Женитьба порочного герцога

– Барышня, не найдется, случайно, лишних полпенни?
– Ступайте в школу, маленькие попрошайки, – дала она им от ворот поворот, шлепнув по чумазым ручонкам, вцепившимся в ее юбку.
Николас Райделл влачил свое убогое существование в подвале жилого дома, расположенного во дворе. Едва переступив порог подвала, Харриет поняла, что за ней кто-то идет. Ей пришлось скрючиться, чтобы влезть в лестничный проход, который вел к его комнате. Он спал, укрывшись ворованными плащами с меховой подкладкой, на соломенном тюфяке, лежавшем прямо на полу. Харриет уловила едва заметный аромат дешевых духов, в комнате наверху по полу застучали каблуки.
Харриет встала над ним, держа в правой руке пистолет.
– Я знаю, что у тебя под подушкой нож, Ник, и должна сказать, я тебе не доверяю. Но за тобой должок, и я имею право спросить его. Ты ведь помнишь, как я вытащила из твоей ноги пулю, которую ты получил по глупости?
Он засмеялся, медленно открывая свои темные глаза. У него были длинные черные волосы, угловатые черты лица, и на обеих щеках красовалось по шраму от ножа. Половина девушек с улицы была в него влюблена и готова выкупить его из рук правосудия. Но Харриет была не из их числа. Она знала, что у него за плечами. Его душа давно была мертва.
– Любимая, тебе никогда не нужно спрашивать мое разрешение, чтобы залезть ко мне в койку, – сказал он любезно и закинул руки за голову. – Что там у тебя стряслось? Герцог не отвечает твоим запросам?
– Мне бы стоило тебя пристрелить, и твоя родная мать сказала бы мне спасибо. Но сейчас мне нужно знать только одно: или ты, или мой отец, или вы оба имеете отношение к похищению девочки?
– Жаль, что я сам до этого не додумался. Харриет затылком почувствовала опасность, и тут же из лестничного колодца раздался скрип ступеньки. Ник опустил руки.
– Твой отец давно сыграл в ящик, – сказал он, глядя в треснувшее запыленное зеркало в углу. – Да и с чего ты взяла, что у него хватило бы ума на то, чтобы организовать похищение?
– Здесь дело не в уме, а в озлобленности. Он ведь так и не простил мне, что я от него ушла, и никогда не скрывал этого. Кроме того, мы оба прекрасно знаем, что он такой же живой, как крысы, что скребутся за стенами по ночам.
Ник нахмурился:
– Ну не знаю, я его давно не видал. Может, и правда преставился на этот раз. Но если тебе одиноко, то ты можешь переехать ко мне.
– Одиноко?
Он рассмеялся:
– В темноте со мной весело.
Харриет попятилась прочь от тюфяка. Ник сел, и его рука скользнула под подушку.
– За возвращение девушки назначена награда, – сказал он неприятным голосом.
– Ты не знаешь эту семью так хорошо, как я. Если ты хоть как-то замешан в этом деле, то тебе не поздоровится, они будут преследовать тебя до дверей ада. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь им.
Она вышла прежде, чем он мог остановить ее, и вскарабкалась по ступеням к человеку, преграждавшему ей путь. Глаза герцога горели гневом.
– Мне и без твоей пропажи есть, о чем беспокоиться.
– Я не боюсь гулять по этому району.
– Я боюсь. За тебя. Дай мне слово, что не придешь сюда больше.
Харриет колебалась. Но он стоял на своем, а она уже почувствовала силу, исходившую от его высокой мускулистой фигуры. Ей стало понятно, что он с места не сдвинется, пока она не пообещает ему то, что он хочет.
– Мы не можем стоять здесь до скончания века, – прошептала она.
– Тогда дай мне слово, – холодно сказал Гриффин. – Это ведь просто.
Харриет посмотрела ему в глаза:
– Я не уверена, что могу дать такое слово. Может, найдем компромисс?
Гриффин негромко выругался.
– Что за компромисс?
– Я могу прийти, но только с твоего разрешения.
– Абсолютно исключено, – сказал он и бросил на Харриет тяжелый взгляд.
– Тогда… – Харриет снова колебалась. Она знала, что Ник слышит все до последнего слова. – Хорошо. Тогда что ты скажешь на такое предложение: я могу прийти, но в твоем сопровождении.
Губы Гриффина сложились в тонкую линию.
– На такое я могу пойти, но не прямо сейчас Человек, наблюдавший за ними через зеркало, усмехнулся:
 
– Я ее и пальцем не тронул, ваша светлость. Но если вам нужна моя помощь в решении другого вопроса, то я к вашим услугам.
Было еще не поздно, когда они вернулись в городскую резиденцию и поехали в тот самый парк, в котором Эдлин провела с ними вечер. Не сговариваясь, Гриффин, Харриет и Примроуз решили исключить леди Констанс из своего расследования. Они были уверены, что леди Констанс откажется от сотрудничества. Вчера вечером, еще до того как новости о похищении Эдлин стали достоянием общественности, лорд Чаттертон сделал официальное заявление о помолвке своей дочери с престарелым графом, который души в ней не чаял.
– Потрясающе, не правда ли? – проворчал Гриффин после того, как в карете прочитал вслух статью из газеты. – Интересно, она пригласит нас на свадьбу?
До парка они добрались точно в такое же время, как и в прошлый раз. Гриффин вспомнил, как Харриет неуклюже выбиралась из кареты, когда они с Примроуз бросили его на леди Констанс. Эдлин тогда испарилась, словно дымок. Он никак не мог удержать ее в поле своего зрения. Две гувернантки гонялись за сбежавшим от хозяина кокер-спаниелем.
Или он что-то путает? Гриффин нахмурился.
Возможно, лишь одна из разодетых в тяжелые наряды и красовавшихся своими шляпками женщин была гувернанткой. Другая женщина стояла совсем близко от Эдлин. Чем больше Гриффин думал об этом, тем больше понимал, что уделял тогда Харриет столько внимания, что все остальное пролетало мимо него незамеченным. Он даже не пытался вспомнить, где была Эдлин, когда из-за дерева на леди Констанс выпрыгнул сводный брат Харриет, чтобы отобрать сумочку.
Тетушка припомнила о том дне и того меньше. Она стала сердиться, когда Гриффин заметил ей, что она путает последовательность событий того вечера. Примроуз обвинила во всех грехах леди Констанс и отказалась признавать, что причиной ее рассеянности мог стать возраст.
Харриет хотела рассказать о том, что на углу парка стояли три фаэтона, но, как выяснилось, сэр Дэниел уже опросил кучеров каждого из них и плюс к тому – с дюжину прохожих. Никто из них не мог сказать ничего существенного, зато все сходились в том, что грабитель сделал свое черное дело так быстро, что описать его, можно было разве что по цвету волос.
Наступил вечер. Сэр Дэниел прислал записку, в которой сообщил герцогу, что, начались полномасштабные поиски Эдлин.
– Все еще не исключено, что это лишь дурная шутка – напомнил Гриффин тетушке.
Примроуз задумалась, затем сказала:
– Я пытаюсь убедить себя в этом, буквально уговариваю, что так и есть, но я не уверена, что Эдлин способна на такую жестокость по отношению к нам.
Герцог больше ничего не сказал, и, несмотря на все попытки Харриет поднять настроение Примроуз и Гриффину, атмосфера уныния и тягостного ожидания не покидала дом.
– Мне кажется, нам всем станет лучше после хорошего ужина, – сказала она. – Что-нибудь горячее и аппетитное, например ростбиф и пудинг. Я схожу к повару и поговорю с ним.
Но они ели без аппетита, рассеянно глядя по сторонам. Впрочем, было еще много дел, и сразу после хереса с печеньем они принялись за них с новым рвением. Маркиз Седжкрофт пригласил их в свой особняк на Парк-лейн, чтобы восстановить события тех двух суаре, которые он устроил в честь герцога Гленморгана. В отсутствие веселой музыки и шумных гостей бальный зал предстал пустым и неприветливым, что стало для Харриет полной неожиданностью.
В обширном пространстве огромного помещения их голоса разносились эхом вокруг. Вместо того чтобы вспоминать те несколько часов во время бала, которые подарили ей счастье близости с герцогом, она ступала на цыпочках, словно боясь разбудить призраков.
– Список гостей с обоих званых вечеров уже проверяли, – сказал Гриффин, подходя к ней сзади. – Молодой человек, который танцевал с Эдлин на балу, находится в сильном смятении по поводу всего случившегося.