именно! Сейчас на меня много возложено. Я хочу сделать больше...
— И то, что ты моя девушка, может тебе как-то помешать?
Я замолчала, не зная, как ответить. И вот я стою, как идиотка, а передо мной Говард — выпускник Йеля, золотой мальчик из хорошей семьи, мистер Хороший парень, милый, добрый и терпеливый. Говард, у которого аллергия на кошек, но он все равно кормит соседского кота, когда его хозяин в отъезде. Говард, который стоит и смотрит на меня в ожидании ответа, а я слишком труслива, чтобы дать его.
 
— Эстер, мы что, расстаемся? Это сейчас происходит?
Я сцепила руки за спиной и склонила голову.
— Я не знаю... мне жаль, нет... в смысле... я... да. Я не хочу съезжаться. Я не готова остепениться. Есть так много всего, что мне хочется воплотить в жизнь, и я должна это сделать на своей территории.
— Мне тоже жаль. — Он вздохнул, подошел ко мне и обнял. — Я не должен был тебя торопить. Мы сделаем это постепенно, окей?
Когда он отступил, я была слишком потрясена, чтобы говорить, поэтому просто кивнула.
— Хорошо, увидимся позже. — Он быстро поцеловал меня в губы, повернулся и ушел.
Я побрела обратно в улей, пока он шел лифту, чтобы спуститься на свой этаж.
— Вы расстались? — спросила Ли-Мей, усаживаясь на свое место и протягивая мне пирожное.
— Я не знаю. — Я нахмурилась, взяла его и села.
Она подошла и прислонилась к моему столу.
— Что ты имеешь в виду, говоря «не знаю»? Обычно такие вещи знают.
— Очевидно, нет. Мне стоит радоваться или плакать? — спросила я, кусая пирожное, и мне тут же захотелось целого торта. — Это хорошо, и я должна радоваться, ведь так?
— Научно доказано: если вам нужно спросить, счастливы вы или нет, вы не счастливы. — Она села и выразительно вздохнула. — Но откуда мне знать? Я всего лишь двадцативосьмилетняя одинокая женщина из Нью-Йорка.
— Успешная, — добавила я с улыбкой. — Ты успешная, красивая, одинокая женщина из Нью-Йорка.
— Правда? — Улыбнулась она. — А посмотри на эту кожу! Ни одного изъяна. И ни одной задолженности по платежам за учебу. Мне даже нравится моя квартира.
— Мы тебя недостойны. — Я поклонилась ей, и она рассмеялась.
— Ты мне нравишься, Ноэль.
Усмехнувшись, я положила руку на грудь и сказала:
— О-о-о, спасибо, но моя личная жизнь и так уже слишком сложная.
— Замолчи. — Она хихикнула и покачала головой, глядя на экран своего ноутбука. Я сделала то же самое, хотя и не могла сосредоточиться.
Почему-то я чувствовала, будто что-то упускаю. Будто я пыталась заполнить в себе некое белое пятно, но чем больше прилагал усилий, тем больше оно разрасталось.
Я осмотрелась по сторонам. Все служащие в издательстве «Пенокси» были с головой на плечах и внутреннем стержнем. Каждый был талантлив, лучшим из лучших. Выпускники университетов Лиги Плюща с факультетов английского языка и гуманитарных наук, с «мечтой всей жизни». Я же просто Эстер Ноэль. У меня было только два навыка — параллельный перевод и знание языков. Да, кажется, что это немало. Многие люди едва говорили на двух языках. Однако я никогда не чувствовала себя... цельной личностью. Будто я не живу, а плыву по течению. Всякий раз, когда я хотела двигаться вперед, я замирала, будто ждала... ждала чего?
Ли-Мей было двадцать восемь лет. Прежде чем присоединиться к нам две недели назад, она путешествовала по всей Европе после окончания Принстонского университета, делая потрясающие фотографии, которые потом опубликовали в нескольких журналах. Она была одинока, но не потому, что была слишком занята или некрасива, а потому что она искала единственного. У нее было все, чего она хотела. Ее жизнь была состоявшейся.
Рафи Патель, личный ассистент моего дедушки, недавно окончивший режиссерский факультет, выиграл честь стать тенью и учеником дедушки на целый год. Издательство «Пенокси» было основано двадцать три года назад. Тогда мечта дедушки вывести на передний план индустрии развлечений больше разнообразных историй сбылась быстрее, чем он мог представить. Сейчас мы были наравне с Гугл и Фейсбук, как самые желанные места для работы. Каждый выпускник факультета английской словесности мечтал работать здесь, но для этого нужно было быть лучшим.