Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1
Полпред СССР во Франции В. П. Потемкин и министр иностранных дел Франции П. Лаваль за подписанием франко–советского пакта о взаимной помощи. Париж, 1935 г. РГАКФд
Прием генеральным секретарем ЦК ВКП (б) И. В. Сталиным министра иностранных дел Великобритании Э. Идена; присутствуют министр иностранных дел СССР В. М. Молотов, посол СССР в Великобритании И. М. Майский. Москва, 1935 г. РГАКФД
Между тем нацистский режим предпринимал все новые и новые шаги по превращению Версальского договора в клочок бумаги, тем более, что выход Третьего рейха, как теперь называлась страна, из Лиги Наций развязал А. Гитлеру руки. В январе 1935 г. на плебисците в Саарской области большинство населения высказалось за воссоединение с Германией, а в марте того же года фюрер подписал закон о восстановлении всеобщей воинской обязанности. Организованная Великобританией, Францией и Италией конференция в Стрезе (Италия) выявила глубокие разногласия между державами. В то время как Париж предлагал применить к Германии санкции, Лондон выступал за «умиротворение» Берлина путем вовлечения его в коллективные соглашения наподобие Рейнского гарантийного пакта 1925 г. В свою очередь, правительство Б. Муссолини заняло выжидательную позицию, стремясь не обострять отношений ни с Францией, ни с Англией. Итогом этих дипломатических консультаций, состоявшихся в середине апреля 1935 г., явилась общая декларация, осуждающая германские действия, но не содержащая мер по противодействию им.
Заключение франко–советского договора о взаимопомощи подтолкнуло Великобританию, внутри консервативного руководства которой соперничали две группы политиков — приверженцы и противники умиротворения тоталитарных держав, к подписанию двухстороннего соглашения с Германией по военно–морским вопросам. Согласно этому документу, датированному 18 июня 1935 г. и вызвавшему протест Франции, общее водоизмещение боевого флота Германии должно было составлять не более одной трети от суммарного тоннажа британских ВМС. Тем самым Лондон, так же как и остальные великие державы, вступил на путь разрыва с прежней политикой сохранения Версальской системы. Консервативное правительство предполагало, как представляли сторонники умиротворения, за счет тактических уступок странам–ревизионистам Версаля и Вашингтона уберечь морские коммуникации и целостность Британской империи.
Новым свидетельством курса, взятого Лондоном в отношении итало–эфиопского конфликта, стало объявление нейтралитета, поддержанного Францией и США. Убедившись в отсутствии иных барьеров, помимо осуждающей резолюции Лиги Наций, правительство Б. Муссолини санкционировало 3 октября 1935 г. вторжение экспедиционных войск на территорию Эфиопии. Попытки англо–французского посредничества провалились, и к маю 1936 г. оккупация африканской страны итальянцами была завершена, что было признано Лигой Наций как свершившийся факт. Наблюдатели расценили бессилие Лиги как еще одно свидетельство приближающегося краха Версальского миропорядка.
Подводя итог начальному периоду этого процесса — с конца 1931 по середину 1936 г., следует обратить внимание на формулирование частью политической элиты европейских демократических государств внешнеполитической концепции умиротворения агрессоров. Ее сердцевину, по мнению большинства специалистов, составляли представления о балансе сил, равноудаленности от тоталитарных государств как нацистской Германии, так и сталинского СССР, постепенной ревизии Версальской системы, даже за счет малых стран, при сохранении обширных колониальных владений, свободы морских коммуникаций и торговли. При этом более последовательно политику умиротворения проводили англо–саксонские державы, стремившиеся играть роль арбитров в региональных конфликтах. Для Великобритании на протяжении 1930‑х годов все очевиднее становилась жизненная необходимость поддержания хороших отношений с США, поскольку полномасштабная война с любой великой державой являлась немыслимой без хотя бы дружественного нейтралитета Вашингтона. В то же время уязвимое для сухопутной армии противника географическое положение Франции, экономика которой к концу 1930‑х годов все еще не оправилась от Великой депрессии, неустойчивость восточноевропейских союзников и недоверие к политике Москвы (французы не допускали советских наблюдателей на свои ежегодные военные маневры вплоть до 1937 г.) заставляли Париж полагаться на партнерство с Лондоном, закрывая глаза на зигзаги британской внешней политики, руководители которой опасались повторения шока Первой мировой войны.
Именно поэтому французское правительство Народного фронта, не питавшее иллюзий относительно германо–итальянского вмешательства в очередной локальный конфликт — гражданскую войну в Испании, вызванную мятежом франкистов в июле 1936 г., испытывало колебания в решении вопроса о помощи испанским республиканцам. Нажим, оказанный Великобританией на Лондонской международной конференции по ситуации в Испании, привел к отказу правительства Л. Блюма от дипломатической и материальной поддержки противников Ф. Франко. Вместе с англо–саксонскими демократиями Франция заняла позицию невмешательства. 23 августа 1936 г. к декларации о невмешательстве присоединился и Советский Союз, опасаясь оказаться в изоляции перед лицом складывающегося германо–итальянского альянса и стремясь не обострять отношения с крупными державами после урегулирования ситуации вокруг Черноморских проливов на конференции в Монтре (Швейцария). И хотя спустя два месяца Москва объявила о выходе из режима невмешательства и начала оказывать значительную материальную помощь республиканцам, СССР все же не рискнул пойти на открытую конфронтацию с остальной Европой.
К марту 1939 г. франкисты взяли верх над республиканцами. В Испании был установлен авторитарный режим генералиссимуса Ф. Франко, дружественный нацистской Германии и фашистской Италии. Поражение демократических сил в крупной европейской стране, занимающей, кроме того, важное стратегическое положение на морских путях, изменило соотношение сил в пользу держав–агрессоров. Для Британии ситуация обострилась в связи с опасностью утраты контроля над Средиземным морем, соединявшим метрополию и колонии. Для Франции возникла угроза войны на трех фронтах — восточном против Германии, юго–восточном против Италии и южном против Испании. Советский Союз столкнулся с перспективой полной изоляции в связи с образованием уже упоминавшегося Антикоминтерновского пакта (6 ноября 1937 г. к нему присоединилась Италия) и проводимой западными демократиями политики умиротворения правототалитарных режимов. Именно в этот период, т. е. на протяжении 1936-1938 гг., в стране развернулась кампания массового террора и репрессий против любых проявлений инакомыслия, сопровождавшаяся шпиономанией на всех уровнях государственной власти.
Двусмысленная позиция ведущих держав по испанскому вопросу развязала руки А. Гитлеру для дальнейшего демонтажа остатков Версаля. На протяжении лета 1936 — осени 1937 гг. нацистская дипломатия последовательно готовила союзников и противников Германии к аншлюсу Австрии. Пригласив к себе австрийского канцлера К. фон Шушнига 12 февраля 1938 г., фюрер потребовал от него принять серию требований Берлина, открывавших путь к потере Австрией своего суверенитета. Последняя попытка Шушнига назначить плебисцит по вопросу независимости австрийского государства провалилась после решения Гитлера 13 марта 1938 г. о включении Австрии в состав Третьего рейха на правах одной из его провинций. Какой–либо реакции осуждения со стороны Франции, переживавшей очередной внутриполитический кризис, или Великобритании, правительство которой возглавляли «умиротворители» Н. Чемберлен и Э. Галифакс, так и не последовало, а инициатива Москвы по созыву конференции для согласования шагов по предотвращению «ползучей агрессии» членов Антикоминтерновского пакта была отвергнута Лондоном. Между тем аншлюс создавал для Германии чрезвычайно выгодную геостратегическую конфигурацию в центре Европы, поскольку через Австрию проходили транспортные коммуникации, связывающие Берлин и его союзника — Рим.