Мой босс - Дед Мороз (СИ)

Или это только что было признание в любви, или я бесчувственный олух, который не способен нормально и три слова сложить в кучу.
Щеки у Киры порозовели.
— Что ж, — промолвила она. — Тогда я должна отплатить той же монетой?
— Давай.
— В мире достаточно мужчин с отвратительным характером. Полагаю, среди них найдется парочка наглых и беспринципных. Но после чудесной встречи с тобой я тоже не хочу искать следующего, — с довольным видом доложила она. — Вот. Что ты так на меня смотришь?
— Я не буду расценивать это как оскорбление, — довольно заявил я. — Можно даже сказать, что только что ты порадовала меня замечательным комплиментом.
— Хорошо. Именно комплимент это и был, — подмигнула мне Кира. — Мы замечательно чувствуем друг друга.
— Ага. Просто-таки две половинки одного целого, — я утвердительно кивнул, не сводя с нее взгляда. — Никто другой не заслужил терпеть это, не так ли?
Кира откинулась назад и звонко, легко расхохоталась. Я поймал ее за руку, чтобы девушка случайно не свалилась со стула, и мы переплели пальцы. Девушка взглянула на меня со странной смесью любопытства и довольства, а потом протянула:
— Знаешь, Исаев… Это было отличным решением — согласиться на твой договор. Я сначала думала, конечно, что ты бесчувственный пень, но Ксю утверждала, что бесчувственные пни ведут себя чуточку иначе. Хорошо, что я ей поверила.
Воцарилась тишина. Кира высвободила ладонь и вернулась к еде; я, вспомнив о том, что голоден, последовал ее примеру. Спустя минуты три, когда тишина уже перешла в статус неловкой, я наконец-то решился ее нарушить вопросом:
— Ксю знала о том, что мы с тобой отнюдь не сложившаяся сто лет назад парочка?
— Да, — кивнула Кира. — Ты не подумай, я не слишком болтлива и помню о договоре неразглашения, — она доела основное, выпила немного воды и потянулась к конфете. — Просто я была уверена, что готова со всем порвать и просто уехать прочь отсюда, а она останавливала меня, рассказывала, что ты на самом деле хороший, а я зря злюсь. Потом я выдала ей всю правду о наших с тобой отношениях, а она сказала, что это не имеет никакого значения. Ну, и пообещала, что никому ничего не скажет.
— Сдержала слово?
— Конечно. Кстати, вкусные конфеты.
Кира потянулась и за второй, но замерла, перехватив мой наверняка тяжелый взгляд. Не знаю, как она его истолковала, но, действуя наверняка по наитию, плавно поднялась со своего места и подошла ко мне, опустила руки на плечи. Теперь, чтобы смотреть девушке в глаза, мне пришлось поднимать голову. В этом тоже было что-то необычное; Кира могла почувствовать свою власть, но сама, казалось, стремилась проявлять слабость.
Каждый раз, когда я оказывался рядом с ней, приходилось лишний раз напоминать себе, что она неопытна, никогда не имела прежде серьезных отношений. Почему-то мысль об это меня регулярно потрясала; не знаю, что столь удивительного в ней было, но Кира умудрялась строить из себя коварную соблазнительницу и затягивать в свои сети, по сути таковой даже близко не являясь.
Хотя…
— Знаешь, — прошептала мне на ухо Кира, — я думала, ты будешь злиться, когда узнаешь, что я случайно кому-то разболтала о нашем договоре.
— Может быть, я злюсь?
— Да?
— Очень. Ты ужасно поступила, Кира, — со смехом отозвался я. — Теперь с тебя как минимум извинения в виде поцелуя.
— А как максимум?
— На что фантазии хватит.
Она мягко рассмеялась — и поцеловала все-таки.
  
23
 
Что ж, если каждое нарушение договора будет заканчиваться именно так — я готова была повторить.
Вчера вечером я искренне обрадовалась, что мы догадались сменить постельное белье на освободившейся после Ксю и Саши кровати заранее, а не оставили это занятие на вечер. Потому что вечером, оказавшись в объятиях друг друга, не думали уже ни о чем. Конечно, кроме кровати был еще диван и очень удобная душевая кабина, но все равно — вряд ли нам было бы до свежего постельного белья да бытовых хлопот.
 
Сейчас, открыв шторы и впустив утреннее солнце в комнату, мы нежились в его лучах и тихо разговаривали обо всяких глупостях. Может быть, пытались наладить контакт. После вчерашних разговоров Назар казался мне куда ближе, чем раньше, но все равно слишком много загадок и вопросов оставалось в этих отношениях. Мы как будто танцевали на лезвии ножа: шаг вперед, шаг назад, а по две стороны от нас пропасть.
…Обе подушки валялись на полу. Я вытянулась вдоль кровати, на самом ее краешке, Назар улегся поперек. Хотя наше ложе было довольно широким, ему все равно не хватало места, чтобы вытянуть ноги, потому Исаев уже бросил тщетные попытки укрыть их одеялом. Он лежал на животе, опершись на локти, и, изредка подаваясь вперед, касался губами моей кожи где-то в зоне ребер, поднимался выше, к груди.
Я упорно отталкивала его, не потому, что не хотела вновь оказаться в страстных объятиях мужчины, а потому, что понимала — так весь наш день пройдет в постели. А мне почему-то казалось, что это нарушило бы некие до сих пор не высказанные им планы. Знать бы только, какие…
— А сколько мы еще здесь пробудем? — поинтересовалась я, перебирая волосы Назара.
Он лениво улыбнулся и перевернулся на спину. Я, если честно, опасалась теперь валяться на кровати в непонятных позах — не хватало только провалиться, в этом домике от мебели можно было ждать чего угодно! — но Назара, кажется, не беспокоила возможность свернуть шею или сломать спину. Может, он все еще считал себя бессмертным, а может, считал, что если после нашей ночи ничего не провалилось, то и сейчас никакой беды не случится.
Мужчина заложил себе руку под голову, а второй поймал меня за запястье и подтянул его к своим губам. Я вздрогнула от быстрого, сухого поцелуя и вновь вернулась к волосам мужчины. Они у него были мягкие, шелковистые, словно насмешка над каждой женщиной, которая невесть сколько времени должна проводить в ванной, чтобы довести свои до подобного состояния.
— Я думал, может быть, сегодня уедем, — промолвил Исаев.
— Сегодня? — опешила я.
Мне почему-то казалось, что мы с Назаром должны были задержаться чуть подольше, провести несколько дней вдвоем, наслаждаясь спокойствием зимы и красотой природы.
Разочарование отозвалось горечью во рту. Резко захотелось выпить воды. Казалось бы, я старалась не фантазировать, не считать себя едва ли не супругой Назара, но, вопреки всему этому, в голове возникали предательские мысли, что мы вместе.
Но всякое «вместе» заканчивалось через три желания и несколько дней договора.
— У меня пятнадцатого день рождения, — промолвил Назар. — До него еще далеко, конечно, но я обещал к дате приехать к родителям.
— Это куда?
— Это во Францию.
— Серьезно?!
Я резко села. Назар, явно недовольный моим стремительным перемещением, тоже поднялся и, потянув меня к себе, прижал к груди. Я устроилась удобнее в его руках и закрыла глаза, наслаждаясь нашим неожиданным контактом. Было тепло и уютно, хотя, конечно, где-то на задворках сознания билась мысль, что надо бы вспомнить о собственной независимости.
А я таяла в руках этого гада, как мороженое на солнце.
— Конечно, я ж не просто так просил тебя взять загранпаспорт. — протянул Назар. — Мне еще предстоит познакомить родителей с моей любимой невестой.
— С фиктивной любимой невестой, — поправила его я.
Исаев ничего не ответил. Вместо этого полез с поцелуями, не собираясь возражать против этой фиктивности. Ну конечно, с чего б это он возражал? Его и так все устраивает. Прекрасный секс, никаких обязательств…
 
Впрочем, я понимала, во что встреваю. Надо просто брать от ситуации по максимуму и не запариваться по поводу морально-этических вопросов.
— Хорошо, сегодня так сегодня, — легко пожала плечами я, даже не пытаясь увернуться от поцелуев. — Вернемся к нашему договору: желания будут?