Синдикат грехов (ЛП)
— Мэм, вы не можете принести в клуб металлическую биту.
Я развернулась на каблуках, уставившись на гиганта, охраняющего дверь шикарного клуба, и схватила его за большой палец почти до такой степени, что он сломался. Он издал пронзительный крик, который, честно говоря, разочаровал меня. Я думала, он лучше справится с болью. Мой рот скривился в жестокой ухмылке, когда он вздрогнул под моим пристальным взглядом.
— Теперь я владелица этого гребаного клуба. И буду приходить с чем захочу, — сказала я громко и сердито.
Замешательство, отразившееся на его лице, подтвердило то, о чем я подумала. Калеб держал наш союз в секрете. Но если этот засранец думает, что я буду подчиняться всякий раз, когда он выкрикнет приказ… что ж, его ждет грубое разочарование. Я даже не стала дожидаться, пока мужчина поймет, что я имела в виду. Я просто растворилась в толпе.
— Конечно, тут потрясающе, — проворчала я, войдя в сердце клуба. «Hush Money» скорее похож на модное заведение для посиделок. Стиль 1920-х годов и возвращение к славным дням эпохи ар-деко в Нью-Йорке.
Черный и золотой цвета украшали каждую поверхность. Вдоль зала стояли бархатные кабинки, чтобы посетители могли отдохнуть, сделав перерыв в танцах на массивном танцполе из черного мрамора. Сотни люстр, подвешенных на разной высоте, создавали сексуальную атмосферу, их золотистый оттенок отражался от каждой блестящей поверхности. Я поймала себя на том, что улыбаюсь, когда разглядывала это произведение искусства. Гигантские черно-белые фрески, изображающие фотографии известных нью-йоркских преступников, были нарисованы на разных стенах, похожие на те, что в спальне Калеба.
— Черт, — пробормотала я себе под нос, продвигаясь дальше вглубь клуба. Я изучила чертежи этого места, но мои исследования не отдавали должного его красоте.
Гул разговоров сливался с чувственными звуками The Weeknd — «House Of Balloons/Glass Table Girls». Волна дежавю накатила на меня, когда я шла по тускло освещенному коридору в офис другого клуба. Я попала в переделку из-за ситуации, до жути похожей на эту.
Из-за двери донеслось тихое бормотание. Дверь, у которой был замок только на ручке.
Гребаные дилетанты, клянусь.
Когда я толкнула дверь, в комнате раздался громкий стук, и она ударилась о стену.
— Добрый вечер, джентльмены, — сказала я, входя с битой, небрежно перекинутой через плечо, не обращая внимания на пистолеты, направленные в мою сторону. Калеб пристально посмотрел на меня. Его взгляд был яростным и опасным. Я должна была прийти в ужас, когда он медленно скользнул по моему телу своими затуманенными глазами; вместо этого мое возбуждение возросло в десять раз.
Уголки моих губ приподнялись.
Гнусавый голос донесся с одного из стульев перед столом Калеба.
— Что ж, Калеб, это приятный сюрприз. Красавица, почему бы тебе не сесть ко мне на колени, пока мы закончим обсуждать дела?
От этого требования у меня по коже поползли мурашки, но я не посмотрела на говорившего мужчину, продолжая пялиться на Калеба, краем глаза отслеживая двух других, которые стояли вдоль задней стены, по бокам от него. Все трое выглядели готовыми придушить меня. Чем дольше я там стояла, тем сильнее становились их взгляды. Напряжение можно было резать ножом.
Пухлые пальцы впились в мой бицепс, привлекая мое внимание к мужчине вдвое старше меня, сидящему перед столом Калеба. Его сальные седеющие волосы были зачесаны назад, ни черта не скрывая залысин. Глаза-бусинки цвета грязи уставились на меня; на его уродливой роже было написано презрение. От дешевого одеколона у меня зачесался нос, и даже в стремном костюме я видела, насколько он не в форме.
— Не будь грубой, девка, — рявкнул он, его хватка усилилась. — Когда мужчина говорит, что ты красивая, поблагодари его. Можешь сделать мне минет, чтобы загладить свои плохие манеры, — из-за своего смеха он не услышал низкое рычание, исходившее от Нико.
Через несколько секунд дуло моего пистолета оказалось на одном уровне с его дряблой кожей. Я улыбнулась, когда краска отхлынула от его лица. На его морщинистом лбу выступили капельки пота, когда он понял, что никто меня не отчитает и не швырнет на пол.
— Что, черт возьми, это значит, Калеб? — его тон был паническим и более высоким, чем несколько секунд назад. Удовлетворение заструилось по моим венам. Трое мальчиков вернули себе несколько очков в моем мысленном рейтинге, стоя там молча. Однако было ясно, что они этого не хотели. Плечи всех троих были практически на уровне ушей, а рука Кенджи покоилась на рукояти катаны, в то время как двое других держали пистолеты.
Это испытание.
Они хотели посмотреть, черт бы их побрал, сдадут ли у меня нервы и превращусь в хнычущий комок нервов. Или испорчу их встречу.
— Что? Тебе не нравятся сучки с твердым характером? Жаль, но ничего сейчас не поделаешь. Если я и была груба, то только потому, что ты, блять, это заслужил, — я встала перед ним, подставляя парням спину, и примостила свою задницу на столе. — Да и не сильно я грубила. Ты просто расстроился из-за того, что не смог установить надо мной господство. Но только потому, что у меня нет члена, это не значит, что я встану на колени, чтобы отсосать тебе, — я наклонилась вперед, вонзая дуло пистолета поглубже, чтобы оставить отпечаток. — Я тебе ничего не должна. Ни свое имя. Ни свое внимание. И уж точно, черт возьми, ни свою вежливость, — выпалила я.
Такие мужчины, как он, охотились на женщин, говоря «ну не веди себя как сучка». Женщин обзывают этим словом так долго, что некоторые все еще верили в эту ложь.
Будь сукой. Сожри тех, кто хочет поохотиться на тебя.
Второй незнакомец сидел в кресле, наблюдая за всей перепалкой, не делая ни малейшего движения, чтобы вмешаться. Придурок передо мной заметно дрожал от страха и гнева. Подпитываемый кокаином, я уверена, что он нюхнул, судя по тому, насколько расширились его зрачки, а пудра все еще виднелась на жалком подобии усов.
— Ты…
— Иван. Осторожнее, ты разговариваешь с моей женой, — гневные нотки в голосе Калеба вызвали жар, пробежавший по моему позвоночнику и поселившийся между бедер.