Женитьба порочного герцога

Харриет думала, сможет ли сдержать слово, данное герцогу. Однажды ей стоит нарисовать карту лондонского дна, куда лишь самым выдающимся преступникам удавалось проникнуть, и далеко не каждому из них случилось вернуться оттуда живым.
В Лондоне были сотни тайных мест, где можно было спрятать похищенную девушку. И еще больше скрытых от посторонних глаз уголков, где могла спрятаться юная девушка, не желавшая быть найденной. Впрочем, Харриет была согласна с сэром Дэниелом, что Эдлин забрали против ее воли.
Она нахмурилась, когда поняла, что лорд Хит и Гриффин не только на ногах, но и направляются к двери.
– Мы прогуляемся на лошадях с Дрейком и Девоном, – объяснил герцог, отвечая на ее вопросительный взгляд. – Оставайся с Примроуз. – Он посмотрел на высокого мужчину, который не сдвинулся с места. – Полагаю, вы обе будете в безопасности с сэром Дэниелом.
Харриет хотелось поехать с ним. Боль в его глазах напомнила ей зверя, в сердце которого попала стрела охотника. Если вытащить стрелу, зверь может истечь кровью или броситься на нее, борясь за жизнь. Герцог не остановится, пока не найдет племянницу.
Ей казалось, что все мужчины, которых она знает, наполовину сотканы из тьмы. Ее отец. Ее братья. Были дни, когда они дрались за нее не на жизнь, а на смерть. А бывали и такие дни, когда ей приходилось драться с ними, чтобы защитить себя.
– Сообщите, как только узнаете что-нибудь, – сказала она. – В любое время дня и ночи.
  
Глава 27
 
 Я был взволнован. Я вздрогнул при мысли о возможных последствиях моего согласия. 
  Мэри Шелли. «Франкенштейн»  
Эдлин выглянула в треснувшее окошко над забегаловкой на углу. Снаружи было темно, и она сомневалась, что кто-нибудь сможет увидеть ее с улицы.
– Говорю тебе, Розалия, эта девочка – ведьма. Картина не сама со стены свалилась. Это она все подстроила. – Мужчина вытер с подбородка капли вина. – Это все валлийская кровь, это она наделяет ее силой.
– Ну да, а кровь Боскаслов делает ее богатенькой, – сказала бесцветным голосом его подельница, женщина, которой было за тридцать. – Помни об этом и перестань брызгать слюной, когда разговариваешь.
Джонатан Харви наблюдал за Эдлин с безопасного расстояния, приткнувшись у стены в дальнем углу комнаты. На нем были сюртук не по размеру, сальный шейный платок и фланелевые брюки. Он и его любовница, Розалия Портер, жили в этом неприветливом жилище на Хэнгинг-Суорд-Элли. Эдлин уже догадалась, что это комната, снимаемая над таверной.
Если ее похитили ради выкупа, то Эдлин выдумает такую месть, на какую способна только молодая девушка ее возраста.
Розалия Портер бросила на девушку настороженный взгляд:
– Ты ведь не ведьма, милая, правда? Эдлин улыбнулась.
Серый кот, мирно дремавший возле камина, неожиданно открыл глаза, потянулся и неторопливо подошел к Эдлин. Девушка присела и погладила кота между ушей. Громкое урчание сотрясло шаткие стены.
– Ну, что я тебе говорил? – сплюнул Джонатан и отодвинулся, отгородившись от Эдлин дубовой скамьей со спинкой и ящиком под сиденьем. Так, на всякий случай.
– Отойди-ка от окна, мисс. – Миссис Портер поспешила через комнату, подметая пол подолом длинного платья. – Не стоит никому показывать свое прелестное личико. А то кто знает, что взбредет в голову нашим соседям.
Эдлин покрепче ухватилась пальцами с обкусанными ногтями за оконную раму. Скорее миссис Портер не хотела показывать свое лицо, до того оно было неприятным: в бородавках, прыщах и оспинах. Ее ждет сюрприз. Когда миссис Портер отправится спать, она обнаружит, что ее дорогой эликсир для лица куда-то подевался. Так же как и помада, и сосуд с целебным бальзамом, с помощью которого, если верить легендам, Клеопатра ухаживала за волосами.
Эдлин горько вздохнула. Какой же она была глупенькой, когда поверила россказням миссис Портер о своей матери! А до этого она была глупенькой, когда ускользнула из замка в деревню однажды ночью, чтобы посмотреть на игру бродячих актеров. Должно быть, эта женщина смеялась над наивностью юной Эдлин, которая снова и снова расспрашивала актеров, не встречали ли они на своем пути женщину, которая могла бы быть ее матерью.
 
Она сама подсказала Розалии Портер способ заманить себя в ловушку. Эдлин поверила письмам миссис Портер, в которых та убеждала ее, что нашла мать Эдлин, но это должно остаться в тайне от Боскаслов.
Все прошлое Эдлин было одной сплошной тайной. И началось это с ее матери, которая темной ночью отвезла ее на лодке через заболоченное озеро к чистому берегу возле замка Гленморган. Она едва помнила пожилого мужчину в лодке, который сидел на веслах. Это был ее дед, и всю дорогу его бородатое лицо не покидала печальная мина. Он поцеловал ее на прощание, прежде чем передать матери, стоявшей по колено в ледяной воде. Сначала Эдлин думала, что в замке она лишь погостит совсем недолго. И это даже показалось ей красивой сказкой.
Она стояла внизу и смотрела на высоченные башни, которые касались зубцами облаков. Башни были окрашены золотом лучами заходящего солнца. Но сказка оказалась страшной, несмотря на то, что в окнах замка горел свет и из-за открытых ставень раздавался смех. Эдлин направилась к разводному мосту и почуяла запах жареных на сковородке пирожков и похлебки с луком-пореем. Но в этот момент мама повернулась, чтобы уйти. Эдлин испугалась:
– Мама, ты вернешься за мной?
Лицо мамы было белым, словно у призрака.
– Когда смогу, – прошептала она и сжала руку дочери.
Они обе заплакали.
– Мама?
– Я найду тебя.
– Пожалуйста, не оставляй меня.
– Они будут хорошо обращаться с тобой. Они добрые, они не сделают тебе ничего плохого, обещаю.
И Эдлин осталась одна, стуча зубами от страха, брошенная на произвол судьбы.
Прошло шесть лет. Затем девять. Первое, что делала Эдлин каждое утро, – это выглядывала из окна башни и смотрела, пришла ли мама, чтобы выполнить обещание. То же самое она делала вечером перед тем, как идти спать. Больше всего она боялась, что мама и дедушка утонули, когда гребли обратно через озеро. Никто не слышал о женщине и старике, которых она описывала. Ее отец, герцог Гленморган, и его брат объехали все прилегающие к замку деревушки и городки, но нигде не могли допытаться, кто оставил девочку с небесно-голубыми глазами на разводном мосту.
Кто же ее мать? Цыганка? Дочь викария? Светская львица, нечаянно забеременевшая во время бала-маскарада? Лайам Боскасл жил жизнью повесы и никогда не отказывал себе в удовольствиях. Он влюблялся в каждую женщину, оказавшуюся в его постели. И забывал ее поутру, вскочив в седло, не задумываясь ни на секунду.
Но к чести его надо признать, была ли Эдлин его кровной дочерью или нет, он принял ее. Но при этом он заявил, что не желает ничего слышать о матери Эдлин. Никогда. И Эдлин пришлось забыть ее, поскольку она, очевидно, сделала то же самое.
И вот сейчас она ослушалась его и попала в ловушку. Эдлин съежилась, когда миссис Портер подошла к ней, воняя топленым салом и алчностью.
– Ты не открывала окно, нет? Пока ты не пришла сюда, здесь не было так холодно.
– А я тебе, о чем твержу, женщина! – воскликнул Джонатан, криво ухмыляясь. – Это ее ведьмины проделки. Нам нельзя оставлять ее здесь. Она нас в гроб вгонит, помяни мое слово.
– Она просто девчонка, – сказала Розалия, поворачиваясь к нему. – И она принесет нам целое состояние, если ты все не испортишь…
Джонатан попятился от нее, непрестанно моргая и издавая странные горловые звуки. Розалия нетерпеливо вздохнула:
– Ну что еще?
– Твои… твои… – Он не смог договорить, лишь ткнул указательным пальцем в направлении ее лица.
– Да, на моем лице крем, но ты видел меня такой сотни раз.
Джонатан кивнул:
– Может, и так. Но раньше я не видел тебя без бровей.
* * *