Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1

Несмотря на то что многие современные историки, например, один из крупнейших британских исследователей Э. Хобсбаум, предлагают рассматривать период с 1914 по 1945 г. в качестве «Второй Тридцатилетней войны» (проводя аналогию с общеевропейским кризисом 1618-1648 гг. и подчеркивая переходный характер обеих хронологических отрезков как эпох общеевропейских войн и революционных потрясений), мы, разделяя в целом указанную широкую интерпретацию событий, все же считаем оправданным использование более узкого подхода применительно именно к истории международных отношений с точки зрения их системности. В этой связи указанные хронологические рамки четко соотносятся с установлением Версальско-Вашингтонской системы, отмеченным началом работы Парижской мирной конференции 18 января 1919 г., и крахом миропорядка межвоенного периода, обусловленным развязыванием нацистской Германией военных действий в Европе 1 сентября 1939 г.
Характеризуя внутреннюю динамику процесса создания, укрепления и кризиса Версальско–Вашингтонского миропорядка, отметим три его периода, которые проанализированы в данной главе:
— с 1919 по 1922 г. — как стадию формирования системы международных отношений в ходе серии многосторонних глобальных, региональных, субрегиональных конференций, а также двусторонних переговоров;
— с 1923 по 1931 г. — как стадию укрепления и дальнейшего развития системы, которая связывалась многими современниками с наступлением так называемой «эры пацифизма»;
— с 1932 по 1939 г. — как стадию кризиса и распада системы, обусловленных перманентным нарастанием конфликтного потенциала в международных отношениях, который в конечном итоге привел к возникновению очагов Второй мировой войны сначала на Дальнем Востоке, а затем и в Центральной Европе.
Формирование Версальско–Вашингтонского миропорядка, 1919-1922 годы
Заключение перемирия между Германией и державами Антанты 11 ноября 1918 г. в Компьенском лесу под Парижем на 36 дней с правом продления знаменовало собой начало долгого перехода человечества от войны к миру, перехода, который окончательно совершился лишь к концу 1922 г. Однако движение в этом направлении не стало прямым, поступательным процессом, а характеризовалось чередованием приливов и отливов активности держав, сочетанием мирных и военных методов урегулирования ситуации в том или ином регионе, использованием участниками отмеченного перехода не только политических, но и социально–экономических средств достижения своих целей.
В историографии традиционно считается, что основные положения мирного урегулирования 1919-1922 гг. были озвучены как 14 пунктов программы американского президента В. Вильсона перед членами обеих палат Конгресса 8 января 1918 г. Однако немногие специалисты обратили внимание на то обстоятельство, что за три дня до этой судьбоносной речи, 5 января 1918 г., премьер–министр Великобритании Д. Ллойд Джордж своим выступлением на конгрессе тред–юнионов в Лондоне предвосхитил многие положения В. Вильсона (о свободе морей, равенстве в торговле, урегулировании территориальных споров в Европе, осторожном отношении к Советской России и т. д.), который, в свою очередь, придал им «звучание особой моральной силы». Кроме того, не следует также забывать, что американская «Программа мира», как и выступление британского премьер–министра, отразили реакцию правящих элит Антанты на Декрет о мире, принятый II Всероссийским съездом советов 8 ноября 1917 г. Наконец, необходимо принять во внимание и неоднократную корректировку Вильсоном большинства пунктов своего проекта на протяжении завершающего года войны в публичных выступлениях 11 февраля, 4 июля и 27 сентября 1918 г.
 
Дэвид Ллойд Джордж (1863-1945) — британский государственный деятель, один из крупнейших либеральных политиков XX в., родился в валлийской семье учителя, но очень рано лишился отца и поэтому воспитывался матерью и дядей Р. Ллойдом, чью фамилию он добавил к своему имени. Сдав экзамены на занятие адвокатской должности, Ллойд Джордж очень скоро почувствовал вкус к занятию политикой, став в 1890 г. членом парламента от либеральной партии. В течение полувека он постоянно заседал в парламенте, зарекомендовав себя блестящим полемистом и организатором. За свою долгую политическую карьеру Ллойд Джорджу довелось занимать различные государственные посты: с 1905 по 1908 г. — министра торговли, затем до 1915 г. — министра финансов, а после создания коалиционного правительства — сначала министра вооружений, а потом военного министра. Поистине «звездным часом» «маленького валлийца», как современники называли невысокого Ллойд Джорджа, стали завершающие годы Первой мировой войны и последовавший турбулентный период послевоенного восстановления (1918-1922), когда он являлся премьер–министром Великобритании. Сосредоточив в своих руках основные нити государственного управления, он способствовал осуществлению серии реформ, поддержав введение избирательного права для женщин и создание Лиги Наций. Важнейшим достижением Ллойд Джорджа стало формирование Версальско–Вашингтонской международно–правовой системы, в которой не нашлось места Советской России и Веймарской Германии. Тем не менее именно британский премьер стремился к нормализации отношений с Москвой, особенно в торгово–экономической области. Отойдя от активной политической деятельности во второй половине 1930‑х годов, уделял много внимания разработке программы экономических реформ по рецептам выдающегося британского экономиста Дж. Кейнса, названных впоследствии «новый курс Ллойд Джорджа», и написанию многотомных мемуаров. За три месяца до смерти был возведен в дворянское достоинство, став графом Двайфора. Выразительный памятник Ллойд Джорджу украшает площадь перед Вестминстерским аббатством в центре Лондона.
  
Квинтэссенцией американской внешнеполитической концепции стала идея создания особой международной организации с целью «поддержания ничем не нарушаемой безопасности морских путей, для всеобщего и ничем не ограниченного их использования всеми нациями мира и для предотвращения каких бы то ни было войн…». По мнению В. Вильсона, посредством использования такого механизма удалось бы создать новый мировой порядок, базирующийся на демократических правовых основаниях вместо силы. Будущее сообщество государств виделось главе Белого дома как гармоничное целое, в основе которого лежал бы принцип самоопределения наций и разрешения всех споров, возникающих между ними, через систему коллективного арбитража в рамках нового международного форума.
Если на протяжении войны, особенно до вступления в нее США, союзники предпочитали молчаливо соглашаться с Вильсоном, то возникшая после Компьена проблема подготовки и проведения мирной конференции заставила каждого из членов Антанты раскрыть собственное видение нового миропорядка. При этом наибольшую гибкость и маневренность проявила многоопытная британская дипломатия. Так, английский план мирного урегулирования предусматривал пять принципиально важных позиций: решение территориального вопроса в пользу Франции, Бельгии, Италии и т. д., лишение Германии военно–морского и значительной части торгового флота, принуждение Берлина к выплате репараций, перераспределение германских колоний и зависимых от Османской империи территорий в свою пользу, поддержка новых независимых государств, возникших на обломках Австро–Венгерской и особенно Российской империй. Идеалом британской политической элиты в отношении последней стала бы федерализация и даже конфедерализация России, которая в результате уже не представляла бы угрозы интересам Лондона на Востоке — в Китае, Индии, Персии, Турции, а также в Центральной и Восточной Европе.
В отличие от американцев и англичан французские государственные деятели обладали значительно меньшим пространством для дипломатического маневрирования. Если первые и вторые по логике географического положения были, как тогда казалось, надежно защищены от атаки армии любой великой сухопутной державы, то французы должны были проявить решительность, чтобы либо политически (путем расчленения), либо экономически (путем взимания колоссальных репараций) максимально ослабить Германию, лишив ее малейшей надежды на успех возможного реванша. В Париже не забывали, что демографический и промышленный потенциалы их восточного соседа к началу Первой мировой войны в 1,5-2 раза превосходили французские возможности. Впрочем, для Франции существовали также два варианта обеспечения национальной безопасности сугубо дипломатическими методами: продолжение союза с англо–саксонскими державами и создание противовеса Германии в Восточной Европе за счет «клонирования» Антанты, хотя и в более скромных масштабах. В итоге Париж выступал за приведение к нулю всякого политического, экономического и этнокультурного влияния немецкой нации на Европейском субконтиненте, что фактически означало бы реставрацию геополитической конфигурации Западной Европы времен Наполеона III. Отсюда с неумолимой логикой выступало стремление французов придать Лиге Наций как коллективному органу жандармские функции для пресечения любых нарушений формируемого послевоенного статус–кво.