Игра Хаоса. Спуск к вершине. Книга девятая часть вторая (СИ)
Глава 10
Глава 10. Осколки прошлого
Хруст стекла под ногами — первое, что я ощутил, едва попав сюда. А сюда — это куда?
В попытке разобраться, где я оказался теперь, поспешно огляделся. От освещенного тусклым призрачным светом пятачка во все стороны разбегались, ветвясь, длинные узкие коридоры, и вдоль каждого тянулись сотни зеркал. На их холодных поверхностях возникали, двигались и тут же исчезали, сменяясь новыми, образы чего-то неуловимо знакомого, а порой и вовсе забытого…
— Это Лабиринт воспоминаний, — прошипел за спиной Проводник, неожиданно принявший облик нага в шелковом домашнем халате и с хрустальной пластиной артефакта, надетой на манер очков. — Здесь, среди отголосков памяти, укрылось то, что мешает тебе духовно развиваться, травмирует разум и причиняет боль. На этот раз источник болезни тебе придется искать самому, как и решать, что нуждается в исцелении, а что — нет.
Ничего себе, сам себе доктор, сам себе пациент! Вокруг сотни, а может, и тысячи зеркал, множество длинных змеящиеся коридоров, уходящих в бесконечность. Да я здесь вечность буду блуждать! И вообще, болезнь души? Что это? И как вообще я должен от нее избавляться?
Прошлое столкновение с призраками из детства и так едва не стоило мне жизни, а что же меня ждет теперь? Новые демоны, другие тени, взращенные моей ненавистью? Или я снова погружусь в обиды прошлого, только не столь далекие, возникшие уже после попадания в Игру? На моем пути хватало всего: боли предательства, несбывшихся надежд, страха и разочарований, и если я начну копаться во всем этом, то закончу как раз к следующему Турниру тысячелетия.
М-да… Еще раз осмотрелся, решая, что делать дальше. И, прежде чем что-либо предпринимать, уточнил у своего сопровождающего:
— А с этим зеркалом что случилось? — я указал на пустующую раму недалеко от того места, где изначально оказался, и на россыпь стеклянных брызг вокруг.
— Эти воспоминания были сознательно стерты тобой, — ответил наг.
Интересно, что именно из намеренно забытого тут хранилось? Если из недавнего… Путешествие по Колыбели Богов? Сейчас, обладая Щитом разума, я бы не отказался вернуть собственные воспоминания о том времени, не ограничиваясь тем стереофильмом, что показывала мне Тайвари. Хотя, может быть, это что-то более раннее?
Нагнувшись, я подобрал один из осколков, на котором застыло искаженное в муке лицо. Провел по нему пальцем и неожиданно почувствовал слабый отклик — начали проявляться отголоски пережитых когда-то эмоций. Я подобрал новый кусочек, лежавший рядом, с фрагментом другого лица. Затем еще и еще… Руки словно на автомате выхватывали из лежащих на полу стекляшек всё новые и новые части полотна, соединяя в единое целое детали некогда полной картины. В памяти начали вспыхивать образы. Сначала едва уловимые, разрозненные, потом все более яркие, проступающие из тумана забвения.
Холод. Зима. Охваченный пожаром город. Карательная экспедиция на вспыхнувшие восстанием провинции. Это был один из моих первых полноценных наемничьих рейдов в Клинках Арендейла. Тогда меня только-только взяли в основной состав…
Дым заволакивает все вокруг, из-за стоящей в воздухе гари тяжело дышать. Но мне наплевать, меня переполняет задорное пьянящее веселье. В руках кувшин с вином, из которого я пью, запрокинув голову. Местный алкоголь льется по лицу, стекает вниз по доспеху. Повсюду трупы, часть из них разбросана вокруг меня. Старшие товарищи разбрелись по захваченному городку в поисках чего-нибудь поценнее выпивки. Те, кто помоложе, во всю упиваются насилием и вседозволенностью. Шагах в десяти от меня Верон развлекается с молодой женщиной, повалив ее прямо в снег. Шакут, присев на невысокую горку из еще теплых трупов, с наслаждением кусает копченный окорок, затем затягивается курительной трубкой, из которой тянется вверх зеленоватый дымок. Я салютую кувшином Верону, желая долгих утех и, шатаясь, бреду вперед по охваченному огнем городу — мне скучно стоять на одном месте.
Орин мы взяли с наскока, особого сопротивления не было, но старшие, в честь первой победы, отдали его нам. Дали молодняку попробовать вкус чужих жизней, приучая к легкой крови и насилию. Горящее здание, я иду вдоль него. Эмбиент пьянит сильнее вина, будоражит кровь. Все кажется таким простым и легким: вот он мой путь, прямой и ясный — дорога меча и крови. Бери все, что можешь взять, делай все, чего сердце желает. Нет ни законов, ни запретов, мне доступно всё.
В тот раз, использовав выданное кланом заклятье, я положил сотни полторы человек, фактически всех защитников, столпившихся на стенах возле южных ворот. Тогда поток чужих жизней захлестнул меня с головой и, закружив, унес за собой вдаль, наполнив пьянящим чувством могущества и свободы. Эмбиент распаляет кровь, смывая условности и запреты, кажется, распахни ты руки-крылья — и взлетишь прямо в далекие небеса. Он непреодолимо манит, хочется еще и еще…
На меня из-за угла, чуть не сбив с ног, вылетел какой-то зареванный пацаненок… Я облился вином… и, выругавшись, пинком отправил его в ближайший горящий дом.
Не выдержав, попытался отстраниться от потока воспоминаний. Мне было невыносимо стыдно и тошно от самого себя. После Орина в том рейде было еще два городка, где мы снова творили, что хотели… А когда вернулись, меня настигли две недели ломки и безудержного запоя — схлынула эйфория эмбиента, и я начал осознавать, что натворил. Тогда-то я, сдавшись, и попробовал в первый раз зелье забвения…
Из зеркала, покрытого трещинами, на меня смотрит мое же собственное лицо. Перекошенная рожа пьяно смеющегося посреди горящего города ублюдка.
Как же противно и невыносимо стыдно! Я вижу себя в изувеченном зеркале, и очень хочется съездить тому мне по морде. Со всего маху, так, чтобы зубы вместе с мозгами разлетелись во все стороны.
Отвернувшись, пошел прочь по первому подвернувшемуся коридору. Новое разбитое стекло, еще и еще. Я, против воли, по очереди вглядываюсь в остатки зеркал. Их тут целая вереница сверкает пустыми рамами. Но осколки, они здесь, никуда не делись, они шепчут, выплескивая из себя образы, что один за другим наваливаются на мой разум.
Рейд на Кассилини. Бойня на Карионе. А этот десяток пустых проемов подряд — Леса Беруно, там мы истребляли зверолюдов. Какая-то корпорация решила спихнуть на хаоситов геноцид местного населения, мешавшего ей в добыче полезных ископаемых. Портальная арка, тайная тропа, за двадцать часов двести опытных бойцов могут сделать очень многое, не то что зачистить пару племен. А если надо, то и повторить не сложно, только плати. И снова заказной рейд, те же мрачные лица людей, открывших для нас проход. В этот раз мы уничтожаем город-государство пресноводных ящеров. Все проводится в тайне: после каждой вылазки участникам стирают память, но заказчики одни и те же — я хорошо слышу обрывки разговора Мастера войны с проводниками, что открыли нам тропу. Он гарантировал им сохранность тайны. Он, а не я.
Зависимость от эмбиента растет… Я словно оказался в воронке, что все сильнее и сильнее засасывала меня. Сражение за сражением потоки болезненного блаженства размывают мое собственное «я», а зелья забвения убирают муки совести. А следом новые бои… Под конец очередной резни я почти целый день не мог вспомнить свое собственное имя. Тогда-то и испугался в первый раз по-настоящему, осознал, что могу просто сойти с ума.
Я помню этот момент. Неповрежденное зеркало памяти за спиной услужливо транслирует воспоминание. Передо мной небольшая деревня, трупы селян, разбросанные повсюду. Неподалеку Ретжер из моей звезды, со стеклянными глазами и двумя ножами в руках он, весь в крови, что-то вытанцовывает, напевая, а затем, сорвавшись, внезапно прыгает на меня и начинает полосовать кинжалами.
Меня тогда спасло буквально чудо: накинутый несколькими минутами ранее Темный доспех, принявший на себя удары стали, и быстрая реакция — я успел ткнуть напарнику Активатор под ребра, выпустив Огненную стрелу, прожарившую моему приятелю внутренности.