Невеста из тумана (СИ)

Просто искренне восхищаюсь Фанасом.
Хорошо, что лгать хозяину повару даже в голову не пришло. И понятно, что, сказав правду, Григ умирал от страха перед возможными последствиями. Я, честно говоря, после этого случая тоже смелость подрастеряла.
Когда повар сказал «да», Жанетта пронзила его таким полным невысказанной угрозы взглядом, что даже меня проняло.
А лаэрд, тем временем, продолжил говорить с управляющим.
— Почему, имея свидетеля, из двоих оказавшихся на месте преступления девушек, именно Елизу ты обвинил в намеренной порче ценной специи, Чард? — ровным, я бы сказала нейтральным, тоном спросил управляющего хозяин замка. — Почему назначил столь суровое наказание без должного разбирательства?
А то непонятно! Я так громко и сердито сопела, что у меня чуть дым из ноздрей не шёл. Конечно, после рыданий, нос ещё был заложен. Но высказаться вслух совсем не тянуло. Хотелось уползти куда-нибудь и спрятаться от всех.
— Когда я вошёл в посудную кладовую, Грига там не было, мой лаэрд. Никто, до этого самого момента, не высказывался в защиту Елизы. Никто не говорил мне, что она невиновна, ни там, на кухне, ни пока мы вели её в конюшню. У меня было слово вашей фаворитки, прекрасной работницы, честной служанки, которая работает в замке уже несколько лет, против слова неизвестной девицы, которая, едва появилась у нас, заслужила наказание за лень, ложь и неуважительное поведение. Это — все мои доводы, мой лаэрд. Добавлю, лишь, что перед приездом гостей у меня слишком много дел, чтобы затягивать разбирательство по такому пустячному делу. Даже, если девка не виновата, этот случай послужит хорошим уроком для остальных слуг. Из страха перед суровой карой они будут бережнее относиться к хозяйскому добру.
Чард говорил уверенно, спокойно, важно, без тени хоть какого-то сожаления или раскаяния, вины передо мной, с чувством собственной правоты. Мама моя! Куда я попала?! Это, разве, нормально ни за что зверски убить меня в назидание другим?!
— Разумно… — задумчиво протянул лаэрд, и вдруг повернулся и властно приказал помощникам конюха и управляющему — Что ж, в таком случае, раз мы выяснили истинного виновника и наказание за это преступление уже определено, Вы двое привязывайте Жанетту к столбу, а ты, Чард, возьми кнут и лично забей её насмерть, в соответствии с твоим собственным решением.
Я поразилась тому, каким белым вмиг стало лицо управляющего.
Жанетта ещё пару секунд стояла с вызывающим видом, ничего не понимала, потом, до неё, наконец, дошло то, что сказал лаэрд, и она, как стояла, так и рухнула в обморок.
Однако, бессознательное состояние девушки не помешало двоим мордоворотам шустро выполнить приказ лаэрда: связать ей руки и подвесить на крюк, совсем как меня за несколько минут до этого. Ещё через секунду затрещала разорванная ткань, обнажая спину.
К этому моменту Жанетта уже очнулась и сразу начала громко кричать, надрывно плакать, горячо умолять лаэрда о помиловании.
Я следила за тем, как медленно двигается Чард, будто во сне. Неужели он станет сечь свою любимую? Мужчина снял со стены кнут, встал в позицию и с мукой в глазах посмотрел на лаэрда. Этот человек хладнокровно приказал меня убить, но мне, вдруг, стало его так жалко!
Лаэрд молчал и смотрел так гневно и непреклонно, что всем, даже мне, было понятно — просить его о каком-либо снисхождении сейчас не стоит. Впрочем, я и не собиралась. А Чард, хорошо знающий своего хозяина, видимо, понял, что пытаться бесполезно.
Засвистел, рассекая воздух, кнут.
Завизжала, как свинья, которую тащили на убой, Жанетта.
Как же я ненавидела подобные звуки! Я отвернулась, сжалась, закрыла руками уши, зажмурила глаза.
Но всё это не помогло мне укрыться от реальности. Жуткий свист раздался снова и этот звук проник сквозь прижатые к голове ладони, как и пронзительный крик жертвы.
Я открыла глаза и нашла взглядом Фанаса. Он стоял всего в паре шагов от меня. Бессознательно рванулась к нему, уткнулась сопливым носом в грудь. Отчаянно захотелось, чтобы он обнял, чтобы спрятал от происходящего ужаса.
 
А кнут просвистел в третий, четвёртый, пятый раз…
  
Глава 18.
 
К добру ли, к худу ли для меня, но засечь свою фаворитку насмерть лаэрд не позволил. В какой-то момент он остановил наказание. Едва прозвучал его приказ прекратить смертельную порку, Чард далеко отшвырнул кнут, засуетился, забегал, будто, у него под ногами пол горел. Управляющий, буквально, засыпал всех распоряжениями: организовал носилки с мягкой подстилкой, послал одновременно за знахаркой в деревню и за замковым лекарем. Всё это он успел, снимая Жанетту с крюка, разрезая её путы и аккуратно укладывая непрерывно стонущую девушку на носилки, животом вниз.
Я только диву давалась — мужчина проявлял столько заботы и нежности к Жанетте! Даже не верилось, что это именно он довёл девушку до такого ужасного состояния. Её спина и ягодицы были не просто густо исполосованы, во многих местах кожа лопнула, поэтому выступила кровь.
Я отвернулась, чтобы не видеть этот кошмар и снова спряталась в защищающих руках Фанаса. Пусть он всего лишь мальчик, но он, как оказалось, моя единственная защита и опора в этом страшном месте. И я, понимая, что это не совсем правильно, всё же цеплялась за него, обнимала, прижималась. Впервые допуская подобную близость между нами, и по-женски чувствуя, как парень дуреет от счастья из-за этого. Иногда он мелко дрожал, обнимая. Телогрейка, накинутая на меня была чуть распахнута и я прижималась к нему, будучи лишь в одной нижней сорочке. В поглаживающих мою спину движениях сильных рук Фанаса чувствовалась жадность и страсть.
— Елиза, Григ немедленно возвращайтесь к своим обязанностям! — прогремел приказ лаэрда, как гром с ясного неба.
Что? Мне сейчас идти ложки пересчитывать? Сразу после покушения на убийство? Зверюга доисторическая! Тираннозавр!
Впрочем, не помешает поскорее смыться с этого жуткого помещения, заваленного всякой конской амуницией, где плечистые мужики юных девушек кнутами истязают. Всегда обожала лошадок, но теперь конюшню буду обходить десятой дорогой. Нет в замке места страшнее.
Я нехотя отлипла от Фанаса и, как была, в его телогрейке, только запахнула её посильнее, поплелась к выходу из конюшни, по пути подхватив свою верхнюю одежду. Юбку натянула, буквально, на ходу и сразу почувствовала себя увереннее. Смурной Григ плёлся рядом, шаркая ногами, как старик.
Выходя, сквозь негромкий общий шум в конюшне, расслышала, что Фанасу лаэрд повелел следовать за ним.
Ой. Ему же не достанется на орехи за моё спасение? Вдруг он ради этого с какого-то своего поста или дежурства военного сбежал?
Спустя каких-то десять-пятнадцать минут я уже получила в прачечной новую нижнюю сорочку, там же переоделась и вернулась в посудную кладовую. Стою, считаю ложки-плошки, выдавая их к обеду и чувствую себя престранно. Ведь меня уже могло бы не быть!
В приоткрытую дверь посудной кладовой слышно, как за стенкой Гарис на всю кухню распекает Грига за не отваренные овощи и пригоревшую кашу. Судя по паре громких «ой», парню и гарисовским огромным половником по плечам прилетело. Как там Фанас? Волнуюсь о нём.
Работа на кухне кипит. Сейчас горячее время. Накрываем к обеду. В зале уже начали появляться люди. Подавальщики спешат, потому, что, когда все усядутся за столы, накрывать станет в разы сложнее.
Вокруг всё так… буднично… Делаю привычную уже работу, а саму так и потряхивает, едва вспоминаю произошедшее.
Вскоре из посудной кладовой, я перешла к лоханям для мойки посуды.
Весь остаток дня прошёл в работе и, как в тумане. Кстати, большую часть красного молотого перца мне удалось спасти — я аккуратно, маленькой серебряной ложечкой собрала, что смогла, в глиняный горшочек с крышкой.
Я всё время ждала Фанаса. Хотелось от всего сердца поблагодарить парня за спасение моей жизни, рассказать, какой он смелый, умный, решительный, и, главное, убедиться, что самоотверженный парень не пострадал из-за меня.