Муж-озеро (СИ)

Электричка была полупустой: к счастью, еще не наступило время массового возвращения публики «с природы» в город. Иону и Танюше достались два сидячих местечка рядом. Даже когда можно было занять самые козырные места – друг против друга у окна – они предпочитали садиться рядом, плечом к плечу, и Танюша забиралась в свой любимый «домик» - Иону под крыло. Но, угнездившись и с минуту понаслаждавшись его близостью, Танюша вдруг снова вспомнила то, что беспокоило ее час назад – а именно, странные слова пьяного гопника. Небо за окном сразу посерело, сладость прикосновения мужниной руки стала чуть-чуть пресней. Нет, она должна была срочно поквитаться с этой вопиющей несправедливостью – найти ответ, который разрешил бы противоречие!
- А может, он имел в виду, что я злая в глубине души? Может, он обладает способностью читать мысли?
Ион медленно приподнял отяжелевшие веки: оказывается, он успел задремать.
- Тогда мне особенно жаль, что человек с такими данными опустился так низко... и еще ниже опустится, - наставительно изрекла Танюша. – И, кроме того, получается вдвойне несправедливо. Предположим, кто-то в душе не очень хорошо относится к окружающим. Но при этом он внешне ничем не показывает своего отношения. Он никого не ругает, не осуждает. Он даже помогает тем, кого ненавидит – например, убирает для них мусор… Разве можно после этого называть его злым?
- Э-гм… Наверное, нет.
- Вот и я о том же. Ведь злость – это проявление. А если она запрятана глубоко внутри и никак не показывает себя? Значит, это не злость!
- Да, пожалуй.
- Значит, я не злая, и этот алкоголик был не прав!
- Однозначно не прав.
Танюша на некоторое время успокоилась, но потом ее засвербил новый червь сомнения.
- Ионушка, ты спишь?
- А? Нет.
- Скажи, а тебе самому случалось на кого-то сильно злиться? Кого-то ненавидеть?
- Мне? Э-э… Ну конечно.
- Очень сильно?
- Безусловно.
- А кто это был? И за что ты на него злился? – оживилась Танюша.
Ион задумался и потер лоб, завешанный черными кудрями.
- Ну, кто же?
- Понимаешь… Я, кажется, забыл, как его звали. Но вечером обязательно вспомню, обещаю.
- Ну хорошо, имя необязательно. Но что он плохого тебе сделал, ты ведь помнишь?
- Помню-помню, сейчас… - Ион напряженно сдвинул брови, глядя в одну точку перед собой и словно пытаясь высмотреть там давнишний объект ненависти. – Ну надо же! Точно что-то с головой случилось. Всегда помнил, а теперь напрочь вылетело.
- Забыл? – огорченно спросила Танюша.
- Да, представляешь! Вот вроде он стоит передо мной, нехороший этот мужик, а вспомнить, кто он и что сделал – не могу.
- Как он хотя бы выглядел? – отчаялась Танюша.
- Ну, такой плотный, белобрысый… Или погоди, нет: он как раз был худой. И волосы были темные. А может, их и вовсе не было.
- Чего не было?
- Волос. Он был лысым.
- Точно?
- Ох, ты так спрашиваешь, что теперь я уже не уверен. Знаешь, нет: волосы все-таки были. Да-да, темные и довольно длинные. Но вот мужик это был или женщина, я наверняка сказать не могу. Одно точно – это был очень нехороший человек, очень!
- Ионушка! – Танюша укоризненно на него посмотрела; она все поняла.
- Что? – Ион крепился-крепился, но все-таки рассмеялся. Складка между бровями у него почти исчезла.
- Ты надо мной смеешься, Ионушка.
- Вовсе нет, Танюшечка. Я и правда не помню.
- Я все понимаю. – Танюша поджала губы, якобы обижаясь. – Этой метафорой ты хочешь сказать, что злиться – нехорошо. Что ж, как хочешь. Но я продолжаю утверждать, что иногда это необходимо. Понимаешь, это легко – ни на что не реагировать, всех любить и т.д. Но ведь если не реагировать на негодяев, не наказывать их, то они вконец распояшутся!
- Да-да, все так и есть…
- Таким образом, человек, который не замечает зла и не борется с ним, совершает в какой-то степени антиобщественный поступок.
Ион почесал в затылке.
- Я подумал, ты о другом говоришь. Бороться, конечно, надо. Просто при этом необязательно ненавидеть.
- Так без ненависти нельзя бороться! Где ты иначе возьмешь энергию для борьбы?
 
Они вышли с вокзала. На улицах было шумно: опередив поезд, в город начали прибывать первые машины возвращавшихся дачников. На привокзальной площади, где в любое другое время свободно ходили люди, теперь образовалась сплошная парковка. Она шевелилась, как муравейник: одни машины приезжали, другие уезжали, и Иону с Танюшей приходилось маневрировать между ними, опасливо оглядываясь по сторонам. Правда, опасалась только Танюша; Ион, как всегда, шагал с беззаботным видом, как будто он состоял из совершенно иной субстанции, нежели человеческое тело, и машины не могли его сбить. Наконец, они выбрались с площади и пошли узкой улочкой – Танюша потянула сюда Иона, надеясь, что здесь будет безопаснее, чем на центральном проспекте. Действительно, машин здесь было меньше, но из-за этого они не стояли в пробке, как на проспекте, а ехали быстрее обычного - стремясь, видимо, поскорее покинуть зону стресса. В открытых окнах виднелись потные руки и усталые лица водителей. Вымотанные сначала собственно отдыхом «на природе», а затем бегством от него в город, они озлобленно сигналили своим конкурентам – тем, кто точно также устал и тоже смертельно хотел поскорее отдохнуть от отдыха, вытянувшись с банкой пива перед телевизором. Почти в каждой машине были пассажиры – толстые недовольные жены и дети, которые наверняка непрерывно скулили «папа, а скоро приедем?» Все это, а вдобавок тайное сожаление, что рядом по жизни находится именно эта женщина, а не какая-то другая, или вообще никого (эти мысли обыкновенно подбираются именно во время долгой дороги с дачи в город), усиливало озлобление водителей. Они сильнее хмурились и чаще нажимали на гудок. Иногда, не выдержав, угрожающе матерились в открытые окна; при этом угрозы не относились ни к кому конкретно, хотя поводом и служил ближайший сосед по трассе. На самом деле водители материли свою жизнь в целом – то, что при наличии дорогой машины, дачи, квартиры и даже красивой (в прошлом) жены они не испытывали счастья. И именно перед таким автовладельцем Ион вздумал пересечь улицу по пешеходному переходу.
Танюша всегда тревожилась за его дорожную беспечность. Как можно ходить по улицам так, будто живешь в благополучной Америке, где все соблюдают правила, в то время как на самом деле ты в России, где каждая машина готова без зазрения совести размазать тебя по асфальту, лишь бы проехать первой? Тем более, что за убийство/искалечение посредством автомобиля у нас практически не наказывают. Вот Танюша ходила по городу, как положено: испуганно жалась к стенам домов, нервно озиралась по сторонам, даже собираясь переходить улицу на зеленый свет, и была всегда готова в панике отскочить в сторону от летящего на нее убийцы-на-колесах. Когда они шли вместе с Ионом, она всегда крепко держала его за руку, чтобы спасти от неминуемой смерти; еще и по этой причине она любила встречать его после работы. Но иногда и ей случалось недоглядеть, и Ион с детской наивностью ступал на «зебру», даже не посмотрев по сторонам. Так вышло и сейчас. Она отчего-то замешкалась и отвернулась, а когда снова посмотрела вперед, то внутри у нее все похолодело и сжалось. Ион, упорно глядя себе под ноги и чему-то улыбаясь, был уже в двух метрах от тротуара, а наперерез ему летела…
- Ион!!
Ион услышал ее голос и остановился; одновременно нажал на тормоза и владелец темно-синего «БМВ». Тормоза завизжали, шины заскрипели. Капот машины, замедляя ход, проехал мимо Танюши и замер точно посередине «зебры», слегка подтолкнув пешехода. Удар был несильным: Ион устоял на ногах. Он удивленно посмотрел на капот, потом на лобовое стекло, потом на водителя. Должно быть, он соображал, как могло случиться так, что машина оказалась там, где он меньше всего ожидать ее увидеть. Но спокойно сообразить ему не дали. Дверца «БМВ» гневно распахнулась, и на дорогу выскочило содержимое водительского сидения – толстеющий мужик в футболке и шортах. Выпучив глаза и раззявив рот, он исторг на Иона поток столь громкой матерной брани, что на время она перекрыла звуки других машин и гудков. К крикам водителя присоединились резкие подвывания – это из другой дверцы вылезла жена. Остолбенев, Танюша слушала, как оба они грозили убить «уе…ка», который посмел помешать им «нормально, бл…ть, доехать» домой с дачи. Второй ряд машин тем временем катился мимо, почтительно умолкнув и даже перестав сигналить. А Ион все стоял, изумленно раскрыв рот и подняв брови. Он никак не мог понять, какая связь была между его намерением перейти дорогу на зеленый свет и теми обвинениями, что изрыгала на него вперемешку со слюнями БМВ-шная супружеская пара. Танюша, опомнившись первой, бросилась к водителю и схватила его за руку. Это было вовремя, потому что в этот момент толстый мужик, окончательно взбесившись от того, что «уе…бок» таки не желает освобождать дорогу, сделал бросок вперед, дабы расчистить ее силой. Тут-то сзади и оказалась Танюша.