Радость моих серых дней (СИ)

Её глаза полны слёз, но она улыбается. Шепчет мне одними губами: «Я люблю тебя больше». Этого просто не может быть.
***
Под утро, когда разъезжаются последние гости, я помогаю ей прибрать со стола. Под ёлкой много подарков, и я украдкой поглядываю на коробочки. Интересно, что она приготовила для меня? Мне немного жаль, что я не узнаю этого, пока Тихомир не вскроет все. Мы никогда не обмениваемся подарками без сына.
Включаю посудомоечную машину и подхватываю Севиндж на руки. Она смеётся и целует меня, пока я взбегаю по лестнице в сторону спальни.
В два счёта избавляю жену от одежды и ласкаю её атласное тело.
— Я люблю тебя, Севиндж, — говорю ей, щёлкая языком по соску. — С тех пор, как принёс тебя в свою избушку. С тех пор, как впервые раздел. С тех пор, как впервые увидел. Ты изменила мою жизнь к лучшему. Ты и есть моя жизнь.
Смотрю на слёзы в её глазах и не могу сдержать улыбки. За столько лет моя девочка никак не привыкнет. Не поймёт, что счастье не для слёз.
Стираю слёзы поцелуями. Касаюсь губ. Прежде чем слиться с ней в поцелуе, выдыхаю ей в лицо:
— Я люблю тебя, моя девочка. Больше жизни. Навсегда. Никогда не отпущу. Никогда не оставлю. Пока смерть не разлучит нас.
Она вздрагивает от моих слов. Пугается. Кладёт ладонь поверх моего сердца. Становится серьёзной вмиг. Жалею, что сказал. Что напомнил. Что простым признанием вернул её в день, когда всё-таки свалился и попал в больницу.
— Всё хорошо, Севиндж, — терпеливо говорю ей. — Я обещаю тебе. Никаких проблем. Я не покину тебя много-много лет. Я всегда буду рядом. Больше нет никаких болей, никаких проблем с моим здоровьем. Я не стану тебе врать. Обещаю. Я не могу потерять тебя и не позволю болезни вернуться. Тогда я терпел, потому что должен был найти тебя. Удостовериться, что ты в порядке. Что вы оба целы и невредимы. Тогда я терпел, Севиндж, но я больше никогда не буду игнорировать сигналы. Не стану игнорировать боль. Я не подведу тебя. Обещаю.
Её лицо разглаживается, и беспокойство постепенно сходит на нет.
— Мужчинам твоего возраста, Тихон, — бросает она. — Иногда стоит поберечь силы.
— Чёрта с два! — рычу в её губы и накрываю поцелуем.
Она довольно смеётся и, выкручиваясь, седлает меня.
— Стоит-стоит, — кивает она и ухмыляется. — Уверена, тебе понравится, если я буду сверху. Хотя бы иногда. Ну, знаешь, как твоя молодая и полная сил жена, которая не собирается становиться вдовой…
Она елозит влажностью по раскалённому члену.
— Достаточно, Севиндж! — грубо обрываю я. — Думаю, что твои прелюдии поднимают у меня давление сильнее самой порочной и быстрой любовной игры.
Она лишь понимающе усмехается. Знает, что моя грубость напускная. Знает, что я никогда не позволю себе обидеть её чувства.
Наконец она садится на изнывающую плоть и начинает мягко скользить. Облегчённо выдыхаю. Наконец я сливаюсь с ней в единое целое.
***
Утром просыпаюсь в пустой кровати. Это так похоже на мою милую Севиндж — уйти играть с сыном и дать мне выспаться.
Тихо спускаюсь вниз. Тихомир уже начал вскрывать коробки, изучая содержимое. Рядом с ним вьются три щенка.
Севиндж лежит на диване и зорко смотрит за малышами. Следит, чтобы сын не порезался об упаковку, чтобы щенки не наелись блестящей ленты.
Гретель, наша собака, спит в её ногах, а Полкан, положа мохнатую голову на её живот, сверлит жёлтыми глазами лицо девушки.
Севиндж почёсывает пса и вздыхает:
— Да, скажу я ему. Скажу! Не таращь глазищи, Полкан.
— Скажешь — что?.. — не выдерживаю и выдаю себя.
Севиндж оборачивается на звук и неуверенно улыбается.
— Я ещё не успела подобрать нужных слов.
— Как насчёт того, чтобы просто сказать, как есть? И дело с концом. — Я наклоняюсь над ней и смотрю в её глаза.
— Тихон, я беременна, — выдыхает она.
Севиндж смотрит на меня своими огромными глазами. Мы не обсуждали этого. Не планировали. После того, что нам пришлось пережить в прошлый раз, никто из нас не поднимал эту тему. В её глазах плещется страх. Но я вижу, что это никак не связано с счастливым событием. Она… опасается моей реакции. Сама она рада. Счастлива. И как бы я не боялся за неё, я никогда не посмею разочаровать свою милую супругу.
 
— Это чудесная новость, любимая, — сажусь на пол рядом с ней и целую жену. — Это великолепная новость, Севиндж. Самый лучший подарок на Новый год! Я счастлив! Тебе не о чем волноваться. Всё будет хорошо. Как ты себя чувствуешь? Ты бледновата.
— Меня немного мутит, но это из-за того, что я не выспалась. Для токсикоза ещё рано, да и я надеюсь, что обойдётся. В прошлый раз он меня не мучил, но расслабляться пока не стоит.
— Как бы то ни было, милая, мы справимся. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Ты же знаешь?
Она благодарно улыбается и устало прикрывает глаза. Меня пугает её слабость. Меня пугает беременность. Меня пугает рубец на матке. Но я должен взять себя в руки и помнить о том, что она не неженка. А значит, она справится. Мы пройдём это. Вместе.
Подхватываю самую большую коробку с подарком и сына.
— Пойдём, Тихомир, вскроем подарок в твоей комнатке. Здесь написано, что это твой. От Деда Мороза. Мы всё посмотрим. Вдвоём. Мамочке нужно немного отдохнуть.
И когда через пару часов Севиндж зовёт нас к столу, она действительно выглядит лучше. Она обнимает меня. Целует украдкой.
— Я знаю, как тебе страшно, Тихон. — говорит она. — Но всё будет хорошо. Я справлюсь. Тебе больше никогда не придётся переживать тот опыт. В этот раз всё будет иначе. Так, как должно было быть. Мы получим то, что у нас отняли. Потому что мы не сломлены. Мы вместе. Мы любим друг друга. У нас прекрасная семья. У тебя есть я. У меня есть ты. И вместе мы сможем выносить и родить этого ребёнка.
— Я сегодня говорил тебе, как сильно люблю тебя?
Она смеётся и тянет мою руку к своему животу. Совсем плоскому, но уже скрывающему наше огромное счастье.
— Добро пожаловать в этот мир, малыш, — воркую я, встав на колени. — Мы очень тебя любим и ждём.
Во мне больше нет страхов и сомнений. Мы справимся. Всё будет хорошо. И я справлюсь со всеми тревогами. Она права. Все невзгоды прошли. Я больше не потеряю ни одного любимого человека. Моя семья будет только множиться, потому что у меня есть моя удивительная Севиндж, а значит, счастье выбрало меня.