S-T-I-K-S. Феррум: Люди и нелюди (СИ)

Долго, ничего не делая, лежать было тяжело. Разум требовал действия, а делать было нечего. Василий решил подремать, но сон ни в какую не шёл. Так и пролежал с дурными мыслями до самого ужина и уже по дороге на него накинулся с вопросами о мироустройстве Улья на крестного. Хотелось задать иные вопросы, но для них было рано и слишком много ушей было поблизости. Над этими же вопросами охрана посмеивалась, а другие гладиаторы, слыша их, грустно качали головой. Всё считали, что не пригодятся эти знания свежаку. Слишком малы шансы были выйти.
Нельзя сказать, что не было побегов из Арены. Они были, но, как рассказывали, последний из них произошёл давно, года два назад. Тогда и Арена то была не достроена и Нерон с Калигулой давно учли прежние промахи и исправили те недостатки охраны. С тех пор побегов не было, а были только неудачные попытки, во время которых бегунка либо убивали, либо ловили и отправляли на песок, на последнюю схватку. Для таких целей в специальной отдельной камере держали топтуна или кусача, в зависимости от того, кого получалось изловить. Сейчас там вроде был кусач. Небольшой и ослабевший от длительного заключения в неволе на стабе, но любому иммунному хватало такого с головой.
Из вариантов выйти отсюда своими ногами, оставался еще выкуп. Теоретически кто-то мог выкупить гладиатора и делать с ним что пожелает, но такое, со слов нового знакомого, за время, что тот провел здесь, было всего однажды. Кто-то богатый увидел на песке своего двойника и выкупил, однако не из жалости, а чтобы убить каким-то специфическим образом и стать сильнее. Раньше бы Павлов не поверил, что такое возможно, но то было до попадания в Улей и зомби которые, в самом деле, не зомби, а только на них похожи, на ранних стадиях мутаций.
За дурными мыслями и размышлениями о разном, прошло время до ужина и двери снова открылись. Милиционер спокойно слез с кровати и вышел в коридор. Он не спешил и выискивал взглядом Бурого, так что заметил как, вышедший после него Сявка, что-то шепнул находившемуся поблизости охраннику. Это очень не понравилось Василию, и он задумался над тем, что с этим делать. Это даже отвлекло его от тех вопросов, что он хотел задать крестному в первую очередь по дороге.
После ужина Вася оказался в камере один. Сява куда-то запропастился прямо на выходе из столовой, и было ясно, что он не сквозь пол провалился, а отправился исполнять непосредственные обязанности мурского стукача. Наверняка его увели охранники, а Феррум этого просто не заметил. Однако сокамерник не пропал совсем, а появился где-то через половину часа. Дверь в камеру открылась, и он вошел, искоса поглядывая на старшину, что снова улегся на верхний ярус кровати и смотрел в потолок.
- Скажи, а зачем ты стучишь? – спросил Павлов, глядя все туда же, когда пособник муров устроился на своем ярусе.
Ответа сразу не последовало, и бывший милиционер думал, что сокамерник просто проигнорировал вопрос, но через какое-то время он уже почти неожиданно заговорил.
- А что мне оставалось? - с длинным печальным вздохом спросил пособник муров вместо ответа.
- Не знаю. Просто взять и не стучать, - Василий продолжил разговор, все так же глядя в потолок.
- Когда меня приволокли сюда, я слишком сильно хотел жить и не смог отказаться, когда мне пригрозили топтуном. Сказали, выпустят против него один на один с одним клювом и не в лабиринт, как бывает, делают, а на песок. В общем, я согласился, а потом стало поздно. Но я не скрываю, что я стукач. Все об этом знают и не болтают при мне лишнего, - он, наверное, думал, что последнее должно его как-то оправдать в глазах Васи, но тому на это его мнимое благородство было наплевать.
Феррум, с пугающим его самого хладнокровием, подписал смертный приговор стукачу. В крайнем случае, он собирался его вызвать на поединок на арене и убить, что со слов Бурого было возможно и иногда случалось. Однако он не собирался делать этого сегодня. Павлов пока не знал, какие у Сявки способности и на что, тот способен, но удалить от себя пособника врага он был обязан. Иначе его, пока не придуманный, план побега провалится. Сява обязательно что-то выведет, как не шифруйся и тут же сдаст своим хозяевам. Вариант с использованием стукача в своих целях он не рассматривал. Чтобы проделать подобное, нужно иметь должный опыт оперативной работы, а не рассчитывать на наитие. Опыта же такого у бывшего милиционера практически не было, и он понимал, что в его случае от вражеского агента в непосредственной близости будут только проблемы.
 
Наступило время представления. Зрителей начинали запускать в Арену в 7 вечера, тут же начинали подавать крепкие и не очень напитки, входившие в стоимость билета и продавать дурь, в стоимость билета не входившую. За час публика собиралась и доходила до нужной для кровавого зрелища кондиции, и само представление всегда начиналось в 8 часов. Соответственно двери в камеру Василия открылись немного раньше. Из камеры забрали только его, но в коридоре были знакомые свежаки и ещё какой-то мужик, которого Феррум вроде бы видел в тренажёрном зале, но не знал его имени.
Четверых гладиаторов незнакомыми коридорами провели в помещение, отгороженное от арены решёткой и имеющее несколько клеток для размещения гладиаторов, ожидающих скорого выхода на арену. Решётки клеток имели прутья небольшой толщины, а вот решётка, отделявшая помещение от арены, внушала. Феррум не знал всех возможностей тварей, но был уверен, что той твари, с которой он едва справился, стреляя из пистолета в упор в пасть, с такой преградой не справится.
Внутренняя, рабочая часть Арены Феррума не впечатлила. Ориентируясь на внешние габариты строения, он ожидал увидеть нечто куда большее, но видимо хозяйственные помещения занимали очень много места. Диаметр непосредственно самой арены всего-то 25 - 30 метров. Мест для зрителей примерно с полтысячи, но далеко не все они сидячие. Внизу люди просто стоят, прилипнув к решётке окружающей арену, потом лестницей идут сидячие места. Среди сидячих несколько огороженных мест для важных гостей, а сверху несколько настоящих VIP лож. На противоположном конце арены на крыше такого же помещения, в каком были гладиаторы, находился пост охраны с крупнокалиберным пулеметом, направленным на пока пустой песок. Такой же наверняка был и над ними. Зал оказался наполнен зрителями примерно на треть, но это и не удивительно, если от пятничного представления ждут развлечения средней паршивости. Ну, разорвут кого-то твари, ну, кто-то убьёт тварь, может гладиаторы порежут друг друга и все. Кто-то попьет пива под кровавое зрелище, кто-то сделает пару ставок. Для всех присутствующих, кроме гладиаторов новичков рядовая пятница.
- Ты и ты, готовьтесь, - мужик уже находившийся в помещении и ждавший их, ткнул пальцем в сторону Моля и Варикоза, - А вы в клетки, - теперь его палец указал на названную часть помещения.
Охрана отвела Павлова и незнакомца в соседние клетки, а двум другим гладиаторам вручили чеканы или клевцы, которые здесь все именовали клювами за сходный с ним формы шип на обухе молотка. Эти клювы очень походили на тот, что сделал Василий для Панды, и ему казалось, что их делали подобным же образом из похожих молотков-гвоздодеров. Только еще нагревали и правили шип к середине. Получалось дёшево и сердито.
- Они друг с другом драться будут? - подойдя к общей решётке между клетками, тихо спросил Феррум у соседа.
- Похоже они между собой, а потом и мы с тобой так же. А может быть, сразу обоих против тварей выпустили. Сейчас увидим, - спокойно ответил, морально готовый к бою, гладиатор.
Глядя на него Павлов тоже успокоился. Сейчас он выйдет на арену и победит, но сделает это не на потеху публике, а чтобы спастись самому и вытащить из сексуального рабства девчонку, с которой успел сродниться за те несколько дней, что они провели вместе. Он обязательно победит, поскольку подохнуть сейчас на потеху этим тварям в человеческой шкуре у него нет права. Победит, кто бы против него не вышел. Пусть то будут хоть твари, хоть этот ни в чем не виновный незнакомец.