Привет, Маруся! (СИ)
— Прости, что так вышло. Настя — моя одноклассница, можно сказать, подруга со времен песочницы. Мы очень долго не виделись, — оправдывался парень за поступок однокашницы.
Я пожала плечами:
— Понимаю.
— Ее жених бросил, поэтому нужно было успокоить.
— Я понимаю, — повторила я. — Мужчина выбирает жар-птицу. Получив её, превращает в курицу. Потом снова ищет жар-птицу.
— Глубокие же у тебя жизненные познания. Ты не права. Все сложнее. Иногда женщина пытается преподнести себя как жар-птица, хотя на самом деле курица.
— Невысоко же ты ценишь женщин.
— Почему ты так решила? Очень даже ценю. Я не терплю лицемерия, лжи, предательства. Какая разница М ты или Ж, все обязаны держать слово, быть честными перед собой и другим человеком, — заключил Валера и, немного помолчав, спросил: — Тебя обидел парень?
Я смутилась, ощущая прилив жара. Кажется, лицо заполыхало. Вот ненавижу себя за это: краснею по любому поводу.
Не дождавшись ответа, Катин брат смело взял меня за руку:
— Пойдем танцевать, клянусь, больше нам никто не помешает.
«Ну, что ж, пятая точка снова готова к приключениям, пора завязывать с Кутусовым», — подумала я и подала Валере руку.
Примечания
5 Татьяна Лило «Простудила муха ухо — вот такая невезуха».
Глава 7
За час, проведенный в обществе Валеры, я знала о нем все, ну или почти все: окончил физмат университета с красным дипломом, поступил в аспирантуру и успел жениться. Но спустя год жене надоели его постоянные посиделки в обществе ученических тетрадей, конспектов и учебников, это все при малой финансовой стимуляции, и супруга подала на развод. Валера вернулся на малую родину, сразу получив здесь, в местной школе, должность директора. Так и остался в деревне, хотя уже окончил аспирантуру и стал кандидатом педагогических наук.
— А почему не работаешь в Энске? У нас же есть педагогический университет. Мог бы жить здесь, а работать в городе.
— Понимаешь, раньше формула моей жизни заключалась в следующем: всегда быть отличником. Сейчас изменилась.
— И как она звучит сегодня?
— Просто нужно быть. Чувствуешь разницу?
— Конечно. Я тоже считаю, что тянуться к звездам полезно, но важно при этом не отрываться от земли, а то и до светил не дотянешься, и твердую почву однажды не почувствуешь. Важно не потерять свою индивидуальность.
— Вот-вот. Поэтому я здесь, поближе к привычному и родному, к земле. Мне здесь уютно, радостно и хорошо — это главное. Можно сказать, я нашел себя. А звездами просто любуюсь издалека.
Мы бы и дальше мило беседовали, но с Валерой решила пошептаться Катя, и они отошли в сторону. Я не знала, чем себя занять, поэтому отправилась в буфет: поближе к кухне, подальше от начальства, в данном случае, от злых взглядов одиноко стоящих невест завидного жениха — директора, однако по дороге кто-то положил мне на плечо руку. Я обернулась: красивая Настя — одноклассница Валеры — гневно сверкнула заплывшими очами.
— Выйдем на улицу?
— Для чего?
— Полюбоваться ночным небом.
— Почему бы тебе не лицезреть красоту Вселенной в сопровождении дорогих для тебя людей?
— Хватит болтать. Одевайся, — скомандовала девушка.
Это шкандаль. Я понимала, что за разговор сейчас предстоит: будем друг друга таскать за волосы. И все-таки пошла следом за девицей, избрав для себя тактику туго соображающей, наивной простушки. Юмор — наше всё.
— Тебя как зовут, бойкая?
— Маруся. Мою подругу тоже зовут Маруся. Мы — Маруси. Нас тебе представляли, забыла?
Информацию об Олесе девушка пропустила мимо ушей.
— Оставь в покое Валеру. Он мой, Маруся, — уверенно заявила изящная Настя на пороге клуба. Природа щедро одарила ее рубенсовской красотой, на этом подарки закончились. Умом она уж не блистала.
— Интересно девки пляшут. Теть, а теть, а он знает, что твой? — вошла я в образ то ли слегка придурковатого человека, то ли Кутузова, хотя в чем разница, не пойму?
— Не паясничай, малолетка.
— Почему же малолетка? Мне полных восемнадцать.
— Вот именно. А Валере двадцать семь, девять лет между вами. Целая пропасть. Зачем он тебе?
— Я об этом еще не думала, видимо, за меня это сделала ты. И зачем он мне?
— Предупреждаю, не отстанешь от него — выдеру все твои космы.
— Тетя, ты, когда травку куришь, тормозной жидкостью не запивай и сырыми мухоморами не закусывай, — сказала я с фирменной интонацией Кутусова. Тьфу, вспомнился же на ночь глядя, поганец.
— Что ты с ней разговариваешь? Схватила за волосы — и все. Делов-то, — подключилась к нашему интеллектуальному диалогу вылезшая откуда-то из-за сугроба мамзелька. — Всему тебя учить надо.
— О, еще одна из психушки прискакала. Да у вас там, похоже, кружок любителей куриного помета образовался, силос уже не в тренде?
— Ну, тва-арь, — выдохнула, покраснев, восхитительная Настя. Тебе нравится из меня парнокопытное делать?
— Зачем же делать? За меня щедро постаралась природа.
— Ну, берегись, — вздыбленная Настя провела указательным пальцем поперек своей прекрасной, едва различимой, заплывшей шеи. — Конец тебе.
— Да не плачь ты так, Чебурашка, все образуется, — пролепетала я, подражая одноименному герою мультфильмов.
Новой реплики я от них дожидаться не стала, поэтому рванула в клуб. У дверей, в фойе, стоял Валера и вертел головой в разные стороны, вероятно, искал меня.
— Ты куда пропала? Что-то случилось? Я беспокоился.
— Все нормально. Ходила любоваться ночным небом, — невозмутимо ответила я.
Тут показалась обворожительная Настя, а следом ее неадекватная подруга. Обе с ненавистью зыркнули на меня. Валера перехватил их испепеляющие взгляды:
— Не с ними ли ты наслаждалась красотами Вселенной?
— Нет. Тетеньки были заняты другим. В снежки друг с другом играли. В детство ударились, наверное.
Я вдруг вспомнила своих одноклассников и наши постоянные перепалки с Кутусовым. Интересно, что он сейчас делает? Как проводит Новый год? А главное, с кем? Вспомнился прошлогодний праздник, когда я полночи рыдала в подушку, а Князь меня в той первой нашей переписке успокаивал. И так мне стало грустно, что захотелось вернуться в свой тихий, уютный мирок — домой и там сидеть, прижавшись к подаренному Кутусовым самолетику, и не выходить на улицу все эти две недели каникул. Хотя я понимала, меня дома тоже никто не ждет: папа на службе, а его возлюбленная мадам пригласила на праздник в нашу квартиру дорогих сердцу таких же примитивных, как и она сама, подруг. Так что дом для меня сегодня — это весьма условное понятие. Уже он не мой.
А ди-джей уже не первый раз проигрывал трек из «Любэ»:
Выйду ночью в поле с конем,
Ночкой темной тихо пойдем.
Мы пойдем с конем по полю вдвоем,
Мы пойдем с конем по полю вдвоем. 6
«Да что это такое?» — подумала я. — Всю ночь песни о конях-лошадях. Вроде бы год Змеи. Кто составлял программу? Почему нет современной музыки? У них всех повальная любовь к парнокопытным? Хватит песен-танцев, хочу спать.
— Не пора ли нам возвращаться? — будто услышав мои мысли, сказал Валера. — Пойдем домой?
Я согласно кивнула — устала. Парень поставил на стойку «мини-бара» наши стаканы с соком, а сам ушел за одеждой в раздевалку. Людей в клубе оставалось немного — полшестого утра. Я обвела взглядом зал. Мои подруги Голубева и Иванцова были заняты переглядами с двумя парнями, только вернувшимися из армии, и нашими ровесниками, приехавшими домой на праздник из других городов.
Зазвучали аккорды новой песни:
Прямой автострады тугая полоска.
И я по бетонной гудящей струне
Лечу на железной гремящей повозке,
Где прадед мой ездил на рыжем коне.
Настя и ее подруга с призывным ржанием поскакали галопом по залу. На них никто не обращал внимания, видимо, все давно привыкли к подобному поведению чересчур темпераментных дам.