Мой босс - Дед Мороз (СИ)

Это мне хорошо. Как можно заботиться об увольнении, если с работы давно уже выгнали? Правильно — никак! И хотя в этом была немалая вина Назара, я уже почти перестала на него злиться.
Собственно, мы оказались практически единственными, кто еще оставался, пришли просто для того, чтобы проводить Ксюшу и Сашу.
Я не ожидала, что буду настолько грустить, прощаясь с ними. Понятное дело, что потом при желании сможем увидеться еще не раз, да и с помощью соцсетей не проблема поддерживать общение, но все равно поддержка Ксюши для меня немало значила.
Если б не она, я б, может, еще числа четвертого или третьего, когда узнала про Веру Сергеевну и ее махинации совместно с Исаевым, бросилась прочь отсюда, собираясь пешком дошагать до расчищенной трассы. Но Ксюша, уверенно заметив глас разума, все-таки попыталась уберечь меня от этой глупости — и я до сих пор была за это ей очень благодарна.
Назар, как она и утверждала, оказался не самым большим злом на свете. И, возможно, мне действительно нужен был человек, который помог бы раскрыть на это глаза и как-то… Более мягко реагировать на присутствие этого мужчины в моей жизни.
— Ноут взял? — в десятый раз переспросила Ксюша у Александра. — А книжку свою?
— Взял, взял, — кивнул он. — Не психуй, Ксю. Все будет замечательно. Ты ж помогала мне собраться. Ты не могла ничего забыть.
Он поймал девушку за руку, подтянул к себе и быстро чмокнул в губы. Назар, словно посчитав это каким-то сигналом для действия, обнял меня за талию и крепко прижал к себе. Я уж было удивилась, но краем глаза заметила приближавшуюся к нам компашку.
Большинство людей оттуда я, разумеется, не знала, но не заметить Витю не могла. Это, очевидно, были его друзья; где-то среди этой толпы мелькнул и Петя, которому, собственно, мы Виктора и сдавали в прошлый раз, после неудачного катания на лыжах.
Заметила его только я, ну, может, еще Назар. Ксюша была слишком увлечена прощанием, чтобы смотреть на Виктора. А вот он впился в нее глазами, как будто требовал, чтобы девушка обратила на него внимание, и что-то едва слышно бормотал себе под нос. С такого расстояния я слов не разобрала.
— Как приедете, позвоните, что добрались, — решив, что мне нет до Виктора никакого тела, обратилась я к Ксюше. — Обязательно! Мы ж будем переживать.
— Конечно-конечно! — заверила меня Ксюша. — Но только мы, наверное, утром приедем рано…
— Мы как Ксюшины вещи перевезем, тогда, — внес конструктивное предложение Саша. — А то надо за день очень много успеть…
— У меня не так много вещей, — звонко рассмеялась Ксюша.
Она казалась такой лучезарной, такой счастливой, что будто притягивала к себе внимание окружающих. Я и сама потянулась к девушке, чтобы вновь обнять ее.
— Спасибо, что тогда вправила мне мозги, — шепнула я ей на ухо.
— Не за что, — подмигнула мне Ксю. — Надеюсь, вы все-таки будете вместе. Такая шикарная пара.
— Может быть…
На самом деле, мне хотелось ответить что-то вроде «да, точно будем», но не тогда, когда совсем рядом топтался Назар и мог все-все услышать. Не для его ушей эта информация! А то еще подумает, что я в него по уши влюбилась, а потом осознает, что так на самом деле и есть, и что я с ним делать буду?
— Ну давайте, довольно, а то без нас уедут, — Саша потянул девушку за руку. — Не надо задерживать автобус…
Ксю повернулась к нему, должно быть, чтобы сказать: никуда этот автобус не денется, будут ждать до последнего туриста, это же частный, а не рейсовый.
— А знаете что… Я не поеду! — вдруг громко, так, чтобы слышали практически все, воскликнул Витя. — Все! Я точно решил! Еще ж за один день уплачено!
Он остановился со своими сумками посреди импровизированной остановки — всего лишь вытоптанной площадке, возле которой притормозил автобус. И, хотя стоял Витя среди своих друзей, смотрел он явно в нашу сторону. Мне это показалось, если честно, очень странным — слишком много внимания людям, которых он едва знал. Наверняка волновала Витю только Ксюша, но она, кажется, даже не услышала это восклицание, слишком увлеченная тем, что поправляла Саше шарф.
 
Зато услышала я, глазевшая по сторонам, и Витя, встретившись со мной глазами, заметно оживился. Я поспешила, конечно же, отвернуться, но Витя уже вцепился в меня своим взглядом и нагло пробирался сквозь толпу.
— Ну, мы поехали, — вздохнула Ксюша. — Кир… Ты звони, да?
— Конечно, — улыбнулась я ей, надеясь, что Витя не успеет подойти прежде, чем Ксюша с Сашей все-таки зайдут в автобус. — И ты звони.
Мы обнялись, чувствуя себя замечательными подругами. Ксюша напоследок помахала рукой и Назару, окончательно прощаясь со страхами, которые он в ней почему-то пробуждал, и весело промолвила:
— Пусть у вас тоже все сложится!
— Спасибо! — кивнул Назар. — И у вас!
В его голосе не было ни иронии, ни привычной язвительности — возможно, он наконец-то решил вести себя, как нормальный человек? Я еще раз на прощание махнула Ксю рукой, она заскочила в автобус, следом залез и Саша, легонько подталкивая девушку, и тут как из-под земли обнаружился Витя и выпалил заранее заготовленную, наверное, для поддразнивания Ксю, фразу:
— Я остаюсь! Ради тебя!
Двери автобуса с шипением захлопнулись, и он тронулся с места. Провожатые — мы с Назаром, какой-то мужчина, моментально отправившийся прочь да Витя, кажется, забывший свои вещи в автобусе, — остались в зимней сказке одни. Последнюю тираду Виктора наверняка никто из уезжающих не услышал, зато ее услышал Назар.
— Клоун, — презрительно выплюнул он, — шел бы ты отсюда…
— А то что?! — петухом взвился Витя. — Ударишь меня, ударишь?!
Исаев явно не вдохновился предложенным вариантом. Он скользнул по Вите оценивающим взглядом и явно принял решение просто не марать руки. По крайней мере, дерзкая ухмылка на губах именно об этом и свидетельствовала. Назар сейчас меньше всего на свете напоминал мужчину, желающего марать руки о Виктора.
— Тебя даже бить не надо, — наконец-то пришел к оптимальному варианту ответа он. — Ты и без того не совсем в адеквате. Так что по-хорошему предлагаю просто оставить нас в покое. Как тебе вариант?
Вариант Вите не понравился. Он стоял, одинокий, без друзей и без вещей, и больше всего напоминал какую-то обиженную птицу, действительно что-то среднее между петухом и воробьем. Ни любви, ни симпатии, ни каких-либо других положительных чувств по отношению к нему я испытывать не могла, разумеется, разве что только удивление. Каким же надо быть самонадеянным, чтобы считать, что он кого-то здесь интересует!
— Уже иду, — буркнул он, но, прежде чем убраться, потянулся ко мне и прошептал: — Я сегодня в доме один! Приходи, устроим прекрасный романтический вечер!
Конечно, я б послала его к чертям собачьим, но не успела. Витя, довольный тем, что все-таки успел выдать свое приглашение, решительно зашагал прочь. Назар только погрозил кулаком в пустоту.
Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось, чтобы он просто не услышал то глупое Витино приглашение. Ну фарс же! Я сама не знала, зачем Виктору было то показательное выступление, но, разумеется, не собиралась вестись на его глупое предложение.
Исаев подал мне руку, помогая спуститься вниз и не провалиться в какую-нибудь надежно скрытую под снегом яму. Я благодарно уцепилась в его ладонь.
Стремительно холодало, было скользко, но мы шли достаточно быстро.
— Погода портится. Наверное, скоро опять заметать начнет, хорошо, что Ксю и Саня уехать успели, — выдала я, нарушая воцарившуюся неловкую тишину.
 
— Ага, — только и сказал Назар, ускоряя шаг.
Ему явно хотелось оказаться под надежной защитой теплых стен и крыши.
Мы ввалились в дом, выбираясь из ночной темноты. За окном все было уже почти черным; сегодня на небе были тучи, и даже снег, уже не такой свежий, как прежде, не сверкал, радостно отражая все на свете огни. Да и отражать-то нечего, не считая света в окнах соседнего дома, в котором наверняка остался только один Витя.