Притворись моим другом (СИ)

— Вон, — он ткнул пальцем наверх, и Майорова проследила за его движением, останавливая взгляд на нужном объекте, — он ведь?
Несколько секунд Евангелина всматривалась в силуэт парня и после мгновенно побелела. Максим усмехнулся, но тут же сменил выражение лица.
— Не дай бог задумал что-то плохое, — протянул в ожидании реакции. — С мамой такое… Пойду к нему. — Направился к воротам и, услышав хруст снега за спиной, злорадно улыбнулся.
Идеальный план пришел в исполнение.
  
Глава 40
 
Руслан
Сглатываю горечь, убирая одну руку с зажигалкой в карман. На крыльце служебного выхода пусто, кроме меня и ветра, пробирающегося под одежду, никого. К лучшему. Внутренний триггер проявляется в вибрациях органов и отдает позорной дрожью в пальцы. Втягиваю отраву с такой силой, что лёгкие жжёт, хотя обещал матери бросить и обязательно бы это сделал, если бы часики так громко не тикали, отдавая гулом в голове.
Сжимаю зубы крепче и пытаюсь поймать цзен. Нельзя вестись на провокацию Макса. Все закончится очередной дракой, и меньше всего мне хочется забить последний гвоздь в гроб матери. Вчера я слышал, как батя договаривался о поминальной службе, а ведь мама еще жива! Может, я чего-то не понимаю в этой жизни, но зачем хоронить человека раньше времени. Она еще дышит и иногда смеется. По большей части держится только на препаратах. На чертовой химии, которая убивает и одновременно поддерживает жизненные процессы. Парадоксы современной медицины!
Я каждый день вижу бледное лицо и умираю вместе с ней. Все клетки в моем организме отчаянно протестуют принятию неизменного, как бы мы не договаривались. Нельзя просто взять и переключить чувства. Может, есть равнодушный робот, который по щелчку пальцев рисует улыбку на лице, но я не такой. Я не могу смириться и принять. Меня крошит от несправедливости.
Отца видеть не могу. Почему он живет с малолетней девкой, а мама, которая вечно ему верной была, в шаге от тьмы?! Не понимаю! Не принимаю!
Со злостью бросаю окурок под ботинок и стираю его практически в пыль, которая тут же смешивается со снегом и превращается в грязную кашу. Опять идет снег. Под тонким покрывало снежинок корка льда. Погода гаже не придумаешь. Убираю руки в карманы брюк и ежусь от порыва ветра. Все-таки нужно было накинуть пальто прежде, чем выходить из здания.
В коридоре уже не так пусто, и я хмуро направляюсь к раздевалке, где сталкиваюсь с Аланом.
— Рус, ты телефон забыл на столе, — подает мой айфон и хмурится, — а где Майорова?
Его вопрос прилетает кирпичом по голове. Смотрю по сторонам и не вижу знакомой фигурки.
— Во дворе ждет, — говорю, все еще рыская по коридору глазами, — наверное.
Иду за пальто и стопорюсь, обнаруживая пустой крючок. Что за чертовщина?! Прохожу между рядами дважды, но своей верхней одежды не нахожу. В грудной клетке неприятно скребет, но я отталкиваю это чувство.
— Ты чего завис? — Лёня накидывает свою куртку и смотрит на меня.
— Пальто пропало.
— Да? Прикололся кто-то что ли? Совсем малышня попутала…
Я бы согласился, если бы на глаза не попала Романова. Взгляд виноватый. Стоит у двери и сумку нервно мнет пальцами. Иду к ней явно не с благими намерениями.
— Говори, — цежу сквозь зубы, пока Крис открывает и закрывает рот, — по-хорошему говори.
— Руслан, я не причем, правда, — начинает совсем тихо, — это Макс. Он просил выманить новенькую из класса, а я отказалась. Не знаю, что он придумал, но за ворота они вышли вместе.
— Черт! — вылетаю из здания и смотрю по сторонам.
Майоровой нет возле тачки и с Аланом нет. Он замечает мой взгляд и отходит от пацанов.
— Здоровья много? — спрашивает, сводя брови вместе. — Что случилось?
— Ева с Максом ушла. Видел? — ком в горле давит так, что я еле его проглатываю.
— Нет, но…
— Пальто пропало, и Резников Еву увел. Я в такие совпадения не верю, — шарю глазами по сторонам, наплевав на то, как холод пробирает до костей.
— Спокойно, — помещает руку на мой плечо и кидает рюкзак пацанам, — сейчас найдем. Фил!
 
Из здания выходит Лёнька, сообщая, что какой-то парень вышел в моем пальто из школы. Следом Макс. Филатов оперативно осведомился у охраны. Мы втроем принимаемся искать Майорову, но в периметре ее нет. От досады готов разнести все вокруг. На звонки она не отвечает, хотя не так давно звонила мне сама.
— Рус, воспаление легких заработаешь, — заботливый Алан дает мне куртку.
Не знаю с кого снял, но я не отказываюсь. Накидываю на плечи и, когда поднимаю голову, каменею. На крыше здания через дорогу вижу две фигуры. Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, кто там находится. Эту желтую шапку с помпоном я из тысячи узнаю.
— Больной! — выплевывает Лёнька, заметив, куда я смотрю.
Пары секунд хватает, чтобы переглянуться с пацанами и рвануть с места. Каждый удар ботинка об асфальт напоминает о том, что произошло прошлой весной. Та же компания. Семиэтажка. Гадкая погода. Крыша. Мы взлетаем вверх на скорости, которой бы позавидовали опытные гонщики. Моё сердце подбрасывает, словно на батуте. Лёгкие и вовсе прощаются с жизнью. Горят огнём.
Пинаю дверь ботинком и вылетаю на крышу, где вижу Макса с Евой. Слишком близко к краю. Следом появляются парни. Мы стопоримся, а Резников кривится.
— И чего тебе не горевалось внизу, а?
— Руслан, — тихо выдыхает Майорова, — все хорошо.
— Хорошо? — рычу, сжимая кулаки, и делаю шаг вперед. — Ты на крыше в компании с психом. Считаешь, что все хорошо?
— Рус…
Алан кладет руку мне на плечо, но я ее скидываю и иду к Еве. Макс дергается, и она цепляется за его рукав, чтобы остановить, но тот отталкивает ее. Майорова поскальзывается и с огромными глазами падает вниз. Все эти действия настолько быстры, что я не успеваю подскочить. Зато Макс хватает ее за руку и падает на край.
— Держу-у-у! — орёт так, что у меня в ушах свист от рвущейся ткани. — Рус, хватай её!
Пацаны реагирую моментально. Подлетаем к краю крыши. Макс дергает Майорову вверх. Снова слышу треск. Передаю парням Еву и вижу, что тело Резникова перевешивает. Хватаю его за куртку, но в руке остается лишь лоскуток ткани. Глухой удар. Мой мозг взрывается воспоминаниями, не смотря на крики Евы.
— Максим!
  
Глава 41
 
Евангелина
Я стою на ногах и могу дышать.
— Ты меня обманул…
— Если с тобой нельзя иначе! Хочешь сказать, что если бы попросил о разговоре, то ты бы с радостью согласилась?!
Молчу, озираясь по сторонам. В компании Резникова мне некомфортно, тем более, что на крыше мы теперь одни…
Глубоко вдыхаю и поднимаю голову вверх, чтобы слезы не выливались из глаз. Я уже успокоилась, но соленая влага стекала по щекам, и нос припух от того, что я его терла рукой.
— Где Руслан?
— И чего ты в него вцепилась? Героя нашла?
— Что с Русланом? Где он? Его же здесь нет…
— Без понятия, где твой рыцарь. Плачет где-нибудь в углу по другу и по мамочке.
— Не надо так…
— А как? Почему к нему ты в ручки прыгнула, а меня бортанула, Майор? Ну скажи? Чем я хуже?
— Ты мне не оставил выбора.
— Че за бред…
— Не оставил выбора, чтобы относится к тебе по-другому. Если унижаешь человека, то не жди, что он будет тебя любить.
— Но некоторые же любят.
— Нормальные люди так не делают.
— Я смотрю, ты осмелела. Думаешь, сейчас прилетит Власов на крыльях любви и спасет тебя? Так я тебя обломаю. Спасать не от чего.
— Тогда почему мы на крыше?
— Чтобы не сбежала.
— Я могу уйти?
— На все четыре.
И я пошла бы, вот только один вопрос не давал покоя.
— Еще не вышел? — Алан стряхивает снежинки с волос, подходя ко мне и отвлекая от размышлений.