Под снегом. Том I (СИ)

– Как его зовут? Как выглядит?
– Не могу знать, как его зовут, а вот выглядел тот гость очень даже солидно. Если лето, то обязательно в сюртуке приходил, в дорогом, штучном. Если зима, то непременно в пальто тёплом таком, как у вас. Всегда бритый прилично, как офицер кавалерийский. На дворянина похож. Да только жмот тот гость преизрядный, – в эмоциональном фоне угоры Чининой ядовито-зелёной лужей разлилось презрение. – Чаевые мне ни разу не дал и сапоги никогда не снимал. Прямо так, в грязных, и пёрся в дом.
Туран распрямил спину. Где-то на задворках сознания закружилась мысль, очень-очень важная мысль. А что если…
– А как же ваш сторожевой пёс? – Туран покосился на собственные записи. – Тумань, который. Неужели он того гостя пускал?
– Оно, конечно, первое время Тумань лаял на гостя важного того, почему я его и приметила. Ну а потом привык, пропускать начал. Вы же знаете, с собаками всегда так: кого хозяева в дом проводят, того они со временем за своего принимают.
Вот оно как, карандаш со скоростью мысли пронёсся по раскрытому блокноту. Значит, как минимум один человек мог попасть в дом и при этом спокойно пройти мимо пса. Уж больно шмон в комнатах Варма Ксижена не похож на банальное ограбление.
Туран задал хозяйке дома ещё несколько уточняющих вопросов. Угора Чинина ответила честно. Ну вот и всё, с допросом можно завязывать. В этом озере вся рыба выловлена. Или ещё не вся?
– Может, уважаемая, у вас есть ещё что мне рассказать? – на всякий случай спросил Туран.
Бывает, и довольно часто, когда свидетели вполне честно и почти искренне отвечают на вопросы. Но! Стоит их попросить рассказать о чём-нибудь ещё, такое выдают! В душе угоры Чининой разгорелись сомнения, страх и острое желание сказать нечто такое эдакое.
– Смелее, уважаемая, – Туран лучезарно улыбнулся. – Мы с вами не на завалинке сплетничаем, а расследуем очень серьёзное уголовное преступление. Важна, я подчеркиваю, важна любая мелочь.
Последнюю фразу Туран произнёс с самым многозначительным видом.
– Есть одно очень важное обстоятельство, – едва ли не шёпотом произнесла угора Чинина. – Витус Ксижен как-то зашёл ко мне на…, – хозяйка дома на мгновенье замялась, – в общем, на чай зашёл. Ну и проболтался.
– И что же такого необычного он вам рассказал? – Туран вновь поднял карандаш на изготовку.
– О мечте своей поведал. Как огурчиком закусил, так и поведал, – угора Чинина стрельнула глазами по тёмным углам гостиной. – Витус в отставку мечтал уйти. Причём обязательно с очень хорошим выходным пособием, чтобы имение купить и жениться, наконец. Чтобы всё как у людей было. А то потрепала жизнь витуса Ксижена, ой как потрепала. Нигде он надолго не задерживался. Своего угла, почитай, у него никогда и не было. Всё сплошь квартиры съёмные, избы чужие, а то и комната в бараке человек на сто.
– Неужели витус Ксижен никогда не был женат? – на всякий случай уточнил Туран, хотя ещё в Управлении полиции ознакомился с личным делом главного инженера.
– Да нет, был, – угора Чинина махнула ладошкой, – только давно. Жена его ещё в молодости померла. Детишек завести они так и не успели. А витус больше и не женился никогда. Всю жизнь так и проходил по срамным девкам.
Уже кое-что, Туран слово в слово записал за хозяйкой дома. Может быть и сплетня, но за ней прорисовывается человек, живой человек. У Варма Ксижена была мечта, заветная мечта. А ради исполнения заветной мечты люди, бывает, идут на многое.
– Отлично, уважаемая, отлично, – Туран захлопнул блокнот, – вы очень здорово помогли следствию.
– А что мне с комнатами делать? – угора Чинина всплеснула руками.
– К сожалению, уважаемая, – Туран виновато развёл руками, – ваши комнаты являются местом преступления. Вполне возможно, что нам ещё придётся проводить здесь следственные действия. Так что ничего не трогайте и порядок ни в коем случае не наводите.
От такой печальной новости угора Чинина едва не заплакала. Не иначе хозяйка дома получает с этих комнат хороший доход, по меркам Ничеево, разумеется.
 
– Всё не так плохо, уважаемая, – Туран заговорил вновь. – Думаю, не позже чем через неделю следственные действия будут закончены.
– Мастер Атиноу, человек вы у нас новый, – в глазах угоры Чининой сверкнула надежда, – может быть тогда вы…
– Нет, нет, уважаемая, – Туран поднялся из-за стола, – номер в гостинице меня вполне устраивает. К тому же, я не собираюсь задерживаться в Ничеево надолго.
– Очень жаль.
Душа угоры Чининой покрылась серым пеплом. Как домовладелец со стажем, она прекрасно знает, насколько трудно найти хорошего постояльца и чтобы вел себя прилично, и чтобы плату не задерживал.
Саквояж криминалиста собран, блокнот убран во внутренний карман сюртука, молодой помощник в нетерпении переминается с ноги на ногу. Можно идти, только, Туран развернулся на месте, не помешает проверить ещё кое-что.
– Уважаемая, – Туран подхватил со стола керосиновую лампу, – мне нужно осмотреть дверь снаружи и двор. Если я правильно вас понял, то витус Ксижен пользовался отдельной калиткой.
– Да, мастер, – угора Чинина накинула на голову серый тёплый платок.
Зимний день короток. На дворе возле второго крыльца, которым пользовался покойный Варм Ксижен, уже опустились сумерки. Окрестные дома превратились в тёмные силуэты. Это на Вольной улице расторопные дворники точно по расписанию зажигают фонари. А на окраинах Ничеево уличного освещения отродясь не было.
Маленькая керосиновая лампа в левой руке едва тлеет, Туран подкрутил язычок фитилька. Более бойкий огонёк тут же высветил небольшое крылечко с тонкими и косыми перилами. Узкая тропинка от последней ступеньки до калитки присыпана свежим снегом. Лишь в некоторых местах её пересекают собачьи следы. Значит, Тумань, сторожевой пёс, контролирует обе калитки. Это хорошо.
Снег врать не умеет. Второй дверью, тропинкой и калиткой для жильцов не пользовались с момента последнего снегопада. Этот самый снегопад был то ли прошлой ночью, то ли позапрошлой. Хотя, с другой стороны, в Ничеево который месяц стоят морозы, зима, всё таки. Лёгкий снег не только укрыл следы, но и защитил возможные улики. Нужно поискать, шанс есть.
За спиной тихо скрипнула дверь, Туран обернулся. Угора Чинина вышла следом. Эмоциональный фон хозяйки дома сверкает любопытством. У неё уже была возможность убедиться, что большой начальник из самой губернии не кусается и вполне вежливо разговаривает.
Лёгкий, словно пух, снежок заскрипел под валенками. Туран остановился возле калитки. И по ту сторону деревянной дверцы всё та же белоснежная пелена. Похоже, этим выходом на улицу давно не пользовались. Может, грабитель проник в дом через хозяйскую калитку? Туран повернул вертушок, деревянная дверца сама распахнулась. Может и через хозяйскую. Да какая теперь разница?
Хорошо утоптанная тропка вливается в общий проезд на улице. Туран развернулся на месте:
– Скажите, уважаемая, вы сами снег убираете?
– Что вы, мастер, – угора Чинина осталась во дворе. – Мне уже семь десятков годков скоро. Это Ядаш, сын Фессы Шенотич, соседки моей, дворником у меня подрабатывает. Он и снег убирает, и дрова, если нужно, колет.
– А почему сейчас снег не убран?
– Так ведь, мастер, витус городовой, который у двери полиции сидел, велел мне не трогать ничего. Вот я и велела Ядашу пока снег не трогать. Мало ли чего.
– Всё правильно, уважаемая, – Туран усмехнулся.
Вряд ли дежурный городовой у двери Управления полиции имел ввиду не трогать снег во дворе. Однако старание и страх угоры Чининой можно только приветствовать. Пусть с момента убийства Варма Ксижена прошло больше восьми дней, однако сугробы возле калитки, которой он пользовался, всё ещё такие, какими были при его жизни. Ну, почти такие же.
 
Неужели повезло? Туран опустился на корточки, керосиновая лампа качнулась в правой руке. Обильные снегопады в Ничеево не редкость, скорее, правило. Однако, за восемь дней снег если и падал, то лёгкий совсем. В неровном свете керосинки отлично видно, как сугроб с левой стороны тропинки изрядно примят. Как будто в это самое место что-то уронили, или кто-то упал.