Радость моих серых дней (СИ)

Отхожу нехотя и достаю из потайного места в шкафу пачку денег и ключи. Пишу адрес своей квартиры, номера Витюши и Руслана.
— Попроси ментов посадить тебя на поезд без документов. Они могут. Скажешь, что от меня. Позвони Витюше или Руслану, они тебя встретят и отвезут в мою квартиру. Езжай в Москву, Севиндж. Они помогут тебе. Они смогут защитить тебя, милая моя девочка. Я вернусь, как только смогу.
Её глаза полны слёз. Ни один из нас не ожидал, что прощаться придётся так скоро и так скомкано. Врезаюсь в её губы жадным поцелуем. Надеюсь, что всё обойдётся. Что она будет в безопасности.
— Идём, — говорю ей. — Нужно торопиться. Я доведу тебя до низины. Помогу пройти опасный участок.
— Ты должен пойти со мной, на станцию, — упрямится она, вцепившись мёртвой хваткой.
— Я не могу, Севиндж. Я должен вернуться. Должен убедиться, что за тобой никто не пойдёт.
— Я не уйду без тебя! — кричит она сквозь слёзы.
Я наклоняюсь к ней. Целую. Отчаянно. Чтобы поняла.
— Я не могу потерять тебя, Севиндж. Не могу! Ты должна идти. Я обещаю тебе, что всё будет хорошо! Слышишь? Я скоро найду тебя. Просто поверь мне. Прошу тебя. Я только проверю, чтобы за тобой никто не пошёл, и сразу найду тебя. Я тебе обещаю.
— Я не могу потерять тебя, Тихон, — шепчет она. — Я… не могу!
— Ты не потеряешь меня. А я не потеряю тебя. — обещаю я.
Тащу её силой к тропе. К спуску. Она ревёт и не смотрит на дорогу. Едва ли не падает.
— Здесь иди всегда прямо и не сворачивай никуда. Примерно минут через сорок быстрым шагом выйдешь на пустырь, к подножию горы. А там беги до станции, беги, не останавливаясь.
Она едва заметно кивает и смахивает слёзы. Тянется ко мне. Целует как в последний раз.
— Я буду ждать тебя, Тихон. Ты обещал мне!
Она быстро разворачивается и стремительно отходит. Я жду, пока её фигура не скроется за деревьями, и тороплюсь наверх.
Нигде поблизости нашего дома не было чужих следов, кроме того места, где я столкнулся с двумя утырками. Но проверить, не увязался ли кто за нами, не помешает.
Я возвращаюсь домой и извлекаю заточку, обрабатываю рану и накладываю тугую повязку. Не порез даже, а царапина. Глубокая, но не опасная для жизни.
Скоро подоспеет помощь. Севиндж уже дошла до станции. Должна была.
Достаю из потайной каморки ружьё и заряжаю. Выхожу за дверь. И застываю. На меня смотрят семь пар глаз, одна из которых принадлежит моей девушке.
Её рот связан какой-то грязной тряпкой, и она извивается, желая освободиться от грубой хватки рук человека, от которого я ну никак не ожидал такого.
Олег, смотритель соседнего участка заповедника, ухмыляется и встряхивает девушку.
— Успокойся, милашка, — протягивает он, показушно вдыхая запах её волос. — Не рыпайся, и так и быть — я тебя пожалею и не отдам на растерзание этим ублюдкам. Сам обкатаю.
Он мерзко хохочет. Девчонка заливается горькими слезами. А я оцениваю шансы. Шлёпнуть гадов и не париться. Мне не понадобится много времени. И десяти патронов в магазине хватит с лихвой. Но только вижу пистолет, что упирается в девушку. Под рукой. Прямо в нежную грудь.
— Даже не думай в эту сторону, — скалится Олег. — И лучше откинь ружьё подальше, Тихон.
Я нехотя отставляю ствол в сторону и медленно спускаюсь по ступеням.
— Отпусти девчонку, — говорю, — она тут случайная гостья. Вы же за мной пришли. Она уедет и забудет всё, как страшный сон.
— Нам свидетели не нужны, — он тянет её на себя. — Она не уйдёт отсюда.
Он нервничает. Я вижу это в его хаотичных движениях. В глазах читаю. Молю Бога только об одном — чтобы с испугу не шмальнул в Севиндж.
Осматриваю её внимательней. Кровоподтёк на скуле. Рукав разодран. Ссадины на руке. Сощуриваюсь недовольно. Сами того не зная, ребята подписали себе смертный приговор. Не догадываются, что у меня хорошая школа. Умирать будут медленно и мучительно. Я постараюсь. Если время будет. Или просто перестреляю придурков.
Только девчоночку освобожу. И займусь ими. Может, я и жил затворником и валенком прикидывался, да только военные годы не забываются так просто.
 
Тут на поляну забегает ещё один паренёк. Запыхавшийся.
— Кислый сказал девку не трогать, — говорит Олегу. — Он придёт и сам решит, что с ней делать.
— Ну деловой, — качает головой смотритель. — Себе решил оставить игрушку?
Я скриплю зубами. Чувствую, как ярость заполняет каждую клетку моего напряжённого тела.
— Вроде как думает, что она его дочка, — выдыхает второй.
Они все напрягаются. И я тоже. Олег сразу подбирается и велит одному из парней:
— Ахмет, запри её в бане пока. Кляп сними.
Спасибо, Господи. Дожидаюсь, пока её уведут. Выдыхаю.
— Что ж, — говорю, — раз уж я всё равно умру сегодня, расскажи, Олежек, как тебя угораздило?
— Рот закрой, — кричит один малый.
— Тише, Рустем, — ухмыляется Олег. — Расскажу. Я тоже был во второй Чеченской. Как и ты. За правильных ребят выступал. Тогда так думал. Да только, когда всю мою бригаду перебили, а я один остался, ни одна падла из этих правильных меня спасать не отправилась. Так и подох бы, если бы не Кислый.
— Кто это? — перебиваю нетерпеливо.
— Кислым он стал недавно, — смеётся. — А ты его наверняка знаешь под другим позывным. Раньше он Рогозом звался.
Я судорожно втягиваю воздух. Всё сошлось. Нашёл гада. Убийцу брата. Так и знал, что в этих лесах ошивается. Долго же не мог наткнуться на схрон. Почти десять лет разрабатывал наводки старых приятелей по этой террористической группировке. Жаль, что Севиндж так не вовремя пришла в мою жизнь!
Севиндж…
— Погоди, а что ты про девчонку болтал? — обращаюсь к тому, кто последним появился.
— Лихо жизнь закрутила, да, Тихон? — смеётся Олег. — Если окажется, что девчонка — дочка Кислого, дочка Рогоза, что делать станешь? Хотя… какая тебе разница? Всё равно кони двинешь.
Этого не может быть… Просто не может… Что за чёртова судьба свела нас? Для чего?
Она не может быть тем младенцем… Тихомир… вскрыл ребёнку глотку. Она бы не выжила! Это не может быть она!
А если может? — шепчет противный голос внутри меня, и я окончательно схожу с ума.
Пытаюсь не думать об этом. Не сейчас. Мне нужно её спасти. Любой ценой. Я не могу потерять девчонку, кем бы она ни была. Не могу! Но… если это правда? Она… дочь убийцы моего брата?
Хватаюсь за грудь в районе сердца, вызывая смешки мужчин, заполонивших поляну. Медленно разворачиваюсь и иду в дом, жадно хватая ртом воздух. Возле двери оседаю. Пытаюсь убрать от горла ворот кофты. Задыхаюсь.
— Рустем, проверь болезного, — кивает Олег.
Парень подходит ко мне. Мгновение, и ружьё снова в моих руках. Стреляю. Меня накрывает телом Рустема, защищая от его же друзей. А дольше я и не думаю. Отстреливаю по очереди. Меньше минуты уходит, чтобы совершить ещё шесть выстрелов. Даже разбежаться толком не успевают.
Скидываю тело паренька. Молодой совсем.
Отпираю баню. Севиндж в истерике бросается мне на грудь. Осматриваю её на предмет сильных повреждений, но ничего не нахожу. Выдыхаю спокойнее. Главное, что она цела. С ней всё в порядке. Веду её в дом, а сам тела сгружаю в сарай. Нужно, чтобы всё прошло быстро. Без сучка и без задоринки. Рогоз придёт в компании, но и я его тепло встречу. Всё остальное я решу потом.
Уверяю себя, что всё в порядке. Что всё как прежде между нами. И всё равно избегаю Севиндж. Хоть и не хочу этого, а избегаю.
  
Глава 29
 
Она.
Этот человек перехватил меня у самой станции. Оставалось всего метров десять бежать.
— Девушка! Случилось чего? — окрикнул он.
— Там… Там беда! С Тихоном. Смотрителем. — сбивчиво проговорила я. — Браконьеры напали.
— Я — Олег, смотритель соседнего участка. Дорогу знаешь? Показать сумеешь? — быстро спрашивает он, и я киваю. Хоть примерно, но запомнила. — Хорошо, сейчас я передам информацию и пойдём. Жди здесь.