Ловушка для "Тайфуна" (СИ)
Зато вовсю гремело где-то районе Михайловского, который мотострелки сдали стрелковому полку, подошедшему от Ревнов. Канонада грохотала там целый день, как и в Орменке на северо-западе.
— Что-то подсказывает мне, Пётр Михайлович, что завтра нам придётся драться в полуокружении, — покачал головой начштаба бригады майор Затонский. — А то и вовсе немцы, оттеснив соседей к Дуковскому и Евтиховскому, ударят нам в тыл.
— Не веришь, что соседи удержатся?
Майор покачал головой.
— Они уже неделю пятятся. Мы жалуемся на потери в личном составе, а у них от полка едва ли половина осталась. На сегодняшнее утро. Что будет к вечеру, должен сам догадываться: должен помнить июнь в Белоруссии.
Связи не было ни со штабом 50-й армии, которой формально подчинялась гвардейская мотострелковая бригада, ни со штабом фронта. А для того, чтобы отступить по собственному разумению, ситуация ещё не выглядела столь отчаянной. Отход без приказа — гарантия попасть под суд, поскольку возможности бригады для обороны далеко не исчерпаны.
— В общем, Семён Яковлевич, я предлагаю действовать по принципу, слышанному от одного из добровольцев: лучшая защита — это нападение.
Полностью занять Орменку до удара бригады немцы не успели. Пусть он и был спланирован «на скорую руку», но роты Т-55 в сопровождении мотострелковой роты на БМП-1, накатывающихся по полям с юго-востока, хватило, чтобы не только отбросить фрицев от села, но и прогнать их к Первомайскому.
— У вас есть связь с дивизией? — спросил Гаврилов, приехавший в Орменку уже по темноте, у командира полка майора Драницына. — И какой был последний приказ от командира дивизии?
— Только радиосвязь. А приказ был — продержаться до вечера, после чего отступить к Старому и Новому Каплино на соединение с дивизией. Вы же, товарищ полковник, видите, что от полка остался только батальон, — попытался тот оправдаться за то, что собирается открыть фланг бригаде. — Не поможете с эвакуацией раненых в Выгоничи? У вас же, кажется, железнодорожное сообщение с Брянском ещё действует. А то до Каплино раненые своим ходом не дойдут.
— Помогу. И немцев немного задержу, чтобы они вам «на хвост» не сели, — кивнул Пётр Михайлович.
Эвакуация раненых затянулась часов до девяти вечера, но к этому времени все боеспособные красноармейцы полка, оборонявшего Орменку, уже ушли в направлении Евтиховского. По летним меркам, отступать им к Старому и Новому Каплино недалеко, всего пятнадцать вёрст, но по заснеженным дорогам — к утру бы поспеть пройти это расстояние. Тем более, неся на себе боеприпасы, уцелевшие миномёты и волоча за измученными конями остатки полковой артиллерии.
Оказалось — очень вовремя: едва командир бригады вернулся в штаб, Семён Яковлевич доложил складывающуюся обстановку. Стрелковый полк, целый день отбивавший атаки немцев в Михайловском, отводят в Ревны, оказавшиеся вторым эшелоном обороны дивизии в которую он входит: продолжая атаковать Михайловский, немцы от Переторгов ударили на Гаврилково, и после тяжёлого боя наши передовые части отошли к Гололобово.
— Значит, завтра их пехота перережет железную дорогу в районе Хутора Бор или между ним и Десной, — сокрушённо покачал головой полковник. — И тогда они точно ударят с востока на Выгоничи.
— В штабе армии считают также, — подтвердил Затонский. — И дали разрешение на отход в район Октябрьское — Добрунь.
— Связь со штабом армии восстановилась?
— Да, его перенесли в Дятьково, поэтому днём и невозможно было связаться. Жирятино немцы тоже сдали, но соседям подошло подкрепление, и в районе Каплино они какое-то время ещё продержатся. А Брянск с юго-запада будут обороняться по линии Бетово — Глинищево — Теменичи — Тешеничи.
Гаврилов посмотрел по карте, после чего задал вопрос:
— Не интересовался обстановкой на направлении главного удара Гудериана?
— В общих чертах. 13-я армия нанесла удар во фланг его танковой группе и отодвинула линию фронта от Локтя на юго-восток. 26-я армия дерётся на подступах к Орлу, а соседняя с нами 3-я отошла к Навле, и ей поставлена задача не допустить прорыва танков к Брянску с юга.
— А сейчас связь со штабом армии действует?
— Да вроде бы, — пожал плечами Затонский. — А зачем тебе?
— Хочу получить разрешение отложить отход бригады на новые позиции на сутки.
Взгляд начальника штаба выражал полное недоумение.
Раннее утро 29 декабря началось для немцев, половину ночи рывших окопы и закапывавших в землю танки западнее Первомайского, со шквального налёта практически всей артиллерии бригады, стрелявшей с максимальной интенсивностью. Гаврилов и Затонский, зная о том, что уже сегодня к вечеру гвардейцы отойдут на новый рубеж, решили не жалеть снарядов и мин. И утренние сумерки озарились сотнями разрывов, казалось, бесконечно долго вздымавшихся на немецких позициях. А потом в атаку пошли две танковые роты Т-55 в сопровождении практически всей пехоты, что они сумели выделить без ущерба для обороны рубежа вдоль железной дороги.
Уже спустя час после начала артобстрела немцев выбили из Мусинского. А ещё через два часа в результате встречного танкового боя гитлеровцы оставили центр Малфинского сельсовета. Две роты Т-55 при поддержке почти трёх десятков боевых машин пехоты не оставили никаких шансов танковому батальону и пехотному полку, заночевавшим там. Но едва затих бой, немедленно началась эвакуация в Выгоничи подбитой боевой техники, раненых и трофеев. Не сильно повреждённые немецкие танки, бронетранспортёры и грузовики, обливались бензином и поджигались, в стволы брошенных пушек засовывались гранаты, а лёгкие противотанковые орудия давились тридцатишеститонными танками. Так что гигантский столб чёрного дыма, поднимающегося над Малфой и её окрестностями, даже без доклада в штаб бригады давал понять, что «прощальный хлопок дверью» гвардейской мотострелковой полковника Гаврилова удался на славу.
Фрагмент 14
27
Говоря про два уничтоженных полка немецких танков Ларионов, конечно, погорячился. Но разведбат, всё-таки «прогулявшийся» ночью до Калиновки, уверенно говорил про уничтоженный танковый полк. «А может быть, и больше». Причём, разведчики описывали увиденное, как некий Армагеддон: валяющиеся повсюду трупы немецких солдат, либо измятых, как тряпичная кукла, либо не имеющих видимых повреждений. Следы горения тоже разные — от полностью сгоревшей техники до слегка опалённых шинелей у мёртвых солдат и вздувшейся от нестерпимого жара краски на металлических деталях.
Да что там говорить про Калиновку, если на западной окраине Станища творилось нечто похожее: в совершенно неповреждённых окопах, рядом с непострадавшими винтовками и пулемётами — трупы, трупы, трупы врагов. Некоторые умерли там, где находились в момент ужасного взрыва, другие адской силой отбросило на много метров. Свежевырытая землянка разворочена так, будто взорвалась изнутри. Уцелели лишь стены церкви, сложенные из старого кирпича, почему-то называемого «подпяточным». А снег на огромной площади либо мгновенно растопило, либо смело́ взрывной волной. Это Юдин уже видел собственными глазами, когда прогулялся на бывшие немецкие позиции вместе с бойцами роты.
Нет, занимать позиции по правому берегу Осьмы им запретили, но потребовали собрать и отправить в тыл трофеи. Вот бывший политработник, а ныне командир роты, и ходил на тот берег, чтобы проконтролировать процесс и проверить, как бдят дозоры, прикрывающие «трофейную команду».
А по возвращении его в землянке уже ждали сотрудники НКВД. Лейтенант и два автоматчика.
Никаких грехов за собой Виктор не помнил, но то, что чекисты прибыли в расположение роты именно по его душу заставило сильно напрячься. Мало ли что могло произойти? Мало ли как могли истрактовать представители этого очень серьёзного ведомства какой-нибудь факт, которому он даже не придал значения? Должность командира подразумевает отдачу приказов подчинённым, и нельзя исключать того, что кто-то из недовольных каким-нибудь приказом или наказанием решил отомстить, написав на ротного донос.