Кровная месть (СИ)
И тут же снова занялся едой. Рем последовал его примеру и подал голос через несколько минут:
— И что случилось после того, как вы убили тех фоморов и спасли детей?
— Что случилось, что случилось… Нашествие случилось! Как тебе — двадцать или тридцать тысяч уродцев прямо посреди Ромсдар-Дума! Вылезли, паскуды, прямо из фонтана, что в середке дворцового атриума! Мы отбились, но потеряли многих и многих… И Ингемар Мудный решил назначить Сверкеров крайними. Ладно, ладно… Он назначил крайним меня. Мол, я спровоцировал фоморов!
— Спровоцировал фоморов? — Аркан невесело усмехнулся. — А их нужно провоцировать? Твой Ингемар вообще понимает, что такое эти фоморы?
— Во-о-от! Ты-то знаешь, о чем я говорю… И я знаю о чем я говорю! А Ингемар боялся, что я его подвину, и жажда власти и страх застили ему и без того скудный разум. Сверкеры-то были готовы к нападению, а остальные-то — нет! Он ведь сам попросил меня завалить хлебало, а? Я и не предупредил никого, а? Так что не выставь он меня главным мерзавцем — на следующем тинге я бы выступил против него, и всей его дурацкой семейки. В Ромсдар-Думе сменилась бы династия, я тебе точно говорю! Мы — Сверкеры, достойны быть царями! И мы ими станем!
— Не раньше, чем ты перестанешь быть моим вассалом, Ёррин, — заметил Буревестник.
— А! — стушевался гном. — Точно. Да. Так всё и будет. Мы отдышимся тут пару годков, а потом вернемся в Ромсдар-Дум. Если будет куда возвращаться… Лишить себя самого боеспособного хирда и самых лучших забойных мастеров во время нашествия фоморов, потому, что испугался за власть? Вместо мозга у Ингемара всегда был плавленый сыр! Так что я уверен — царь падёт! И потащит за собой всё царство… Думаю, Биргеры и Форкунги устоят — их семьи мощные, а родовые крепости располагаются на отшибе, вдали от Царского кряжа…
Тут Ёррин ухватил себя за бороду и захлопнул рот. А Аркан торжествующе блеснул глазами. Царский кряж! Вот оно что! Вроде как и название очевидное, но никто не проводил параллелей между этим отрогом Берегового хребта и легендарным Ромсдар-Думом! Выходит — они с Ёррином всю жизнь были практически соседям и земляками? Не так и далеко гномам топать до Аскерона, как раз через земли Арканов и реку Скёль… Понятно теперь становилось и их сотрудничество в Башней магов — наверняка аскеронские волшебники проворачивали свои мутные делишки с подгорным народом за спинами властей: редкое алхимическое сырье, самоцветы, высоко ценимые при создании артефактов, наверняка — оружие и доспехи… Маги могли зачаровать любой предмет, придать ему дополнительные свойства, но основа, «болванка» тоже имела большое значение. И с заготовками для зачарованной брони и оружия никто лучше тангаров справится, конечно, не мог.
Радость от приоткрытой завесы тайны (прояснилось положение целого гномьего царства!) тут же сменилась настороженностью: фоморы рядом с Аскероном! А ну как они и вправду сожрут гномов и выйдут на поверхность? Аркан так и спросил:
— И что думаешь, скоро темные твари выберутся наверх? Сейчас-то нам плевать на Ромсдар-Дум, хотя народ ваш, конечно, жалко… Но через месяц, может — через два я стану герцогом. М-да, или — сдохну! Но если стану — мне придется разгребать это дерьмо.
— Нам придется, — кивнул Ёррин и отпустил бороду. — Врага лучше бить на дальних подступах! Это я уже усвоил… Бой за Ромсдар произошел осенью, накануне Самайна. Изгнали нас четыре месяца назад, некоторое время мы переждали в Соп-гроттер, недалеко от мраморных штолен Каламиты, но там растут дурные грибы, а местные бароны слишком дорожат отношениями с Царством, и не хотели продавать нам продовольствие и нанимать нас на работу… Потом стали доходить слухи о том, что Биргеры прекратили торговлю, это был перед нашей… Перед нашим… Перед тем, как мы оказались тут, во владениях Жоанаров. Почему Биргеры перестали торговать? М? Какие могут быть на это причины, если от них до Ромсдара — два дня пешего ходу по туннелям и пять — по поверхности?
— Самим не хватает оружия? Боятся нападения с поверхности? Сидят в осаде? — предположил Рем.
— Думаю — всё и сразу. И при этом — у них явно нет наплыва беженцев. Они точно стали бы закупать продовольствие, если бы Биргер-Хус был переполнен тангарами, — Сверкер потянулся и хрустнул всеми костями. — Так что или Ромсдар уже пал, или фоморы разбрелись по радиальным туннелям и штольням, и хускарлы Ингемара вместе с хирдами хэрсиров прочесывают их шаг за шагом…
— Хэрсиры? — поднял бровь Аркан.
— Считай — ваши баннереты. Гномы из приличных семей. Я — хэрсир. Все Сверкеры — хэрсиры. Биргеры — тоже. А Форкунги — нет, и Стуре — тоже нет. Мастеровые, не воины. Мастер Стуре — очень хороший мастеровой, но ему не стоять в хирде… Хах! Возможно, сейчас и нет больше никакого хирда в нашем Царстве, кроме Сверкерского! Надо рискнуть и отправить пару ребятушек на разведку: пошерстить катакомбы Берегового хребта, разнюхать — что и как с предавшей нас родиной…
Вдруг глаза Ёррина загорелись алчным огнем:
— Послушай-ка, монсеньор-мэустру-твое высочество! Как насчет несметных сокровищ? — его толстые пальцы зашевелились, как будто тангар пересчитывал монеты.
— В каком смысле? Если ты говоришь о моих сокровищах — то сумма там приличная, но несметными я бы их не назвал. И делиться я ни с кем не намерен, всё нажито честным разбоем… — усмехнулся Аркан. — А если ты имеешь в виду какие-то гипотетические бесхозные несметные сокровища, которые можно бы прибрать к рукам и разделить по-братски — то ты обратился к тому самому человеку, ага…
— Не надо по-братски! — вернул ухмылку Сверкер. — Лучше разделим поровну!
XIX
Лето входило в свои права, теплый ветер доносил с Юга ароматы цветов и пряных трав, солнце светило ярко, а Последнее море успокоилось, поменяло цвет с тревожно-серого на зеленовато-голубой, и вместо яростных ударов прибоя теперь тихо, с легким плеском ласкало каменистые пляжи у подножия Цитадели.
Аркан завершал объезд своих новых владений: бывшая марка Жоанаров располагалась на семь верст вдоль побережья, и на десять — вглубь, и помимо Крачек включала в себя еще три небольших городка — Тарваль, Несс и Роквер, и множество поселков и хуторов, населенных ортодоксами, а также — феоды местных дворян-оптиматов.
Подданые-ортодоксы принимали нового господина с нескрываемой радостью. Их отцы и братья служили в его дружине, и охотно рассказывали родным и близким, друзьям и соседям о повадках, привычках и характере молодого Аркана. Лихость, рачительность, благочестие, отсутствие чванства и заносчивости были по нутру правоверным фермерам и ремесленникам. Ну а что с придурью сеньор — так какой Аркан без придури? Главное — размер чинша не растет, и в армию никого насильно не призывают. А добровольно, да еще и за денежку, и за долю в добыче, да против еретиков проклятых — так это всегда с радостью! С нами Бог, фургоны и алебарды! А с ними… Бог с ними!
Если бы Рем захотел — под его знамена встали бы пять, а может и все шесть тысяч ополченцев. Да — ненадолго, на пару недель или месяц, и мужчин в городах и весях ортодоксальных тогда бы не осталось, но сама возможность поднять такие силы грела душу и внушала уверенность.
Такая перспектива заставляла оптиматскую аристократию сниматься с мест, нагружать телеги и экипажи скарбом и бросать родовые замки, уезжая прочь, как сделали это богатые оптиматы из Крачек. Пугала их перспектива жить под аркановским игом. А еще больше они боялись того,что собственные крестьяне с молчаливого одобрения владетеля решат свести старые счеты… Кто-то из нетитулованных дворян перебирался к родне — в пределах герцогства, но подальше от разгулявшейся вендетты, уже вполне напоминавшей настоящую феодальную войну. Кто-то бежал в Аскерон, в сомнительной надежде обрести защиту за его стенами. Другие же стремились еще дальше: в Кесарию, Смарагду, на Средний Запад. Они разносили жуткие слухи о коварстве Арканов и беспощадности ортодоксов, плодили сплетни и домыслы, которые проходя через тысячи языков и десятки тысяч ушей обрастали невиданными ужасающими подробностями.