Измена. Право на семью (СИ)

— Юра там танцы устроил, — говорит он мне.
— Он забавный, — Уля ласковой кошечкой прижимается к мужу, а он ее с ленцой приобнимает.
— Я Вика.
— Я знаю.
В ответ я вскидываю бровь. Конечно, Валерий ему руку пожимал, когда встречал гостей, но вот я имени его не помню.
— Макар Витальевич, — наконец представляется он.
— Ну, тогда я Виктория Романовна.
Уля округляет глаза. Видимо, я слишком вольничаю с его важным мужем, но у меня самой такой же вредный и высокомерный супруг.
— А не Юрьевна? — Макар хмыкает.
— Романовна, — голос мой твердый.
Красивая такая пара. Он суровый мужик, а Уля — милая скромная красавица в легком бирюзовом платье, но как-то мне неуютно. От Макара холодом веет.
— Я хочу дружить с Улей, — строго заявляю я.
— Что? — тихо отзывается она.
— Дружить будем, — улыбаюсь я. — Мы вынуждены, ведь наши дети уже дружат.
Макар переводит взор с молчаливого и надутого Артема на не хмурую Соню и приподнимает бровь, недовольно глядя на меня.
— Плюс наши мужья, видимо, хорошо знакомы, и мой дядя в этой схеме участвует, — продолжаю я с улыбкой. — Мы, что, будем в стороне сидеть? Подруги у меня нет, а теперь будет.
Уля поднимает удивленный взгляд на Макара, который молча кивает и уводит ее. Слышу голос Валерия, и до меня вместе с отголосками музыки долетает обрывки “все хорошо”, “свадьба явно удалась”. Соня на руках фыркает и утыкается в грудь личиком.
— Ты решила сбежать? — Валерий с улыбкой выходит ко мне. — Это привилегия невесты.
— Макар Витальевич мне не нравится, — сердито отзываюсь я.
— Да нормальный он мужик, — забирает у меня Соню и пританцовывает. — Своеобразный, но мы все такие.
Глаза горят, скулы чуток тронуты румянцем. Его веселье оправдано несколькими бокалами шампанского.
— Там Юра на шпагат сел.
— Да ну?
— Правда, пришлось ему потом помогать встать, — Валерий целует Соню в макушку и посмеивается. — Ему точно надо садиться на диету.
К горлу подкатывает тошнота. Я делаю медленный вдох и выдох.
— Вика, ты в порядке? Ты побледнела…
— Угу-м…
— Точно?
Прикрываю рот рукой, и по глазам Валерия вижу, что все он знает. Знает, молчит и ждет новости, что нас скоро будет четверо.
— Валер…
— Да? — шепотом спрашивает он.
— Я буду дружить с Улей.
— Что?
Я не это хотела сказать, но оно само вырвалось из-за жуткого волнения. Сердце бешено колотится, ладони мокрые и пальцы дрожат.
— Я…
— Так, — шепчет Валерий, а Соня распахивает глазки.
— Я…
— Что ты?
— Беременна… — едва слышно попискиваю я, готовая рухнуть без чувств к ногам Валерия, который рывком притягивает к себе и одной рукой прижимает к груди.
Соня незамедлительно хватает меня за волосы. Каждый удар сердца заполняет грудь солнечным светом и теплой надеждой, что все будет хорошо.
— Вика, я люблю тебя, — голос у Валерия хриплый и надрывный. — И готов умереть за тебя, за Соню… за вас, Вика…
— И я тебя люблю, — выдыхаю я и чувствую, как по щеке бежит слеза. — И не надо умирать. Живи с нами и за нас.
Минута молчания, в котором расцветает вечность вселенной, но она обрывается криками мамы Валерия:
— Ушлепок! Козел! Сволочь!
— Катюш, успокойся, — раздается приглушенный и пьяный голос дяди. — Прекрати! Мне все равно не больно!
Глухой удар, и дядя шипит:
— А теперь больно.
— Да как ты посмел?!
— Я же извинился!
— Завали пасть, жирная ты свинота! Ты кем меня выставил перед сыном?!
— Не ори ты так, — рычит дядя, — а то еще Аркаша услышит.
— Да он тебе за такое кишки через ноздри вытянет! — голос свекрови дрожи гневом. — Любовник?! Ты в своем уме?! Какой любовник, придурок ты эдакий?
— Катюша, милая, — дядя понижает голос. — Это была импровизация чистой воды, чтобы сына твоего встряхнуть.
— Вот урод, — Валерий возвращает мне Соню и решительно заходит в фойе ресторана.
— А давайте обойдемся без драк, — семеню я за ним.
Дядя зажат в углу возле горшка с фикусом, а перед ним, крепко стискиваю сумочку, стоит Екатерина.
— Я про твою маму нагло и подло солгал, — Юра закрывает руками голову, когда Екатерина бьет его сумочкой. — Катюш, пропусти Валеру ко мне. Это он должен личико мне подправить.
 
— Нет у меня любовника! — Екатерина разворачивается к Валерию. — И быть его не могло, потому что твой отец за каждым моим шагом следит. И кто ему однажды сказал, что за женами надо строго следить? А? Как ты думаешь?
— Мам, я ему все равно не поверил.
— Он и сказал! — вскидывает руку в сторону дяди, который поправляет галстук. — Он его вечно на всякую фигню подначивает! Это не человек, а дьявол!
— А он в ответ подначил меня этих голубков поженить, — дядя деловито приглаживает лацканы пиджака. — И посмотри! Какие красавчики!
— Ненавижу тебя, — Екатерина разворачивается к дяде.
— Есть за что, — Юра примиряюще улыбается. — Но я раскаиваюсь. Поэтому и признался, потому что я начинаю новую жизнь.
— Конечно… — Екатерина зло щурится. — Я тоже семья, Юра.
— Ну, что ты хочешь, Кать? — дядя сводит брови вместе. — Как мне загладить вину?
Екатерина щурится, задумчиво помахивая сумочкой, и тихо говорит:
— Есть одна идея.
— Кидаться с крыши я не буду, — скрещивает руки на груди.
— Я хочу открыть приют для животных, — Екатерина улыбается. — Большой, современный, со специалистами и волонтерами. Аркадий против. Говорит, деньги на ветер.
— Я с ним согласен… Может, с крыши?
— Юра…
— Понял, — дядя недовольно цыкает.
— Все, — Екатерина смеривает его презрительным взглядом, — иди.
— Рожу будешь бить? — дядя обращается к молчаливому Валерию.
— А поможет? — тихо спрашиваю я.
— Горбатого могила исправит, — Валерий делает шаг к нему, — но…
Я отворачиваюсь, прижав к себе Соню, когда он бьет охнувшего дядю под дых.
— Ох ты ж… — кряхтит он. — И, Катюш, справедливости ради, ты тоже не белая и пушистая. Кто Нине все уши прожужжал, какой я мерзавец и как кидал бывших жен, а? Оставлял без трусов и чуть ли не на помойке, и всем им поголовно изменял.
Оглядываюсь, а Екатерина поджимает губы и вскидывает подбородок.
— Только придет от тебя, скандал, мать твою, за скандалом, — Юра тяжело выдыхает и распрямляется.
— Да что у вас тут? — в фойе выныривает мама в пышном белом платье. — Хоть один день мы можем побыть нормальными людьми? — потом смотрит на Валерия и шепчет. — Там твой отец лезет на стол в желании всех удивить своими вокальными данными. От официантов яростно отбивается.
— Да что же это такое, — Катя кидается к дверям, и Валерий решительно шагает за ней. — Это не свадьба, какой-то бардак, — оборачивается и говорит маме, — тебе очень не повезло с мужем. И мой тебе совет, Нина, нанять слежку за ним, -- зловредно скалится в улыбке и добавляет. -- Я бы ему не доверяла.
Ждет нас, похоже, свое светлое будущее, приправленное выходками дяди, который по-своему решает проблемы в семье. Одни решает, но следом создает новые. Только подведет он всех к тому, что он не такой уж и плохой человек, как сам все портит. Видимо, он не может жить тихо и спокойно без ненависти кого-либо. Или же... Он знал, что Екатерина давно раскачивает мужа на приют для животных и хотел помочь, но он ведь просто так никогда никому не помогает. И теперь в знак примирения он добьется строительства приюта и, не дай боже, что кто-то подумает, что он неравнодушный человек.
— Нам надо вернуться, — мило улыбаюсь я жениху и невесте. — И надеюсь фотограф все заснял.
  
Эпилог
 
Фотографии со свадьбы получились просто прекрасные. Конечно, есть красивые, приличные, официальные и для всех, а есть те, где дядя на шпагате с красным лицом, свекр на столе с микрофоном и Валерий с выражением “за что мне это все?”. Мама заявила, что такой ужас никому, кроме родственников нельзя показывать, а мне нравится разглядывать ее испуганное лицо и других обалдевших гостей, которые не ждали таких диких танцев, шпагатов и песен.